Шагая по осколкам битых чувств

Энн Княгинина, 2020

От Максима Брауна у Лики дрожь по коже. Он злой и неуправляемый. Он весёлый и умный. Она не знает, какой он настоящий. Он решительный и трус. Он тиран и защитник. Лики предстоит узнать, что на самом деле Максим испытывает. И какого цвета его душа.Миша Браун – брат-близнец Максима и парень Лики, словно робот – он скурпулезен, вежлив и нежен. И в какой-то момент он меняется. Становится живым, энергичным, забавным. И Лика разгадает, как смена его поведения связана с Максимом Брауном.И разобьёт душу на осколки, пожиная плоды любопытства…

Глава 7

Тебе конец, Лика

Сегодня я шла в школу одна. Миша пошёл на уроки раньше из-за подготовки к олимпиаде. Я волочила ноги, огорчённая своим утренним одиночеством. Около нашего с Мишей дуба я ускорилась.

Что принесёт мне сегодняшний школьный день?

Я любила приходить первая, садиться за парту и читать электронные книги, молясь о том, чтобы Мария не опоздала и вообще пришла на уроки. Она так любила спать, что могла проспать половину дня и пропустить учёбу.

Увидев курящих на поле, я вспомнила, что у Максима была назначена стрелка на вчерашний день, и если его пока не слышно, мне могло повезти не увидеть его в школе.

— Подожд-и-и-и, — я услышала крик Марии позади. Удивлённо обернувшись на неё, я остановилась.

К школе уже лениво шли толпы школьников, громко разговаривающие о своих проблемах с учёбой или родителями. Я отошла от главной дорожки, чтобы меня не затолкали.

— Ты сегодня рано.

— Мелкая достала.

Мария сняла куртку и впихнула её в набитый рюкзак. Кудрявые пряди собраны в розовые резиночки. Мария начала выдирать их вместе с волосами.

Мария жила с отцом, а её пятилетняя сестра после развода родителей переехала к маме. Мария не часто видела Ангелину и была этому только рада. Мелкая раздражала её и не оставляла в покое, лишая личной жизни.

— Надолго она у вас с папой?

— После выходных мать заберёт её, — Мария выкинула последнюю резиночку на асфальт и покачала головой. — Поскорее бы уже.

Мы не успели войти в школу раньше, чем на горизонте появился Макс. Ну раз он припёрся, значит, избили его плохо. А жаль.

Может ли его вообще кто-нибудь остановить? Он же не бронированный робот.

Он стоял в центре футбольного поля. Отсюда не видно, появились ли на его лице новые синяки, или сломан ли его нос.

Он не курил и не двигался, просто стоял на искусственной траве, взирая в небо.

— Что это с ним?

Мария смотрела в ту же сторону, что и я. Максим выглядел одиноким, чуть потерянным, даже на расстояние это хорошо чувствовалось.

— Может, избили и всё тело болит?

— Так ему и надо.

Мария открыла входную дверь школы, я отвернулась, уже готовясь перешагнуть порог, но напоследок бросила взгляд на поле. И наткнулась я на сощуренные глаза, даже вдали они сияли презрением, мнимым счастьем. Браун постоянно шутил и смеялся, творил тупые вещи, но его глаза смотрели на всех с такой… грустной ненавистью, что ненароком можно было подумать, что у него есть душа.

Максим взирал на меня. Я на него. Никто из нас не отворачивался. Мария что-то говорила, меня пихали ученики, чтобы пройти к двери, но я вдруг выпала из реальности: это странные ощущения, ведь я залипла на Брауне, а весь остальной мир разрушился, люди испарились, оставляя мне только его… парня в чёрном худи и серых джинсах. Он не близко, но его глаза так рядом, словно через зум — они икрятся злобой и обидой на что-то, о чём знает только он. Но почему-то я чувствую, что он моё успокоение, уединение и спасение. В груди бестревожно, а пульс ровный, редкий.

Будто он и я — единое целое в этой разрухе.

— Алё, я тебя спросила, — где-то совсем далеко, почти не различимо заговорила Мария.

Она подтолкнула меня вперёд, разрывая наш с Максом зрительный контакт. Постепенно вернулся звук, неприятный шум и громкий вопль пятиклашек. Пропала пелена перед глазами, почувствовалось биение сердца. Всё вернулось, мир не уничтожен, здания на месте, люди живы, но тогда, что я ощутила, смотря в глаза цвета молочного шоколада?!

