Неточные совпадения
— Очень приятно, —
как во сне повторял Привалов, пожимая руку Виктора Васильича.
Какая жизнь происходила в этом дворце в наше расчетливое, грошовое время, — трудно даже представить; можно сказать только, что русская натура развернулась здесь
во всю свою ширь.
— Мне всего удивительнее
во всем этом деле кажется поведение Хионии Алексеевны, — несколько раз довольно многозначительно повторила Агриппина Филипьевна Веревкина, представительница узловского beau monde'a. [высшего света (фр.).] — Представьте: утром, в самый день приезда Привалова, она посылает ко мне свою горничную сказать, что приехал Привалов, а затем
как в воду канула… Не понимаю, решительно не понимаю!..
Когда-то зеленая крыша давно проржавела,
во многих местах листы совсем отстали, и из-под них,
как ребра, выглядывали деревянные стропила; лепные карнизы и капители коринфских колонн давно обвалились, штукатурка отстала, резные балясины на балконе давно выпали,
как гнилые зубы, стекол в рамах второго этажа и в мезонине не было, и амбразуры окон глядели,
как выколотые глаза.
Кабинет Веревкина был обставлен,
как всякий адвокатский кабинет: мебель
во вкусе трактирной роскоши, голые красавицы на стенах, медвежья шкура у письменного стола, пикантные статуэтки из терракоты на столе и т. д.
— Тонечка, голубчик, ты спасла меня,
как Даниила, сидящего
во рву львином! — закричал Веревкин, когда в дверях столовой показалась высокая полная женщина в летней соломенной шляпе и в травянистого цвета платье. — Представь себе, Тонечка, твой благоверный сцепился с Сергеем Александрычем, и теперь душат друг друга такой ученостью, что у меня чуть очи изо лба не повылезли…
— Очень хорошо, очень хорошо, — невозмутимо продолжал дядюшка. — Прежде всего, конечно, важно выяснить взаимные отношения, чтобы после не было ненужных недоразумений. Да, это очень важно. Ваша откровенность делает вам честь… А если я вам, Александр Павлыч, шаг за шагом расскажу,
как мы сначала устраним от дел Ляховского, затем поставим вас
во главе всего предприятия и, наконец, дадим этому Привалову
как раз столько, сколько захотим, — тогда вы мне поверите?
— О, это прекрасно, очень прекрасно, и, пожалуйста, обратите на это особенное внимание…
Как все великие открытия, все дело очень просто, просто даже до смешного: старший Привалов выдает на крупную сумму векселей, а затем объявляет себя несостоятельным. Опекунов побоку, назначается конкурс, а главным доверенным от конкурса являетесь вы… Тогда все наследники делаются пешками, и
во всем вы будете зависеть от одной дворянской опеки.
—
Как вы нашли доктора? — спрашивала Надежда Васильевна, когда доктор уехал. — Он произвел на вас неприятное впечатление своей вежливостью и улыбками? Уж это его неисправимый недостаток, а
во всем остальном это замечательный, единственный человек. Вы полюбите его всей душой, когда узнаете поближе. Я не хочу захваливать его вперед, чтобы не испортить вашего впечатления…
— Ну, что,
как вы нашли Ляховского? — спрашивал Веревкин, явившись к Привалову через несколько дней после его визита. — Не правда ли, скотина
во всех отношениях? Ха-ха! Воображаю,
какого шута горохового он разыграл перед вами для первого раза…
— Да бог его знает… Он, кажется, служил в военной службе раньше… Я иногда, право, боюсь за моих девочек: молодо-зелено,
как раз и головка закружится, только доктор все успокаивает… Доктор прав: самая страшная опасность та, которая подкрадывается к вам темной ночью, тишком, а тут все и все налицо. Девочкам
во всяком случае хороший урок…
Как вы думаете?
И представьте себе: этот самый Александр Павлыч, милый и обязательный человек
во всех отношениях, глубоко убежден, что Лоскутов жалкий авантюрист,
как сказочная ворона, щеголяющая в павлиньих перьях…
Хиония Алексеевна готова была даже заплакать от волнения и благодарности. Половодова была одета,
как всегда, богато и с тем вкусом,
как унаследовала от своей maman. Сама Антонида Ивановна разгорелась на морозе румянцем
во всю щеку и была так заразительно свежа сегодня, точно разливала кругом себя молодость и здоровье. С этой женщиной ворвалась в гостиную Хионии Алексеевны первая слабая надежда, и ее сердце задрожало при мысли, что, может быть, еще не все пропало, не все кончено…
«Что скажут опекуны», «все зависит от опекунов» — эти фразы были для Привалова костью в горле, и он никогда так не желал развязаться с опекой
во что бы то ни стало,
как именно теперь.
