— Что делать-то, Вихров?.. Бедные на мне не женятся, потому что я сама бедна. Главное, вот что — вы ведь знаете мою историю. Каролина говорит, чтобы я называлась вдовой;
но ведь он по бумагам моим увидит, что я замужем не была; а потому я и сказала, чтобы сваха рассказала ему все: зачем же его обманывать!
Неточные совпадения
— Весь он у меня, братец, в мать пошел: умная
ведь она у меня была,
но тоже этакая пречувствительная и претревожная!.. Вот он тоже маленьким болен сделался; вдруг вздумала: «Ай, батюшка, чтобы спасти сына от смерти, пойду сама в Геннадьев монастырь пешком!..» Сходила, надорвалась, да и жизнь кончила, так разве бог-то требует того?!
— Грамоте-то, чай, изволите знать, — начал он гораздо более добрым и только несколько насмешливым голосом, — подите по улицам и глядите, где записка есть, а то ино ступайте в трактир, спросите там газету и читайте ее: сколько хошь — в ней всяких объявлений есть. Мне
ведь не жаль помещения,
но никак невозможно этого: ну, я пьяный домой приду, разве хорошо господину это видеть?
— А, это уж, видно, такая повальная на всех! — произнес насмешливо Салов. — Только у одних народов, а именно у южных, как, например, у испанцев и итальянцев, она больше развивается, а у северных меньше.
Но не в этом дело: не будем уклоняться от прежнего нашего разговора и станем говорить о Конте. Вы
ведь его не читали? Так, да? — прибавил он ядовито, обращаясь к Неведомову.
—
Но, как же?
Ведь, это нечестно! — возразил ему Павел.
— Да,
но это название ужасно глупое; они были политеисты, то есть многобожники, тогда как евреи, мы, христиане, магометане даже — монотеисты, то есть однобожники. Греческая религия была одна из прекраснейших и плодовитейших по вымыслу; у них все страсти, все возвышенные и все низкие движения души олицетворялись в богах;
ведь ты Венеру, богиню красоты, и Амура, бога любви, знаешь?
— Конечно, мы сами мало в этом понимаем,
но господа тут на похоронах разговаривали: ножки
ведь у них от ран изволили болеть, и сколько они тоже лечили эту болезнь, почесть я каждую неделю в город за лекарством для них от этого ездил!..
—
Но если же нет, если нет?! — восклицал Вихров со скрежетом зубов. — Так
ведь я убью себя, потому что жить как свинья, только есть и спать, я не могу…
—
Но нас
ведь сначала, — продолжала Юлия, — пока вы не написали к Живину, страшно напугала ваша судьба: вы человека вашего в деревню прислали, тот и рассказывал всем почти, что вы что-то такое в Петербурге про государя, что ли, говорили, — что вас схватили вместе с ним, посадили в острог, — потом, что вас с кандалами на ногах повезли в Сибирь и привезли потом к губернатору, и что тот вас на поруки уже к себе взял.
— Нет,
но Катишь возмутилась против ее поступков. Вы знаете, она
ведь этакая поэтическая девушка.
—
Но она
ведь у вас найдена мертвою на дворе; ну, когда она уходила, — ты слышал это или нет?
— «Оттого, говорят, что на вас дьявол снисшел!» — «
Но отчего же, говорю, на нас, разумом светлейших, а не на вас, во мраке пребывающих?» «Оттого, говорят, что мы живем по старой вере, а вы приняли новшества», — и хоть режь их ножом, ни один с этого не сойдет… И как
ведь это вышло: где нет раскола промеж народа, там и духа его нет; а где он есть — православные ли, единоверцы ли, все в нем заражены и очумлены… и который здоров еще, то жди, что и он будет болен!
— Что такое наша полиция, я на себе могу указать вам пример… Вот перед этим поваром был у меня другой, старик, пьяница, по прозванью Поликарп Битое Рыло,
но, как бы то ни было, его находят в городе мертвым вблизи кабака, всего окровавленного… В самом кабаке я, через неделю приехавши, нашел следы человеческой крови — явно
ведь, что убит там?.. Да?
Я сидел у княгини битый час. Мери не вышла, — больна. Вечером на бульваре ее не было. Вновь составившаяся шайка, вооруженная лорнетами, приняла в самом деле грозный вид. Я рад, что княжна больна: они сделали бы ей какую-нибудь дерзость. У Грушницкого растрепанная прическа и отчаянный вид; он, кажется, в самом деле огорчен, особенно самолюбие его оскорблено;
но ведь есть же люди, в которых даже отчаяние забавно!..
— Ну, по крайней мере, с этой стороны вы меня хоть несколько успокоили; но вот ведь опять беда-с: скажите, пожалуйста, много ли таких людей, которые других-то резать право имеют, «необыкновенных-то» этих? Я, конечно, готов преклониться,
но ведь согласитесь, жутко-с, если уж очень-то много их будет, а?
Неточные совпадения
Мельком, словно во сне, припоминались некоторым старикам примеры из истории, а в особенности из эпохи, когда градоначальствовал Бородавкин, который навел в город оловянных солдатиков и однажды, в минуту безумной отваги, скомандовал им:"Ломай!"
Но ведь тогда все-таки была война, а теперь… без всякого повода… среди глубокого земского мира…
—
Ведь я прошу одного, прошу права надеяться, мучаться, как теперь;
но, если и этого нельзя, велите мне исчезнуть, и я исчезну. Вы не будете видеть меня, если мое присутствие тяжело вам.
— Да
ведь я ее давно знаю. Она очень добрая, кажется, mais excessivement terre-à-terre. [
но очень прозаическая.]
Но всё-таки я ей очень был рад.
— Да вот я вам скажу, — продолжал помещик. — Сосед купец был у меня. Мы прошлись по хозяйству, по саду. «Нет, — говорит, — Степан Васильич, всё у вас в порядке идет,
но садик в забросе». А он у меня в порядке. «На мой разум, я бы эту липу срубил. Только в сок надо.
Ведь их тысяча лип, из каждой два хороших лубка выйдет. А нынче лубок в цене, и струбов бы липовеньких нарубил».
—
Но,
ведь вы знаете, тут всегда скрываются нравственные, духовные причины, — с тонкою улыбкой позволил себе вставить домашний доктор.