Неточные совпадения
Заседатель земского суда как, бывало, попадет иуда на следствие, так месяца два, три и не выедет: все по гостям, а исправник, которого очень все любили, просто не выезжал оттуда: круглый год ездил от одного помещика к другому. На баллотировках боярщинцы всегда действовали заодно и, надобно сказать, имели там значительный голос,
тем более что сам губернский предводитель был из числа их.
Результатом таких посещений было
то, что сам Задор-Мановский понравился всем; скажу
более, внушил к себе уважение.
Впрочем, багровый, изжелта, цвет лица, тусклые, оловянные глаза и осиплый голос ясно давали знать, что не в неге и не совсем скромно провел он первую молодость, но только железная натура его, еще
более закаленная в нужде, не поддалась ничему, и он, в сорок лет, остался
тем же здоровяком, каким был и в осьмнадцать.
В околотке он был известен не столько под своим собственным именем и фамилией, сколько под именем графского племянника, хотя родство это было весьма сомнительно, и снискан некоторым вниманием Сапег он собственно был за
то, что еще в детстве рос у них в доме с предназначением быть карликом; но так как вырос
более, чем следовало,
то и был отправлен обратно в свою усадьбу с назначением пожизненной пенсии.
Анна Павловна, как дочь одного из значительных людей, стала принадлежать совершенно иному миру, нежели бедная Вера, которая, бывши не
более как дочерью полкового лекаря, поселилась у своей бабушки, с
тем, чтобы, проскучав лет пять, тоже выйти за какого-нибудь лекаря.
— Дочь генерала Кронштейна, — отвечала
та. — Очень добрая девушка, как любит мою Верочку, дай ей бог здоровья. Они обе ведь смолянки. Эта-то аристократка, богатая, — прибавила старуха. И слова эти еще
более подняли Кронштейн в глазах Эльчанинова. Он целое утро проговорил со старухой и не подходил к девушкам, боясь, чтобы Анна Павловна не заметила его отношений с Верочкой, которых он начинал уже стыдиться. Но не так думала Вера.
Правда, он
более и
более сближался с Анной Павловной, но в
то же время увидел, что она чрезвычайно искренне любит добренькую и пустую Веру, и у него духу даже недоставало хоть бы раз намекнуть ей, что он не любит, а только обманывает ее приятельницу.
Он увидел, напротив, что чем
более будет обнаруживать любви к Вере,
тем выше будет становиться в глазах Анны Павловны, и он принялся за последнее.
Окончивши курс, он совершенно уж не тосковал, и в нем только осталось бледное воспоминание благородного женского существа, которое рано или поздно должно было улететь в родные небеса, и на
тему эту принимался несколько раз писать стихи, а между
тем носил в душе
более живую и совершенно новую для него мысль: ему надобно было начать службу, и он ее начал, но, как бедняк и без протекции, начал ее слишком неблистательно.
Живши в полку, посреди молодых офицеров, он боялся измены жены, а кроме
того, увезя несчастную жертву от родных, он получил
более возможности вымещать на ней свою ошибку и нелюбовь к себе.
— Честь имею рекомендоваться: я граф Сапега, — начал
тот, подходя к хозяину, — сосед ваш, и приехал, чтобы начать знакомство с вами, которое
тем более интересно для меня, что супруга ваша уже знакома мне. Она дочь моего приятеля.
Они приезжали обыкновенно вслед за ним во все дома, которым он делал честь своим посещением, частью для
того, чтобы
более и
более сближаться с знатным туземцем, а частью и для наслаждения его беседой.
Сначала она думала притвориться больной, но в таком случае нельзя будет выйти в поле,
тем более, если муж не уедет.
Он поклонился гостям, вышел и через несколько минут был уж на дороге в усадьбу Ярцово, где жила вдова. Лошадь шла шагом. Несмотря на старание Эльчанинова придать мыслям своим
более ветрености и беспечности, ему было грустно. Он ехал ко вдове, потому что был ожесточен против Анны Павловны. Он ей хотел за неверность отплатить
тою же монетой. Раздавшийся сзади лошадиный топот заставил, наконец, его обернуться. Его нагонял Савелий, ехавший тоже верхом на маленькой крестьянской лошаденке.
