Неточные совпадения
И
с этим она рванулась быстрыми шагами вперед и
побежала навстречу брату.
— Да куда, странничек, бежать-то? Это очень замысловатая штучка! в поле холодно, в лесу голодно. Нет, милое дитя мое Иосаф Платоныч, не надо от людей отбиваться, а надо к людям прибиваться. Денежка, мой друг, труд любит, а мы
с тобой себе-то хотя, давай, не будем лгать: мы, когда надо было учиться, свистели; когда пора была грош на маленьком месте иметь, сами разными силами начальствовали; а вот лето-то все пропевши к осени-то и жутко становится.
— Да куда же бежать-с? Кругом поле, ни кола, ни двора, в город назад семь верст, до Бодростинки четыре, а влево не больше двух верст до Синтянина хутора, да ведь все равно и туда теперь не добежишь. Видите, какой полил. Ух, за рубашку потекло!
— Я знаю только ваши служебные столкновения
с губернатором,
с Бодростиным, — начала она после паузы, — и более не вижу пред вами никаких рожнов, от которых бы надо
бежать. Служба без неприятностей никому не обходится, на это уж надо быть готовым, и честный человек, если он будет себя выдерживать, в конце концов, всегда выиграет; а в вас, я вижу, нет совсем выдержки, цепкости нет!
Иосаф Платонович вскочил и
побежал за нею
с лампой.
— Я, — отвечала, сходя
с крыльца, генеральша и стала
с Форовым, и
побежала.
— Давайте и мы
с вами пожуируем, — пригласил ее тотчас отец Евангел и, подобрав вокруг себя подрясник,
побежал третьею парой, но спутался со своею дамой и упал.
Бодростина сделала вид, что не слыхала этих слов,
побежала с Форовым, но майор все слышал и немножко покосился.
Солдатики оба бросились
бегом и скоро возвратились
с ковшом воды.
И
с этим майор подбежал к лежащему на земле Подозерову и схватил его пистолет, но Горданова уже не было на месте: он и Висленев
бежали рядом по поляне.
Катерина Астафьевна бросалась то на огород, то за ворота, крича: «Ах, господи, ах, Николай угодник, что делать?» Синтянина же, решив взять ни на что несмотря больного к себе,
побежала в кухню искать слугу Подозерова, а когда обе эти женщины снова столкнулись друг
с другом, вбегая на крыльцо, вопрос уже был решен без всякого их участия.
— Да-с: я диалектик; а вы баба, ибо боитесь свободомыслия и
бежите чистого чувства, женской слезой пробужденного. Что-с? Ха-ха-ха… Да вы ничего, не робейте: То ведь проходит!
И
с этим он перехватил ее руку себе под руку, а под другую взял генеральшу и, скомандовав: раз, два и три! пустился резвым
бегом к дому, где на чистом столе готов был скромный, даже почти бедный ужин.
— Я
бежал, я ушел от долгов и от суда по этой скверной истории Горданова
с Подозеровым, мне уже так и быть… мне простительно скитаться и жить как попало в таком мурье, потому что я и беден, и боюсь обвинения в убийстве, да и не хочу попасть в тюрьму за долги, но ей…
— О, не бойтесь, не бойтесь: я в одну минуту! — воскликнул на быстром
бегу Висленев и действительно не более как через пять минут явился
с пустым саквояжем в одной руке,
с тросточкой, зонтиком и пледом — в другой, и
с бархатною фуражкой на голове.
— Скорей, скорей… все готово, карета у подъезда и вот ее нумер, а я
бегу, потому что… видите, сколько женщин. — И
с этим незнакомец сунул ей жестянку нанятой им кареты, а сам юркнул в толпу и исчез.
— Их дома нет-с, — и
с этим схватил лампу и
побежал в глубь помещения.
— Нет-с; их тоже нет, — отвечал другой лакей, схватил из-за шкафа половую щетку и
побежал за первым.
Катерина Астафьевна
побежала послом к Подозерову и через несколько минут возвратилась
с его согласием и благодарностию, а через два дня Андрей Иванович уже уехал на свой новый пост принимать имение и устраивать себе там жилье.
Лара не шла, а почти
бежала прямо к уединенной старой беседке
с перебитыми окнами.
Ропшин довольно близко отгадывал то, что должна была чувствовать Бодростина, получив доставленное им известие о
побеге Горданова
с Ларисой.
Когда они доехали до Рыбацкого, короткий осенний день уже начал меркнуть. В окнах бодростинского дома светились огни. На крыльце приезжие встретились со слугами, которые
бежали с пустою суповою вазой: господа кушали. В передней, где они спросили о здоровье Ларисы, из столовой залы был слышен говор многих голосов, между которыми можно было отличить голос Висленева. О приезжих, вероятно, тотчас доложили, потому что в зале мгновенно стихло и послышался голос Глафиры: «проводить их во флигель».
И
с этим он вырвался и
побежал в дом, а из леса показалась толпа людей, которые несли что-то тяжелое и объемистое.
По лестнице слышались чьи-то шаги, кто-то спешил, падал, вскакивал и
бежал снова, и наконец
с шумом растворилась дверь, и кто-то, ворвавшись, закричал...
Глафира кинулась узнать, каким образом мог появиться этот монах и куда он вышел, как вдруг ей против воли вспомнился Водопьянов и ей показалось, что это был именно он. Она
бежала не помня себя и очувствовалась, когда метавшийся впотьмах Жозеф был освещен вбежавшими вслед за ним людьми
с лампами и свечами.
При этих словах все поднялось, взмешалось, и кто
бежал к двери, кто бросался к окнам; а в окна чрез двойные рамы врывался сплошной гул, и во тьме, окружающей дом, плыло большое огненное пятно, от которого то в ту, то в другую сторону отделялись светлые точки. Невозможно было понять, что это такое. Но вот все это приближается и становится кучей народа
с фонарями и пылающими головнями и сучьями в руках.