Дело в том, что
во всех предприятиях рассчитываются прежде всего экономические двигатели и та система форм, в
какую отлилась жизнь.
— Положительно, самая красивая девушка здесь… Это, кажется, еще первый ее выезд в свет. Да, да…
Во всем видна эта непосредственность, какая-то милая застенчивость — одним словом,
как только что распускающийся бутон.
Видели только,
как пробежал побледневший доктор куда-то
во внутренние комнаты.
Привалову казалось, что она догадывается об истинной причине его визита, и он несколько раз принимался извиняться, что обстоятельства не позволяли ему быть у нее
во второй раз,
как он обещал.
Она прошла в зеленую угловую комнату, где было мало огня и публика не так толкалась прямо под носом. Но едва им удалось перекинуться несколькими фразами,
как показался лакей
во фраке и подошел прямо к Привалову.
Как бы удивился сам Привалов, если бы услышал,
как Хина распиналась за него пред Зосей Во-первых, он был чем-то вроде тех сказочных принцев, которые сначала являются без королевства, а потом, преодолевая тысячи препятствий, добиваются своих наследственных прав.
Во-первых, пани Марина приняла Хину с ее французским языком с такой леденящей любезностью, что у той заскребли кошки на сердце; во-вторых, Давид, отлично знавший Хионию Алексеевну по Общественному клубу, позволил себе с ней такие фамильярности,
каких она совсем не желала для первого визита.
Прежде всего,
во что бы то ни стало нужно изолировать ее от влияния таких сомнительных личностей,
как Половодов, Хина, «Моисей» и т. д.
Разобраться в этом странном наборе фраз было крайне трудно, и Привалов чувствовал себя очень тяжело, если бы доктор не облегчал эту трудную задачу своим участием.
Какой это был замечательно хороший человек! С
каким ангельским терпением выслушивал он влюбленный бред Привалова. Это был настоящий друг, который являлся лучшим посредником
во всех недоразумениях и маленьких размолвках.
Вы не хотите всмотреться в характер Зоси, не хотите его изучить
во всех тонкостях,
как обязан сделать каждый муж, который дорожит своим семейным счастьем.
— Доктор, вы ошибаетесь, — возражал Привалов. — Что угодно, только Зося самая неувлекающаяся натура, а скорее черствая и расчетливая. В ней есть свои хорошие стороны,
как во всяком человеке, но все зло лежит в этой неустойчивости и в вечной погоне за сильными ощущениями.
По зимнему пути Веревкин вернулся из Петербурга и представил своему доверителю подробный отчет своей деятельности за целый год. Он в живых красках описал свои хождения по министерским канцеляриям и визиты к разным влиятельным особам; ему обещали содействие и помощь. Делом заинтересовался даже один министр. Но Шпигель успел организовать сильную партию,
во главе которой стояли очень веские имена; он вел дело с дьявольской ловкостью и,
как вода, просачивался
во все сферы.
Но все это происходило
как во сне или в потемках.
Понятно,
какой переполох произвело неожиданное появление Веревкина
во внутренних покоях самой Марьи Степановны, которая даже побледнела от страха и посадила Верочку рядом с собой, точно наседка, которая прячет от ястреба своего цыпленка под крылом. У Павлы Ивановны сыпались карты из рук — самый скверный признак,
как это известно всем игрокам.
— Вот я и приехал… хочу увидать Надю… — заговорил Бахарев, опуская седую голову. — Вся душенька
во мне изболелась, Илья Гаврилыч. Боялся один-то ехать — стар стал, того гляди кондрашка дорогой схватит. Ну, а
как ты думаешь насчет того, о чем писал?
Неточные совпадения
Городничий. Что, Анна Андреевна? а? Думала ли ты что-нибудь об этом? Экой богатый приз, канальство! Ну, признайся откровенно: тебе и
во сне не виделось — просто из какой-нибудь городничихи и вдруг; фу-ты, канальство! с
каким дьяволом породнилась!
Анна Андреевна. Ты, Антоша, всегда готов обещать. Во-первых, тебе не будет времени думать об этом. И
как можно и с
какой стати себя обременять этакими обещаниями?
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да
как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и
во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто
как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Городничий. Ведь оно,
как ты думаешь, Анна Андреевна, теперь можно большой чин зашибить, потому что он запанибрата со всеми министрами и
во дворец ездит, так поэтому может такое производство сделать, что со временем и в генералы влезешь.
Как ты думаешь, Анна Андреевна: можно влезть в генералы?
Так
как я знаю, что за тобою,
как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать
во всякий час, если только уже не приехал и не живет где-нибудь инкогнито…