Неточные совпадения
Сама же госпожа Жиглинская, тоже замечавшая, что
князь не совсем охотно с ней встречается и разговаривает, объясняла это совершенно иначе: она
полагала, что
князь, приволакиваясь за дочкой, просто ее притрухивает.
— Одна из боковых альянс?.. — повторил насмешливо
князь. — А вы
полагаете, что у меня их много?
Впервые напечатана А.И.Герценом в «Полярной звезде» в 1856 году.]; потом стал ей толковать о русском мужике, его высоких достоинствах; объяснял, наконец, что мир ждет социальных переворотов, что так жить нельзя, что все порядочные люди задыхаются в современных формах общества; из всего этого княгиня почти ничего не понимала настоящим образом и
полагала, что
князь просто фантазирует по молодости своих лет (она была почти ровесница с ним).
Князь непременно
полагал, что барон находится в группе людей, стоящих около фейерверка, так как фейерверк этот барон сам затеял и сам его устраивал; но, к великому своему удивлению, когда одно из самых светлых колес фейерверка было зажжено,
князь усмотрел барона вовсе не на пруду, а сидящим вдвоем с княгиней вдали от всех и находящимся с ней в заметно приятных и задушевных разговорах.
— Разойтись нам, я
полагаю, необходимо и для спокойствия княгини и для спокойствия моего! — присовокупил
князь.
Князь после того пошел к Жиглинским. Насколько дома ему было нехорошо, неловко, неприветливо, настолько у Елены отрадно и успокоительно. Бедная девушка в настоящее время была вся любовь: она только тем день и начинала, что ждала
князя. Он приходил… Она сажала его около себя…
клала ему голову на плечо… по целым часам смотрела ему в лицо и держала в своих руках его руку.
— И последнее время, — не унимался, однако, Миклаков, — княгиня, как известно вам, сделалась очень любезна с бароном Мингером, и это, изволите видеть, оскорбляет самолюбие
князя, и он даже
полагает, что за подобные поступки княгини ему будто бы целый мир плюет в лицо.
— Конечно, уж не я! — отвечал Миклаков. — Потому что я двух слов почти с ней не говаривал… Всего приличнее, я
полагаю, внушить ей это
князю.
Миклаков все-таки решился лучше надеть сюртук, предварительно вычистив его самым старательным образом; когда, наконец, за ним приехал экипаж
князя, то он, сев в него, несколько развалился и
положил даже ногу на ногу: красивая открытая коляска, как известно, самого отъявленного философа может за: ставить позировать!..
— А я
полагала, что вы не застали его дома, — продолжала княгиня, все еще думавшая, что Миклаков приехал к
князю.
Ее не на шутку начинали сердить эти злые отзывы Миклакова о
князе.
Положим, она сама очень хорошо знала и понимала, что
князь дурно и, может быть, даже нечестно поступает против нее, но никак не желала, чтобы об этом говорили посторонние.
— Что же вы в гостинице, что ли, где-нибудь будете жить? — продолжал
князь и при этом мельком взглянул на княгиню. Он, наверное,
полагал, что это она потребовала, чтобы барон переехал от них; но та сама смотрела на барона невиннейшими глазами.
И с этими словами Елпидифор Мартыныч встряхнул перед глазами своих слушателей в самом деле дорогую бобровую шапку Оглоблина и вместе с тем очень хорошо заметил, что рассказом своим нисколько не заинтересовал ни
князя, ни Елену; а потому,
полагая, что, по общей слабости влюбленных, они снова желают поскорее остаться вдвоем, он не преминул тотчас же прекратить свое каляканье и уехать.
Положим даже, что княгиня сама первая выразила ему свое внимание; но ему сейчас же следовало устранить себя от этого, потому что
князь ввел его в свой дом, как друга, и он не должен был позволять себе быть развратителем его жены, тем более, что какого-нибудь особенно сильного увлечения со стороны Миклакова
князь никак не предполагал.
Князь хотя и
полагал, что она говорит таким образом под влиянием ревности, а потому, может быть, высказывает то, чего и не чувствует, но, как бы то ни было, он рассердился на нее и решился, в свою очередь, тоже высказать ей несколько горьких истин.
— Пожалуйста, не шутите! Смеяться в этом случае нечего, потому что
князь решительно не желает быть свидетелем вашей любви, и потому, я
полагаю, вам и княгине лучше всего теперь уехать за границу.
