Неточные совпадения
Но
и этого мало: генерал Синтянин нашел еще средство восстановить против себя
всех женщин
города одним поступком, которого неловкость даже сам сознавал
и для объяснения которого снизошел до того, что предпослал ему некоторые оправдания, несмотря на небрежение свое к общественному мнению.
Люди их, однако, не позабывали,
и женихи к Alexandrine сватались
и бедные,
и богатые,
и не знатные,
и для губернского
города довольно знатные, но Сашенька
всем им отказ
и отказ.
Общество видит только нечто странное в этих беспрестанных перекочевках генеральши из городской квартиры на хутор
и с хутора назад в
город и полагает, что тут что-нибудь да есть; но тут же само это общество считает
все составляющиеся насчет Синтяниной соображения апокрифическими.
— Да куда же бежать-с? Кругом поле, ни кола, ни двора, в
город назад семь верст, до Бодростинки четыре, а влево не больше двух верст до Синтянина хутора, да ведь
все равно
и туда теперь не добежишь. Видите, какой полил. Ух, за рубашку потекло!
А огненная орифлама
все горела над
городом в одной из рам бельведера,
и ветер рвал ее
и хлестал ее мокрые каймы о железные трубы железных драконов, венчавших крышу хрустальной клетки, громоздившейся на крутой горе
и под сильным ветром.
Теперь мы должны покинуть здесь под бурей
всех наших провинциальных знакомых
и их заезжих гостей я перенестись с тучного
и теплого чернозема к холодным финским берегам, где заложен
и выстроен на костях
и сваях
город, из которого в последние годы, доколе не совершился круг, шли
и думали вечно идти самые разнообразные новаторы.
— Я
и спешу; я тебе говорю, что я готов бы возить на самом себе по
городу моих собственных лошадей, если бы мне за это что-нибудь дали, чтобы я мог скорее довести мой капитал до той относительно ничтожной цифры, с которою я дам верный, неотразимый удар моему почтенному отечеству, а потом… потом
и всему миру, ходящему под солнцем.
Сегодня вечером Алина еще обещала «
все обсудить» с мужем в его статье,
и Висленев ждал ее в Павловске одну, — потому что она так ему говорила, что Кишенский останется по своим делам в
городе,
и оттого веселый Висленев, увидав Кишенского
и Горданова, вдруг смутился
и опечалился.
Помилуй
и сама посуди: жили мы
все вместе, были друзья-приятели; годы целые прошли как мы иначе
и не располагались, что Лариса будет за Подозеровым,
и весь город об этом говорил,
и вдруг ни с того, ни с сего разрыв,
и какой разрыв: ни село, ни пало
и разошлись.
— В
городе давно уже это так
и положили, что Лета мужа не любит
и потому ей
все равно, а он ее рад бы кому-нибудь с рук сбыть.
Чего он ей ни дарил, чего ни присылал,
и наконец в отставку вышел
и переехал жить к ним в
город,
и все знали, что это для Летушки.
Утро прошло скучно. Глафира Васильевна говорила о спиритизме
и о том, что она Водопьянова уважает, гости зевали. Тотчас после обеда
все собрались в
город, но Лариса не хотела ехать в свой дом одна с братом
и желала, чтоб ее отвезли на хутор к Синтяниной, где была Форова. Для исполнения этого ее желания Глафира Васильевна устроила переезд в
город вроде partie de plaisir; [приятной прогулки (франц.).] они поехали в двух экипажах: Лариса с Бодростиной, а Висленев с Гордановым.
— Нет… Форов… говорит убийство…
Весь город… мечется… бежит туда… А твой Иван Демьяныч… встал нынче утром… был здоров
и… вдруг пакет из Петербурга… ему советуют подать в отставку!
Ее словно не было в живых,
и о ней только невзначай вспомнили два или три человека, которые, возвращаясь однажды ночью из клуба, неожиданно увидели слабый свет в окнах ее комнаты; но
и тут, по
всем наведенным на другой день справкам, оказалось, что Глафира Васильевна приезжала в
город на короткое время
и затем выехала.
Родовитого пса этого сторожила
вся полиция гораздо бдительнее, чем
всю остальную собственность целого
города,
и вдруг этот редкий пес, этот Драдедам, со стиснутою ремнем мордой
и завязанный в рединный мешок, является в ногах, в кибитке отъезжающего майора!
Прибыв в
город, где у Катерины Астафьевны был известный нам маленький домик с наглухо забитыми воротами, изгнанный майор
и его подруга водворились здесь вместе с Драдедамом. Прошел год, два
и три, а они по-прежнему жили
все в тех же неоформленных отношениях,
и очень возможно, что дожили бы в них
и до смерти, если бы некоторая невинная хитрость
и некоторая благоразумная глупость не поставила эту оригинальную чету в законное соотношение.
Несмотря на то, что Берлин —
город не только не русский, но даже не особенно расположенный к России,
все русские свободомышленники, к числу которых по привычке причислял себя
и Жозеф Висленев, останавливаясь в Берлине на обратном пути из Лондона или Парижа, обыкновенно предвкушали
и предвкушают здесь нечто отечественное, или, лучше сказать, петербургское.
— Да это
все совсем не потому-с, — вмешался Кишенский, — Алина Дмитриевна действительно больна, Алину Дмитриевну действительно лечат лучшие доктора в
городе,
и потом Алина Дмитриевна
и без того много теряет.
Он опять пробыл в
городе сутки, справился о состоянии
и нуждах жены,
все что нужно устроил
и уехал.
Лариса, пробыв четыре дня у Бодростиной
и притом оскорбясь на то, что она здесь гостила в то самое время, когда муж ее был в
городе, не могла придумать, как ей возвратиться с наибольшим сохранением своего достоинства, сильно страдавшего, по ее мнению, от той невозмутимости, с которою муж отнесся к ее отсутствию. Наблюдательное око Глафиры это видело
и предусматривало
все, чем можно воспользоваться из этого недовольства.
После этого добиваться было нечего,
и дамы простились, но Синтянина, выехав от Бодростиной, не поехала домой, а повернула в
город, с намерением послать немедленно депешу Форовой. Но тут ее осветила еще одна мысль: не скрывается ли Лара у самого Горданова,
и нет ли во
всем этом просто-напросто игры в жмурки… Из-за чего же тогда она встревожит Петербург
и расшевелит больные раны Форовой
и Подозерова?
Все благополучно: ночь — зги не видно, а вон мелькнул
и огонек, это в Ицкиной хате на краю
города.
Павел Николаевич, возвратясь из
города, еще не видал Глафиры, а теперь даже не знал, как этого
и достичь; он еще был управитель имения
и уполномоченный,
и имел
все основания видеть вдову
и говорить с нею, но он чувствовал, что Ропшин его отрезал, что он просто-напросто не пустит,
и, конечно, он поступает так с согласия самой Глафиры, потому что иначе она сама давно бы за ним прислала.