Неточные совпадения
Такова была внутренняя
жизнь в усадьбе
князей Шестовых.
— За обладание вами, я готов отдать вам себя на всю
жизнь — это не фраза. Получая вас, я приобретаю себе полезного союзника и помощника, сохранить которого будет в моих интересах. Для людей, для света княжна Шестова и помощник присяжного поверенного Гиршфельда будут только хорошими знакомыми. К нам, у меня уже составлен план, перейдут все капиталы
князя Александр Павловича Шестова. Красавица княжна Шестова поможет мне приобрести капиталы и из других рук по моим указаниям, деля добычу, по-братски, пополам.
— Во-вторых, кто нам поручится, что
князь не передаст этого завещания при
жизни на хранение в верные руки — своему брату, например, твоему отцу…
— Надо, чтобы
князь окончил
жизнь самоубийством, или, по крайней мере, был признан самоубийцей. Тогда, на основании 1472 ст. Уложения о наказаниях, духовное завещание его будет сочтено ничтожным. Этого только нам и надо.
В тот самый день, когда в Шестове покончил свои расчеты с
жизнью предполагаемый виновник смерти
князя Александра Павловича — Яков, в Т. происходили похороны
князя Дмитрия.
Весть об отъезде молодого
князя, не подававшего ей признаков
жизни, несмотря на ее настойчивые ожидания, подняла бурю злобы в душе Александры Яковлевны.
Мягкий по природе, воспитанный дома, не испытавший на себе влияния товарищеской среды учебного заведения, созидающей характеры юношей, балованный сынок боготворившей его матери,
князь Виктор Васильевич Гарин вступил в самостоятельную
жизнь сперва юнкера, а потом офицера с смутными, неопределенными взглядами на
жизнь, — без знания и конечно, без всякого умения распознавать окружающих его людей, и даже, странно сказать, без точного понятия о добре и зле.
Цель всей ее
жизни — месть
князю Виктору Гарину и всей его семье — была близка к осуществлению.
Главною причиною растройства денежных дел семейства
князей Гариных, кроме стоящей баснословно-дорого придворно-светской
жизни, был сам
князь Василий, ведший большую игру в карты и на бирже, первую несчастливо, а последнюю неумело, как неумело вел дела и по имениям, которые ему приносили чуть не убыток, а для управляющих были золотыми днами.
В одну из таких отлучек
князя Владимира над его ментором по части прожигания
жизни и шурином
князем Шестовым стряслась беда.
Отвлеченный временно сватовством от кружка новых знакомств, сделанных через Мечева,
князь Владимир, заживя вновь холостою
жизнью, но уже женатого человека, сошелся вторично с Николаем Александровичем и его кружком, и вскоре, частью по неумелой ретивости свежеиспеченного деятеля, попался в грязную историю с политической подкладкой, принужден был выйти из полка и даже был арестован.
Изгнание сына не внесло почти никакого изменения в строй
жизни семейства Гариных. Княгиня Зоя Александровна, получив от мужа отчет о последней беседе его с сыном и о положительном отказе его вступить в желательный для них брак с миллионершей Ляховой, стала усиленно, по требованию
князя, хлопотать о браке ее старшей дочери Софи с Сергеем Николаевичем Путиловым.
— Письму я не поверила, — после некоторой паузы снова начала она, —
князю Сергию, передавшему мне чужие слова — тоже, потому что я единственная представительница на земле рода графов Завадских, у нас с покойным мужем, единственным сыном своих родителей, детей не было, следовательно поддержка славы рода и фамильной чести всецело лежит на мне, а я лично не сомневаюсь, что я их ревниво охраняю и опасности для них до конца моей
жизни не вижу.
Я, как его поверенный, должен сказать вам, как человеку самому близкому
князю, что эти средства далеко не велики — он истратил уже почти три четверти своего состояния вместе с выделом полумиллиона своей жене, а потому для вас и для вашей семьи на совершенно комфортабельную
жизнь хватит, но на постоянные пикники со всеми вашими знакомыми, извините меня, может и не хватить, тем более, что московские родственники
князя, я ему еще этого не говорил и вас прошу держать пока в тайне, по полученным мною сведениям, хотят положить предел его безумным тратам.