— Прости, повтори, пожалуйста, — я провела ладонью по лбу, проверяя, нет ли у меня температуры. Лоб оказался холодным, отчего хуже, ведь на аномальные эмоции к Максиму я не смогу найти объяснений.

Мы дошли до закрытого класса и встали у окна напротив дверей. Смотря друг на друга, игнорировали школьников и тем более одноклассников.

— Всё, ты готова меня слушать?

Мария щёлкнула пальцами перед моим лицом, и я нахмурилась, с обидой всматриваясь в медовые глаза.

— Да, я слушаю тебя. Немного задумалась.

Она склонилась к моему лицу и улыбнулась.

— О Максе?

Я помотала головой и слегка толкнула Марию, чтобы она не говорила глупостей. Особенно правдивых…

— Да ладно, расслабься. Ты сделала алгебру? Мне списать бы.

Я ударила себя по щеке.

— Я вообще ничего не сделала… Миша постоянно занят, перестал приходить ко мне, и я от этого бешусь, — понизив голос, чтобы кроме подруги меня никто не услышал, я принялась жаловаться.

Но я недоговорила, почувствовав запах ванили с табаком, и тут меня накрыли те же ощущения, что в тот день, когда я встретила Максима на улице: глубокий вдох, погружение в необычные, безумные сочетания запахов. Приятные мурашки по коже, непроизвольная задержка дыхания, желание закрыть глаза. Желание жить. Дышать. Слышать и видеть.

Мария закивала, указывая за мою спину. Я оцепенела, не зная, как повернуться и не наткнуться на колкости Макса. Он стоял очень близко, я ощущала его дыхание на затылке.

Лёгкий стук сердца, чуть сильнее, совсем сильный толчок и опять лёгкий, сильный и самый ощутимый. Я начала медленно поворачивать голову, тратя миллиард нервных клеток.

Обернувшись до конца, мой взгляд столкнулся с коричневой радужкой и расширенными зрачками. Под глазом Брауна фиолетовый синяк, а на губах корочки от заживающих ран. В левом глазу белок заплыл кровью.

— Тебе чего? — Максим отошёл от меня, когда наши носы практически столкнулись.

Он сам стоял ко мне чертовки близко, дышал на меня и теперь спрашивает, что мне от него нужно?!

— Хочу порадоваться, что ты всё-таки получил своё, — я собиралась ещё улыбнуться для эффекта, но не успела, Максим подлетел ко мне, толкнул и ударил спиной об стену, задержал двумя руками за плечи, чтобы я не смогла сбежать.

Шокированная Мария отскочила.

Я заметила у него разбитые костяшки, но не рискнула рассматривать их.

— Закрой свой рот! — он вдавил пальцы мне в кожу.

— Мне больно, отстань, — запищала я, схватилась за его напряжённые запястья и потянула от себя, но Макс, почувствовав моё сопротивление, впился в кожу уже ногтями.

— Ты вмешиваешься не в своё дело, Лика. Если сейчас не отпустишь мои руки, я выверну твои и безжалостно их сломаю, — эта угроза не показалась мне шуткой, и я трусливо отпустила запястья Брауна.

— Успокойся, ладно? Ты сам всё время пристаёшь ко мне, — прошептала я, смотря на его подбородок.

— Ты такая глупая и страшная, что невозможно не сказать тебе об этом, — зло шепнул мне на ухо.

— А ты прям красавчик! — я не на шутку взбесилась и не заметила, как моя ладонь влепила ему пощёчину с громким звуком шлепка.

От неожиданности он отпустил меня и отошёл, кладя ладонь на красную щёку. Все зеваки приоткрыли рты, предчувствуя, что мне за это будет.

— Лика, я тебя прикончу! — крикнул Браун на весь коридор, и я вздрогнула.

— Я… не знаю, как это произошло… — запинаясь произнесла, смотря на свою ладонь.

Температура между нами поднялась до высшей отметки, скоро рванёт.

Как я пойду в его дом?

Учительница пришла сразу же после слов Максима и открыла кабинет. Я заскочила в класс, пока невменяемый приходил в себя.

Я в ужасе оттого, что ждёт меня впереди. Максим не простит мне этого удара. Мои дни сочтены.

