Шагая по осколкам битых чувств

Энн Княгинина, 2020

От Максима Брауна у Лики дрожь по коже. Он злой и неуправляемый. Он весёлый и умный. Она не знает, какой он настоящий. Он решительный и трус. Он тиран и защитник. Лики предстоит узнать, что на самом деле Максим испытывает. И какого цвета его душа.Миша Браун – брат-близнец Максима и парень Лики, словно робот – он скурпулезен, вежлив и нежен. И в какой-то момент он меняется. Становится живым, энергичным, забавным. И Лика разгадает, как смена его поведения связана с Максимом Брауном.И разобьёт душу на осколки, пожиная плоды любопытства…

Глава 5

Вождь невменяемых

После уроков Мария так и не отказалась от своего отвратительного плана. Она обещала мне кучу сладкого, если я соглашусь, и следовала за мной попятам, пока я торопилась в гардероб, чтобы забрать куртку и свалить из этого проклятого здания.

Некоторые ребята, что ещё не успели выйти, косились на меня. Максим создал мне репутацию ничтожества, и многие свято верили, что я ужасна противна.

Изгой. Изгой. Изгой.

— Пожалуйста, ну, мы же сможем издеваться над ним, если он солгал.

Я проходила мимо скамеек, когда Мария потянула меня за рукав, усаживая на корточки. Она кивнула в сторону окна: Максим со своими дружками стоял на футбольном поле и курил. Он смеялся. Его смех отзывался в моей голове, и меня потряхивало.

— Забей, хорошо? Нам не стоит этого делать, — я бросила взгляд на джинсы, напоминая, чем всё это может закончиться, но Мария поправила лямку сумки и пошла вдоль скамеек к выходу.

Я последовала за ней, склоняясь как можно ниже. На нас пялились, почти останавливались, чтобы поглумиться. Мне жутко стыдно, но Мария не унималась, и я не могла бросить её одну.

— Это будет разоблачение всей нашей жизни. Просто представь, что он не общается с какими-то там крутыми ребятами, а сидит в парке с бутылкой пива в одиночестве, — прошептала Мария, останавливаясь у входа в гардероб. Она встала в полный рост.

Я знала, что Мария любила Максима, но, когда мы с ней, наконец, померились, она с ним уже рассталась и ничего не рассказывала. Отмахивалась от вопросов, как от мух.

Миша подрабатывал администратором в компьютерном клубе, поэтому сегодня занят. А Максим, как мне было известно, по выходным работал доставщиком пиццы. Вот везуха увидеть на пороге Максима Брауна с пиццей в руках.

Мария схватила наши куртки с вешалок, и мы выбежали из школы. В это время Макс отошёл от друзей, помахал им рукой и куда-то направился. Мария вцепилась в моё запястье и потащила по лестнице вниз, скорее за Брауном. Я пыталась упираться ногами, скинуть её руку, но она хмурилась и продолжала переть вперёд.

Выйдя за пределы школы, прямиком за Максимом, мы начали прятаться за деревьями, домами, столбами. За всем, что попадалось.

Это просто ужасно.

Мария боялась потерять одноклассника из виду, поэтому ускоряла шаг, приближаясь к нему всё быстрее.

Неужели, Мария не понимала, что мне хватало Макса в школе? Что я рисковала стать для него ещё более привлекательной для измывательств?

— А если он никуда сегодня не пойдёт? — спросила я в надежде, что Мария остановится, подумает, развернётся и мы пойдём домой.

Миша говорил, что Макс каждый вечер куда-то уходит и возвращается поздно, либо вообще не появляется до следующего дня, но Марии знать об этом не обязательно

— Уже идёт. Да и он говорил мне, что сидеть дома не для него, — Мария на уловку не попалась.

А Максим давно прошёл свой дом. Он шёл и шёл, с одной улицы на другую. Он останавливался на светофорах, но ему не терпелось, и он пробегал на красный, чуть ли не бросаясь под машины.

Выражение лица Марии, в отличие от моего, расслабленное и воодушевлённое происходящим. Глаза сверлили спину Брауна. Она шагала за ним энергично, кожа практически светилась от азарта, разрастающемся в ней.

Максим повернул во дворы. Он передёрнулся и потёр руками плечи: весна только началась, и в одной толстовке, видимо, продрог. Начинало темнеть, а Макс продолжал путь. Он зашёл в магазин, а затем вышел с чёрным пакетом.

Мы поплелись с Марией дальше, прячась за каждым попадающимся углом. Чем дольше следовали за Максимом, тем серьёзнее кипел во мне страх. Не похоже, что он лгал о каких-то чокнутых друзьях, но вот забрались они очень далеко.

Впереди показалась детская площадка с подростками на ней. Детей и их родителей, они, похоже, напугали, поэтому находились на площадке одни. Шумели, смеялись, плевались. Не менее десяти человек слушали рэп с невнятными словами.