Мысль эта, которая, может быть, охладила бы пылкого юношу и заставила бы смиренно отказаться от предмета любви своей, эта мысль еще
более раздражила избалованного старика: он дал себе слово во что бы
то ни стало обладать Анной Павловной.
Он знал, что все ее не любят и не дадут прибежища,
тем более, когда узнают причину ее изгнания.
Я с этими людьми не разделяю и вообще мнений, а
тем более мнения о вас.
Между
тем граф часу в первом пополудни был по-прежнему в своей гостиной: хотя туалет его был все так же изыскан, но он, казалось, в этот раз был в
более спокойном состоянии духа, чем перед первым визитом Анны Павловны: он не ходил по комнате тревожными шагами, не заглядывал в окно, а спокойно сидел на диване, и перед ним лежала раскрытая книга.
Не замечать Мановского они не могли, потому что чувствовали к нему невольное уважение; кроме
того, им хотелось поговорить с ним и, если возможно, выведать, что у него на душе,
тем более, что все заметили перемену в лице Мановского.
— Какое? Я не знаю, собственно, какое, — отвечал с досадою Эльчанинов, которому начинали уже надоедать допросы приятеля,
тем более, что он действительно не знал, потому что граф, обещаясь, никогда и ничего не говорил определительно; а сам он беспрестанно менял в голове своей места:
то воображал себя правителем канцелярии графа, которой у
того, впрочем, не было,
то начальником какого-нибудь отделения,
то чиновником особых поручений при министре и даже секретарем посольства.
От Коровина до Каменок было не
более семи верст, но так как граф, по просьбе Савелья, велел ехать шагом, чтоб не обеспокоить больной,
то переезд их продолжался около двух часов.
Конечно, ему писали из Петербурга, что Эльчанинов приехал туда и с первых же дней начал пользоваться петербургскою жизнью, а о деревне, кажется, забыл и думать,
тем более что познакомился с Наденькой и целые вечера просиживал у ней; кроме
того, Сапега знал уже, что и Мановский, главный враг его, разбит параличом и полумертвый привезен в деревню.
В Могилках тоже были слезы. В
той же самой гостиной, в которой мы в первый раз встретили несокрушимого, казалось, физически и нравственно Михайла Егорыча, молодцевато и сурово ходившего по комнате, он уже полулежал в креслах на колесах; правая рука его висела, как плеть, правая сторона щеки и губ отвисла. Матрена, еще
более пополневшая, поила барина чаем с блюдечка, поднося его, видно, не совсем простывшим, так что больной, хлебнув, только морщился и тряс головою.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Помилуйте, как можно! и без
того это такая честь… Конечно, слабыми моими силами, рвением и усердием к начальству… постараюсь заслужить… (Приподымается со стула, вытянувшись и руки по швам.)Не смею
более беспокоить своим присутствием. Не будет ли какого приказанья?
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат и, как говорят, без царя в голове, — один из
тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста, и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем
более исполняющий эту роль покажет чистосердечия и простоты,
тем более он выиграет. Одет по моде.
Милон. Душа благородная!.. Нет… не могу скрывать
более моего сердечного чувства… Нет. Добродетель твоя извлекает силою своею все таинство души моей. Если мое сердце добродетельно, если стоит оно быть счастливо, от тебя зависит сделать его счастье. Я полагаю его в
том, чтоб иметь женою любезную племянницу вашу. Взаимная наша склонность…
И вдруг что-то внутри у него зашипело и зажужжало, и чем
более длилось это таинственное шипение,
тем сильнее и сильнее вертелись и сверкали его глаза.
Ободренный успехом первого закона, Беневоленский начал деятельно приготовляться к изданию второго. Плоды оказались скорые, и на улицах города
тем же таинственным путем явился новый и уже
более пространный закон, который гласил тако: