Неточные совпадения
— Сам. Я несколько недель
как кончил университетский курс,
во время же студенчества занимался педагогической деятельностью, и хотя теперь записался в помощники присяжного поверенного, но летом глухое время для адвокатуры, и я с удовольствием поехал бы на урок в деревню, отдохнуть… Занятие с детьми я считаю отдыхом, я так люблю их!
Они отправились сперва в помещение молодого князя, которое было очень мило обставлено и также,
как помещение Николая Леопольдовича, состояло из двух комнат и маленькой передней.
Во второй комнате спал вместе с молодым князем его старый дядька Дементьевич, вырождающийся тип крепостного служаки.
Во весь громадный простенок между двумя окнами, с тяжелыми,
как и на дверях, портьерами, вделано было в стену от пола до потолка громадное зеркало.
Дома, еще и до поступления в пансион, и
во время пансионского курса (она,
как потом и сестра, была приходящей), Анна Ивановна напевала ей в уши, что она красавица и при этом забавляла ее, по ее мнению, невинными рассказами о блеске, туалетах и роскошной жизни ее тетки Зинаиды Павловны за границей, еще до замужества.
Всесторонние познания в новом учителе были открыты князем при следующих обстоятельствах.
Во время прогулок их вдвоем, князь давал ему объяснения,
каким образом он подводил на дом лепные карнизы,
как выводил и выращивал те или другие редкие растения, чем лечил борзых и гончих. Забывая на старости лет о данных им уже объяснениях, которые Николай Леопольдович твердо старался завомнить, князь возвращался снова к тому же предмету.
— Способы есть, но надо выбрать лучший и выгоднейший. Можно уничтожить завещание еще при жизни князя, похитив его, но это рисковано, так
как князь может хватиться и не найдя написать новое; можно, наконец, похитить его и уничтожить после смерти, но, во-первых, смерти этой надо ждать, а он, кажется, умирать и не собирается.
Положим, на самоубийство будет похоже мало, но, приняв
во внимание, что Сергей Павлович Карамышев так же много смыслит по следственной части,
как я в китайском языке, да и остальные ваши местные жрецы Фемиды довольно убоги — я полагаю, что они, за отсутствием мотивов для отравления князя посторонним лицом, поспешат покончить это дело именно в этом смысле.
Не успел он прикинуть в уме приблизительно стоимость окружающей его обстановки,
как дверь, ведущая
во внутренние комнаты, бесшумно отворилась и на ее пороге появилась грациозная, худенькая блондинка, с заплетенными в одну роскошную косу золотисто-льняными волосами, видимо, оттягивавшими назад ее миловидную миниатюрную головку.
Это разделение дней давало возможность княгине и княжне вращаться
во всех слоях московского общества, так
как они неизменно обе присутствовали на приемах и вечерах в обеих половинах.
Всегда смотря на своих родителей лишь
как на источник дохода, оказывавшийся весьма скудным, но необходимым
во дни ранней юности, он, ворочающий теперь десятками тысяч, понятно, не мог жалеть о его прекращении, тем более, что давно бросил им пользоваться.
Несмотря на то, что при их свиданиях
как и при посещениях Карнеевым Шатова
во время болезни, разговор ни одним словом не касался грустного прошлого, похороненного в могиле княжны Лиды и близкой от нее кельи послушника Ивана, Антону Михайловичу тяжелы были свидания с ушедшим из мира другом.
— Во-первых, я попрошу тебя, чтобы моя полная сдача тебе дел и денег осталась тайной между нами и в особенности от княжны Маргариты Дмитриевны, так
как уплатить ей в настоящее время полтораста тысяч я не могу, а она, узнав, что я рассчитался в тобой, может снова затеять историю.
Через полчаса, в гостиницу прибыли наши знакомые, которым было назначено судьбой принять участие
как в первом, так и
во втором акте жизненной драмы, разыгравшейся в семье князей Шестовых, судебный следователь Сергей Павлович Карамышев и исправляющий должность т-ского прокурора Леонид Иванович Новский.
Вызванный к следователю, Николай Леопольдович объяснил, что по делу об отравлении князя Александра Павловича он ничего не знает, так
как, если припомнит и сам г. следователь, он был
во время совершения княжной преступления в Т., где провел два дня, и прибыл в Шестово, когда князь уже лежал мертвый в кабинете. Относительно отравления княгини он также не может показать ничего, так
как приехал из Москвы вечером, когда она уже лежала на столе.
Она не успела докончить фразы,
как Александрина, в свою очередь, выпрямилась
во весь рост и бесстрашно, скорее нагло, — именно нагло, думала и теперь княгиня, — смотря ей в глаза, перебила ее, возвысив голос...
На самом дела она вспомнила, что дальняя родственница княгини Гариной — наша старая знакомая, баронесса Ольга Петровна Фальк —
во время своих ежегодных приездов в Петербург всегда была с ней очень ласкова, называла не иначе
как «светлой головой» и «красавицей», а потому Александрина решила ехать в Т., рассчитывая, что баронесса не откажет ей в устройстве ее судьбы или же оставит у себя.
— Всеконечно не явится, — заспешил Петухов. — Проверьте, что все узнанное мною за последнее время,
как известны мне ваши отношения к княжне Шестовой — будут отныне тайной, схороненной
во мне,
как в могиле.