Две девушки сидели на резиновом покрытии в позе лотоса.

Компания соревновалась, кто громче рыгнёт.

Мария забежала в арку поближе к площадке, таща туда и меня. Мы продолжили наблюдать, выглядывая из-за угла.

Подростки, завидев Максима, наперебой что-то закричали. Девушка выключила колонку, и тяжёлая музыка стихла.

Несколько парней не обрадовались приходу Брауна и принялись сплёвывать слюну под свои ноги.

— Всё, пойдём скорее. Мы посмотрели, его друзья существуют, и они действительно невоспитанные, — как можно тише произнесла я, но в арке это прозвучало чуть громче, и я съёжилась.

Я потянула Марию за тонкое предплечье, но она дёрнула рукой и сбросила мои пальцы.

— Погоди, давай посмотрим ещё немного.

Я снова высунулась из-за угла.

Максим подошёл к девчонкам, те мигом встали на ноги и обняли его. Он передал им по бутылке: отсюда не разглядеть, чем именно Браун хотел их напоить.

— Он ни разу не знакомил тебя со своими друзьями?

Поднялся прохладный ветер, задувающий под лёгкую курточку. Губы дрожали от холода.

— Нет, мы гуляли только вдвоём, но не долго.

Пряди Марии выбились из-под заколок-невидимок, поэтому она провела по волосам ладонями, возвращая нормальную причёску.

— Почему?

Макс подошёл к одному из парней, что сидел на спинке скамейки, что-то сказал ему, и тот замотал лысой головой в отказе. Тогда Макс наклонился ближе, рассмеялся ему в лицо и внезапно схватил за воротник. Мигом скинул лысого на землю и преспокойненько сел на освободившееся место, рядом с парнем в капюшоне.

— Ему было со мной скучно, — честно ответила Мария, прислоняясь к стене. — Я уже давно не люблю его, но мне стало интересно, чем он занимался, когда уходил.

Мария хотела унять свой интерес, и поставила его превыше нашего душевного состояния.

Теперь мы могли пойти домой. Наконец-то я лягу в кровать, позвоню Мише, и посмотрю какую-нибудь дурацкую передачу. В тепле, подальше от Максима.

Я бросила взор на детскую площадку в последний раз, но там не оказалось ни Макса, ни того парня, которого он скинул со скамейки.

Сердцебиение ускорилось, завелось как неисправный двигатель. Тело затряслось, как корпус машины.

— Исчез, — в панике я завертелась, боясь увидеть Брауна рядом.

Мария оттолкнулась от стены и глянула за угол. Не увидев нашу цель, Мария занервничала вместе со мной.

— Пять процентов того, что он пойдёт именно в эту арку, — взволнованно прохрипела Мария и пошла на выход из арки с другой стороны детской площадки, но внезапно остановилась посередине и замерла. Я сделала то же самое, услышав незнакомый голос:

— Ты порвал мою новую куртку и разлил моё пиво, — прокуренный баритон к кому-то обратился. — Я сломаю тебе все кости, — угрожающе продолжил он.

Мы стояли не двигаясь. Слова прозвучали рядом с аркой, где я и Мария тяжело дышали от страха. Но из-за эха непонятно, где точно стоял незнакомец — либо с той стороны, откуда мы отошли, либо оттуда, куда направлялись.

Я сжала зубы, опасаясь издать хоть один звук.

Мария взяла меня за руку и медленно повела к стене. Мы прижались к ней вплотную, надеясь слиться и стать незаметными.

Мы попали из-за паршивой идеи Марии в самую нелепую и опасную передрягу, нам оставалось надеяться, что нас не увидят.

— Поплачь в свою рваную, пропитанную пивом куртку. Может, полегчает, — это голос Макса. Точно его: звонкий, с вечной ноткой презрения к другим.

Я вдохнула через нос, а выдохнула через маленькую щёлочку между губ. Я пыталась успокоиться, но от страха кружилась голова, а в ушах жужжало.

Последовал глухой звук удара. Я закрыла рот ладонью и приглушённо вскрикнула от неожиданности.

— Завтра на стадионе в шесть часов вечера, — чуть слышно произнёс Максим и вошёл в арку с тем, с кем, по-видимому, он беседовал.

На щеке Макса темнел синяк, а его собеседник держался за живот. Он морщился, сжимая пальцами порванную ткань куртки у воротника. Ему приходилось останавливаться, чтобы отдышаться.

Макс не смотрел вперёд, он следил взглядом за тем, кто шёл у его правого плеча, и улыбался своей коронной, животной улыбкой. Чувствовал, что никогда не скатится с пьедестала победителя.

Если Макс чуть повернёт голову и поднимет глаза, увидит двух одноклассниц — одна из которых для него красная тряпка агрессии.