Может, пора поговорить с Мишей? Мне становилось всё тяжелее жить в таком напряжении и страхе.

Все остальные перемены мы с Марией проводили в столовой, сидя обязательно за кем-то, чтобы Макс или его друзья, войдя, не смогли нас отыскать.

После уроков Мария пригласила меня в гости. Обычно мы не ночуем вместе, но мне нужно помочь ей пережить ночь с мелкой сестрой.

Браун стоял с Вероникой и Зоей на поле. Он курил, а девчонки болтали между собой, поглядывая на него.

Зоя, подруга Вероники, чуть полнее, но добрее и уравновешение подруги. Волосы, собранные в два хвостика, касались груди, отчего Зоя постоянно чесалась. Вероника была влюблена в Макса, а вот про Зою я знала немногое, она ходила тенью подруги. Когда Максим целовался с Вероникой — Зоя стояла поодаль. Когда Максим целовался не с Вероникой — Зоя бежала рассказывать подруге с кем парень тискался.

В квартире Марии нас встретила её маленькая сестра. На пальчиках засохшая краска, на губах розовый блеск. Ангелина кружилась по захламлённому коридору в голубом платье.

— Ты с подружкой?

— Привет, я Лика, — представилась я, когда маленькие тёмные карие глаза вылупились на меня, как на чужестранца.

— Лика — дурилка, — Ангелина обозвала меня и захохотала писклявым детским смехом. Вмиг заложило в ушах и заболела голова.

— Не обращай внимания, пойдём, — Мария пошла вперёд и я за ней. Проходя мимо девочки, я получила удар по руке.

— Противные вы!

Ангелина избалованная и невыносимая девчонка. Теперь я поняла, почему Мария так ждала её отъезда.

— Она всех обзывает, не забивай голову

Мария сходила на кухню и сделала нам чай. Пока я её ждала, поболтала с Мишей, но про Максима сказать так и не смогла. Я слышала его голос на заднем плане и просила Мишу не называть меня по имени (за год он так и не запомнил, что нужно скрывать моё имя рядом с братом) как только разговор завершился, Мария вернулась с кухни.

— Ты сегодня меня удивила, — мы разложили тетради по кровати и приступили к домашней работе. Писать неудобно, ручка вбивала тетрадку в мягкую постель.

— Не только тебя… Я так разозлилась из-за его оскорбления.

— Любая бы врезала ему, ты молодец! — Мария растёрла шею двумя пальцами. — Нужно покупать новую подушку, — пожаловалась она, морщась от боли.

— Насчёт купить… Мне нужна твоя помощь.

Я закрыла тетради и отложила их подальше. Большая часть домашнего задания сделана, потом всё остальное доделаю.

— Какая?

Она села передо мной и заинтересовано улыбнулась, вскидывая брови.

— Тут такая проблемка… у Миши и Максима день рождения в субботу, и Миша пригласил меня к ним домой. Я уже год отказываюсь, и сейчас никак не могу… — я взглянула на комнатные цветы Марии. Каждое лето она сажала по растению, а зимой продавала уже подросшие — странный бизнес Марии.

— О… о… о… и как мне тебе помочь? — она почесала подбородок двумя пальцами, закатывая глаза в задумчивости.

Я легла на живот и вытянула руки.

— Мне нужна помощь в подарке. Для них двоих.

— Ты собираешься и Максу дарить? Даже после сегодняшнего? И вообще всего, что он сделал?! — поражённо прокричала Мария, ударяя ладонью по моей руке, в знак протеста.

— А как иначе? Можно сказать, я иду на днюху к двоим. Кстати, ты знала, что Максим младше Миши на полчаса?

— Так вот почему Макс такой дурак, а Миша серьёзнее всех наших учителей вместе взятых, — Мария хихикнула, и вдруг задумалась: — Нет, это тоже не подходит как оправдание Максиму…

— Поэтому серьёзному Миши ещё возможно придумать, но дураку Максу-у-у… — протянула я, хватая пальцами бахрому с пледа.

— Будет идея, сразу скажу, — уже более воодушевлённо пропела Мария.

— Спасибки.

Мише, правда, выбрать намного проще, тем более он мой парень. А вот Максим мучитель, который засмеёт любой мой подарок.

А оказалось, что Максим Браун принимал подарки с благодарностью, а вот Миша — нет.