Владелец этой газетки был мелкий аферистик, которых столичная жизнь плодит
как грибы в дождливое лето, пускавшийся, конечно без денег на фуфу,
во всевозможные предприятия, от делания цинковых кастрюль до издания газет включительно, и прогоравший
во всем так же быстро,
как и изобретенные им кастрюли.
Во избежание последних, они, несли обильные дани Николаю Ильичу, и он таким образом сделался для Москвы своеобразным «censor morum»,
как древние римляне именовали блюстителя нравов.
Флегонт Никитич повествовал о том,
как, года за два до своего отъезда из Сибири, он составлял на пароходе «Коссаговский»,
во время остановки его у Нарыма, акт о самоубийстве ехавшего на службу иркутского городового врача, Антона Михайловича Шатова, оставившего после себя записку, что он завещает все находившееся при нем имущество и деньги тому полицейскому офицеру, который будет составлять акт о его самоубийстве, причем просить его похлопотать, чтобы его похоронили рядом с той арестанткой, которая только что умерла на барже.
Несмотря, впрочем, на все эти отрицательные качества молодого гусара, он был,
как мы уже говорили, принят с распростертыми объятиями
во всех семьях великосветского Петербурга, где слова: «блестящая партия» заставляют биться даже скованные льдом этикета сердца отцов и матерей.
При первом появлении ее на сцене, князь Виктор вздрогнул — по его телу
как будто пробежала электрическая искра. Что-то знакомое мелькнуло ему
во всей изящной фигуре красавицы-актрисы. Нельзя сказать, чтобы он совершенно не узнал в ней Александру Яковлевну Гаринову; время — более трех лет — и костюмы изменили ее почти до неузнаваемости: она пополнела, похорошела и даже
как будто выросла, так что хотя Виктор, увидав ее, с первого разу мысленно воскликнул...
Еще
во время поездки всего княжеского семейства в именье брата, князя Ивана, в то лето, когда он неожиданно умер ударом, дела князя Василия были крайне запутаны: на имениях лежали неоплатные долги, и главною целью посещения брата был расчет со стороны бившегося
как рыба от лед князя Василия, находившегося накануне полного разорения, на родственную помощь.
— Только теперь узнал я настоящую любовь — такую,
как наша — любовь, под дулом револьвера! — восторженно восклицал он, заключая ее в свои объятия,
во время этих редких свиданий.
После ухода Стефании Павловны, Гиршфельд приказал позвать к себе в кабинет Александра Алексеевича. Он оказался дома и не замедлил явиться, одетый
во все черное. Гиршфельд спокойно объяснил ему,
какого рода услугу он от него ожидает, заметив вскользь, что Сироткин мешает его любовной интриге с Стефанией Павловной.
«Однако, он не на шутку ее любит, это серьезно! — думал он дорогой к Боровиковым. — Что может сделать умная женщина! Кутилу, развратника, менявшего женщин
как перчатки, привязать к себе,
как собаку! Теперь он всецело в ее руках! Она может сделать его счастливым, если любит на самом деле, или погубит окончательно, если играет только в любовь, но
во всяком случае относительно его она — сила. Это надо принять к сведению».
— Во-первых, — снова медленно начала она, — вы совершенно напрасно притворяетесь. Эта заметка встревожила вас больше, нежели меня, так
как мы с вами очень хорошо понимаем, что это далеко не газетная утка. Для нас с вами, не говоря об остальной читающей публике, намек слишком ясен… Надеюсь вы согласны?
Его клевреты, из числа которых вышел князь Виктор Гарин, живший в доме матери, снова совершенно обеспеченный, и за последнее время переменившийся совершенно, исправившийся
во многом, кроме своей фатальной страсти к Александре Яковлеве, рыскали по стогнам столицы,
как ищейки, разыскивая крупные дела или точнее крупные гонорары.
Во Владимире сказывался ученик Николая Леопольдовича. Вообще князь за последнее время страшно упал нравственно, у него появилась прямо какая-то мания — у кого бы то ни было и
каким бы то ни было способом урвать денег. Сумма для него была безразлична: будь это десятки рублей, или даже десятки копеек.
Николай Леопольдович потер глаза, провел рукой по лбу,
как бы не только припоминал, но вглядываясь
во все происшедшее с ним до появления его в настоящей обстановке и понял все.
Картины прошлого одна за другой восставали в его уме, он гнал их со всем усилием своей воли, а они настойчивее и настойчивее лезли ему в голову, и он,
как бы изнемогший в борьбе с этим невидимым врагом, закрыл глаза и всецело отдался
во власть тяжелых воспоминаний.
— Попался,
как кур
во щи, кажется, влопался! — обратился он к секретарю.
За время своего краткого пребывания в доме предварительного заключения Николай Николаевич не видался с Гиршфельдом, так
как тот в угнетенном состоянии духа сидел в своей камере и не выходил на обычную прогулку,
во время которой арестованные имеют кое-какую, хотя и рискованную, возможность переброситься друг с другом несколькими фразами.
Николай Николаевич понял это, а потому и решил
во что бы то ни стало повидаться с ним, что,
как мы видели, и исполнил.
Надо заметить, что по окончании суда над ним, подав сперва кассационную жалобу, а затем прошение на Высочайшее имя о помиловании, он не перестал держаться той же, спасительной, по его мнению, методы,
какой держался и
во время предварительного следствия.