Всё хуже, чем могло вообще быть в этот день.

Мы обе дрожали, прижимаясь к холодной стене спинами. Уж вряд ли мы, как хамелеоны, стали идентичны красному цвету.

— Оп, — незнакомец заметил нас, когда очередной раз остановился продышаться.

Он улыбнулся, но недружелюбно. Воспалённые глаза, почти не выражающие эмоций, осмотрели нас с ног до головы. От такой удачи он вмиг пришёл в себя, забывая о боли, что мучила его весь путь.

Браун повернулся в ту сторону, где остановился взгляд его друга-врага: они недавно подрались, но спокойно шли вместе. Оба забили друг другу стрелку на завтра, но не расходились.

— Привет, — выдавила из себя Мария.

Выражение лица незнакомца не изменилось. Макс просто перестал улыбаться. Он не останавливался и шёл дальше, только уже не вперёд, а к нам.

— И что вы тут делаете? — они встали перед нами и поочерёдно всмотрелись в наши лица.

— Мы уже собирались уходить, ладно? — протараторила я, хватая Марию за два пальца. Всё, что попалось в трясущиеся руки.

Мои ноги сорвались с места, и мы с Марией побежали. Скорее домой, туда, где безопасно. Свет от уличных фонарей временно ослепил, когда мы вылетели из арки.

В голове гудело, щиколотки тяжелели, грудь наполнялась безумным страхом. Мария ел

е поспевала за мной, мои ладони потели, теряя её пальцы.

— Стоять! — раздался крик за нашими спинами.

— Поднажми, давай, — с трудом дыша завопила я, и Мария немного ускорилась.

Я поскользнулась на грязи и полетела к низкому ограждению. Мария вытянула руки, успевая зацепиться пальцами об ограду, и я рухнула на колени рядом с ней.

К счастью, высокая трава смягчила удар, и никто из нас не пострадал. Но сердце вырывалось из груди и от боли под рёбрами нарушался ритм дыхания.

Браун сел на корточки около наших лиц.

— Вы реально думали, что я не знал о вашей слежке? — тихо промолвил он.

Мария медленно поднялась, и, крепко вцепившись в моё предплечье, помогла мне встать. Трава окрасила наши джинсы. Кожа, повреждённая ещё с утра, засвербела.

Почему я не послала Марию, услышав этот долбанный замысел? Ведь изначально подозревала, что из этого не выйдет НИЧЕГО ПУТНОГО.

Компания Максима быстро направлялась к нам. Тело бросило в жар, пот образовался на шее и впитался в вырез свитера.

Боль под левой грудью отдавала в плечо.

— Извини нас, — промямлила я, смотря на кончики его пальцев.

Если Макс отпустит нас раньше, чем его компания подойдёт, то нам больше, чем повезло. А его друзьям осталось шагов пятнадцать.

Но какой хозяин решит сжалиться над провинившимся животным? Не такой, как Максим Браун — даже если мы с Марией люди, а Макс нам никакой не хозяин, но в данный момент, Макс считал иначе.

— Извинить? Но я на вас не обижен, — непринуждённо пожал плечами.

— Тогда мы пойдём? — Мария показала в противоположную сторону от компании.

— Сначала познакомлю вас с друзьями. Вы же для этого шли за мной? — я ощутила взгляд Брауна на себе.

Я прикусила кончик языка, чтобы стравить болью еле сдерживаемый страх.

На лице Макса появилась неприятная улыбка, уголки губ неравномерно поднялись, нижняя дрогнула.

Всё, теперь мы точно в заднице. Мария крепче сжала мою руку, кровь перестала приливать в пальцы, и они теряли чувствительность.

В ушах трещало, словно ветки сгорали в пламени огня, удары сердца долбили по барабанным перепонкам. Звуки воспринимались плохо, с назойливым шумом и болью.

С двух сторон к Брауну подошли его друзья. Он поднялся, развёл руки в стороны, останавливая психов, топчущихся на месте. И принялся громко, безумно смеяться. Его голова приподнялась, глаза потемнели, а белые клыки будто увеличились, стали острее, как идеально наточенные ножи.

Его друзья заколотили кулаками по груди. Удары разнеслись по улице гулким эхом.

Всё это напоминало ужасный обряд.

Убегать смысла нет, всё равно догонят. Мы могли стоять в страхе, смотреть на этих дикарей, и понимать, что все прохожие просто разворачивались.

Я слышала о родителях Максима исключительно хорошее, знала его брата, но он не из их мира. Он — Маугли.

Смех затих. Удары по груди прекратились. Тишину во дворе больше ничего не нарушало.

— Валите, пока я не передумал, — насмешливо изрёк Максим, и Мария нервно дёрнула меня за руку, собираясь бежать как никогда быстро.