— Ну, поэтому и все теперь! — сказал
князь. — Через неделю вы,
полагаю, можете и ехать, а к этому времени я устрою тамошнюю жизнь вашу! — прибавил он княгине; затем, обратясь к Миклакову и проговорив ему: «до свидания!» — ушел к себе в кабинет.
— Я
полагал, что ваши средства недостаточны настолько, чтобы жить на них за границею, — проговорил
князь довольно ровным голосом.
— В таком случае я очень рад за вас, — прервал его
князь, с трудом сдерживая себя и как-то порывисто кидая валявшиеся на столе деньги в ящик, — он
полагал, что этим кончится его объяснение с Миклаковым, но тот, однако, не уходил.
Но
князь сам некоторым образом претендует на такого рода убеждения, презирать же и ненавидеть человека за его происхождение от враждебного,
положим, нам племени может только дикарь…
— Разве ж красота женская способна так изменить человека? — сказал, пожимая плечами, Жуквич. — А я ж
полагаю, что
князь мне будет даже мстить, что я передал вам о положении моих несчастных собратов.
Елена, когда ее позвали к
князю, непременно
полагала, что он будет говорить с нею о Жуквиче, а потому, с своей стороны, вошла к нему в кабинет тоже в не совсем спокойном состоянии, но, впрочем, с решительным и смелым видом.
Елена видела, что полученная телеграмма очень успокоила
князя, а потому,
полагая, что он должен был почувствовать некоторую благодарность к Жуквичу хоть и за маленькую, но все-таки услугу со стороны того, сочла настоящую минуту весьма удобною начать разговор с
князем об интересующем ее предмете.
—
Положим, я этого не знаю, — начала она, — но во всяком случае в каждом, вероятно, человеке существуют по два, по три и даже по нескольку чувств, из которых какое-нибудь одно всегда бывает преобладающим, а такое чувство во мне, в настоящее время, никак не любовь к
князю.
«
Положим даже, — рассуждал он, — что и в Елене этот польский патриотизм прирожденное ей чувство, спавшее и дремавшее в ней до времени; но почему же она не хочет уважить этого чувства в другом и, действуя сама как полька, возмущается, когда
князь поступает как русский».
— Зачем его в больницу
класть, когда вы домашним доктором наняты? — продолжал допекать Елпидифора Мартыныча
князь.
Елена очень хорошо понимала, что при той цели жизни, которую она в настоящее время избрала для себя, и при том идеале, к которому
положила стремиться, ей не было никакой возможности опять сблизиться с
князем, потому что, если б он даже не стал мешать ей действовать, то все-таки один его сомневающийся и несколько подсмеивающийся вид стал бы отравлять все ее планы и надежды, а вместе с тем Елена ясно видела, что она воспламенила к себе страстью два новые сердца: сердце m-r Николя, над чем она, разумеется, смеялась в душе, и сердце m-r Жуквича, который день ото дня начинал ей показывать все более и более преданности и почти какого-то благоговения.
На другой день поутру
князь велел опять заложить себе карету и, взяв все сто тысяч с собой, поехал в банк, где
положил деньги на свое имя. Выходя из банка,
князь вдруг встретился с Николя Оглоблиным.
Неточные совпадения
— Да, он просил передать о получении места Дарье Александровне, — недовольно сказал Сергей Иванович,
полагая, что
князь говорит некстати.
— Что ж могу я сделать? Я должен воевать с законом.
Положим, если бы я даже и решился на это, но ведь
князь справедлив, — он ни за что не отступит.
Порешив с этим пунктом, я непременно, и уже настоятельно,
положил замолвить тут же несколько слов в пользу Анны Андреевны и, если возможно, взяв Катерину Николаевну и Татьяну Павловну (как свидетельницу), привезти их ко мне, то есть к
князю, там помирить враждующих женщин, воскресить
князя и… и… одним словом, по крайней мере тут, в этой кучке, сегодня же, сделать всех счастливыми, так что оставались бы лишь один Версилов и мама.
А в-третьих, и главное, если даже Версилов был и прав, по каким-нибудь там своим убеждениям, не вызвав
князя и решившись снести пощечину, то по крайней мере он увидит, что есть существо, до того сильно способное чувствовать его обиду, что принимает ее как за свою, и готовое
положить за интересы его даже жизнь свою… несмотря на то что с ним расстается навеки…
— Должно быть, она давно эту идею питала и, уж конечно, художественно обработала ее со всех сторон, — лениво и раздельно продолжал он. — Я
полагаю, это произошло ровно час спустя после посещения «
князя Сережи». (Вот ведь некстати-то расскакался!) Она просто пришла к
князю Николаю Ивановичу и сделала ему предложение.