— Я умираю, ты остаешься единственной опорой твоей матери, единственным представителем рода
князей Гариных. Надеюсь, что эти важные обязанности, в связи с просьбой своего умирающего отца, заставят тебя изменить твою
жизнь, а пойти иным, более достойным носимого тобою имени жизненным путем.
Хотя Гиршфельд принял ведение его на свой счет, но денег для предстоявших расходов у него не было, так как оставшихся крох Шестовского наследства едва хватало для
жизни самого Гиршфельда и продолжавшихся безумных трат
князя Владимира, которым Николай Леопольдович все еще боялся положить предел.
— Стыдитесь, — говорил он Василию Васильевичу, в минуты его трезвого состояния, — я понимаю, что при вашем прежнем положении, вы по необходимости выносили эту позорную для вас, как для мужа,
жизнь втроем, а теперь дело другое, не нынче — завтра вы богатый человек, с положением, с знакомством, родственник
князя Шестова. Как взглянет на все это общество, в которое вы готовитесь вступить!..
— Вот, ваше сиятельство, как переменяются на сцене
жизни роли… Несколько лет тому назад я на коленях вместе с вашим сыном умоляла вас о согласии на наш брак… Я была тогда, хотя и опозоренная
князем Виктором, но еще совершенно молодая, наивная и неиспорченная женщина, почти ребенок, в моих жилах текла и тогда, как течет и теперь, такая же княжеская кровь, как и в ваших детях, но вы не только не изъявили этого согласия, но выгнали меня со двора, как ненужную собачонку.
Причинами такого водимого и быстрого нравственного падения
князя Владимира Александровича Шестова была с одной стороны его воспитание, отсутствие каких-либо нравственных правил, его положительная неподготовленность к трудовой
жизни, отсутствие не только образования, но даже элементарных знаний, с другой же наступившее безденежье, вызвавшее вдруг страшное сознание своей положительной беспомощности, пробудившее дурные инстинкты его натуры в мелочах, ставшие заметными для окружающих, так как известно, что крупные подлости, совершаемые под аккомпанемент золотого звона, заглушаются этою дивной мелодией: они вовсе не замечаются, или же на них сквозь пальцы смотрит совеременное общество.
Более продолжительно остановились его мысли на прошлом после отправления
князя Александра Павловича.
Жизнь в Москве, среди комфорта, богатства и лихорадочной деятельности, свиданья с княжной Маргаритой, смерть сестры ее Лиды, наконец труп княгини, лежащий на столе в номере гостиницы «Гранд-Отель» в Т. Над всеми этими и даже другими более мелкими картинами этого периода его
жизни довольно долго работала его память. Конвульсивные движения передергивали порой его лицо.
Неточные совпадения
Он прошел вдоль почти занятых уже столов, оглядывая гостей. То там, то сям попадались ему самые разнообразные, и старые и молодые, и едва знакомые и близкие люди. Ни одного не было сердитого и озабоченного лица. Все, казалось, оставили в швейцарской с шапками свои тревоги и заботы и собирались неторопливо пользоваться материальными благами
жизни. Тут был и Свияжский, и Щербацкий, и Неведовский, и старый
князь, и Вронский, и Сергей Иваныч.
И старый
князь, и Львов, так полюбившийся ему, и Сергей Иваныч, и все женщины верили, и жена его верила так, как он верил в первом детстве, и девяносто девять сотых русского народа, весь тот народ,
жизнь которого внушала ему наибольшее уважение, верили.
Взгляды
князя и княгини на заграничную
жизнь были совершенно противоположные.
То ли ему было неловко, что он, потомок Рюрика,
князь Облонский, ждал два часа в приемной у Жида, или то, что в первый раз в
жизни он не следовал примеру предков, служа правительству, а выступал на новое поприще, но ему было очень неловко.
Князь же, напротив, находил за границей всё скверным, тяготился европейской
жизнью, держался своих русских привычек и нарочно старался выказывать себя за границей менее Европейцем, чем он был в действительности.