Шагая по осколкам битых чувств

Энн Княгинина, 2020

От Максима Брауна у Лики дрожь по коже. Он злой и неуправляемый. Он весёлый и умный. Она не знает, какой он настоящий. Он решительный и трус. Он тиран и защитник. Лики предстоит узнать, что на самом деле Максим испытывает. И какого цвета его душа.Миша Браун – брат-близнец Максима и парень Лики, словно робот – он скурпулезен, вежлив и нежен. И в какой-то момент он меняется. Становится живым, энергичным, забавным. И Лика разгадает, как смена его поведения связана с Максимом Брауном.И разобьёт душу на осколки, пожиная плоды любопытства…

Глава 11

Позор

Я спала просто ужасно!

Просыпалась, вспоминала об однокласснике за стенкой. Слышала его похрапывание, невнятное бурчание и как он переворачивался с бока на бок.

Всё это раздражало.

И тревожило.

Утром я вошла в свою комнату не постучавшись. Браун лежал в кровати, как звезда, развалившись на спине. Губы приоткрыты, грудь поднималась и расслабленно опускалась. Я не должна разглядывать его, но всё же стояла и смотрела, как он спал: Макс лежал почти голым, на нём одни трусы с натянутой тканью так же сильно, как вчера, когда я лежала на нём. Одеяло запутано в ногах. Растрёпанные волосы беспорядочно разложились на подушке. Выражение лица невозмутимое, блаженное, словно и не Макс это, а какой-то психически нормальный чувак.

С обалденно спортивным телом.

У Миши даже во сне лицо оставалось озабоченным, будто вот-вот в комнату вбежит комиссия института, куда он хотел поступить, и начнёт задавать ему вопросы.

— Вставай, — заорала я, не приближаясь к кровати для безопасности.

Максим резко открыл глаза и моментально вскочил, почти падая из-за одеяла, обвившего его ноги.

— Ты вообще полоумная? — разозлившись, он подбежал ко мне и толкнул в грудь двумя руками. Приличное расстояние между нами не помогло, и я отшатнулась после его толчка.

— Мне скоро выходить, а тебя я тут не оставлю, — я потёрла место, в которое он ударил.

— Нормально не разбудить? — недовольно буркнул и подошёл к своим джинсам. — Долго пялиться будешь? — посмотрел на меня, потом на дверь.

Утром он ещё вреднее.

Пока Максим собирался — я умылась и сделала себе чай с бутербродами.

Макса я оставила без завтрака.

Браун тоже умылся и без прощания покинул квартиру. Я почувствовала неестественное одиночество, но немедля выбросила это ощущение, и так уже чувствовала запрещённое и извращённое к Брауну младшему.

Я переоделась, сняла постельное бельё, на котором лежал Макс, и бросила его в стиральную машинку. Ещё не хватало ложиться спать на постель после Максима. Да и запах ванили мешал сосредотачиваться на делах. Я, сама не осознавая, вдыхала аромат Брауна как наркоман, совсем не двигаясь и не следя за временем.

Я открыла окно, и когда свежий воздух вытолкнул сладкий запах, я поспешила на улицу, где позвонила Мише. Меня всё ещё интересовало, что такого сказал ему Максим.

Миша сегодня нужен мне, как никогда. Я не просто соскучилась — я ощущала грусть, шагая к нашему дереву одна. И чтобы совсем не поникнуть, я ему позвонила:

— Привет. Я ждала тебя около подъезда, но ты не пришёл, — не совсем так, но не говорить же мне правду о ночном визите Максима.

— Любимая, здравствуй. Максим сказал, что тебя наказали, и он слышал, как ты говорила с подругой о запрете со мной общаться, — по-моему, он спешил. Дыхание было учащённым, в трубке что-то шуршало.

— Что же ты меня не спросил? Да, меня наказали, но про тебя родители ни слова не говорили, — я закатила глаза. К счастью, Миша этого не увидел.

— Не хотел тебе звонить, чтобы у тебя ещё проблем не появилось, — растерянно сказал он.

— Я скучаю…

— Я тоже, жаль, что так вышло.

Кажется, Миша вошёл в свой корпус, кто-то начал его отвлекать, пытаться влезть в наш с ним разговор. Я ещё не дошла до школы, а он уже добрался до корпуса. Каким путём он шёл? Может, по прямой и энергичным шагом? Я не задумывалась, какой крюк он делал, встречая меня по утрам.

Миша никому не отвечал из тех, кто влезал в разговор, он просто шикал на них — интеллигентное затыкание рта.

— Тогда до завтра, а то тебя там не отпускают, — пошутила я, но сама не видела в этом ничего смешного. В лимузине и в его доме одноклассники Миши строили из себя воспитанных, умных и правильных, а по итогу такие же, как и все.

— Извини их, у нас проверочная работа по химии и у всех много вопросов.

— Я понимаю. Люблю тебя. Пока?

— Я тоже люблю тебя. Пока-пока.

Пора поторопиться в школу. Много времени у меня занял запах Максима, не выпускающий из дома. Ещё чуть-чуть и я опоздаю.

Я вбежала в класс, и все обернулись, начиная улыбаться, вскоре улыбки переросли в громкий смех. Одноклассники начали тыкать на меня пальцами. Я нервно сглотнула и посмотрела на свою парту — на ней ничего не оказалось, на стуле тоже. Но все продолжали ржать, а Максим, сидевший на столе во главе компании друзей, держался за живот, почти падая в обморок от смеха.

Медленно обернулась и увидела свои трусы. Максим украл их у меня из ящика и повесил на деревянную дверь, приклеив на скотч: белые трусы в синюю полоску, красные и чёрные для месячных с дыркой на ткани — самые позорные.

Пошатнулась, дверь увеличилась в размерах, ведь я становилась такой крошечной, униженной, избитой стыдом, оглушённой чужим смехом, устремлённым в мою сторону. Слёзы выскользнули из глаз, и я выбежала из кабинета, направляясь прямиком на первый этаж.

— Лика, постой, ты куда? — опоздавшая Мария поймала меня на выходе из школы.

Охранник крикнул, чтобы я остановилась, но я пробежала мимо него быстрее, чем он успел опомниться. Но подруга не дала совершить побег, перегородив путь.

— Там, там, Максим он…

Пальцы, сложенные в кулаках, натягивали кожу щёк, снимая с лица нескончаемые капли, но слёзы всё равно попадали в рот, соединялись со слюнями, и, всхлипывая, я давилась. Мария расплывалась, но я и не хотела видеть её жалостливые глаза.

— Что он опять натворил? — разозлившись спросила она и взяла меня за руку. — Пойдём.

Я следовала за ней и плакала, все учителя давно по классам, никто не будет задавать вопросов, выяснять причину истерики. И хорошо, я не готова ни с кем объясняться.

Мария шагнула в класс первая, я вошла следом, стараясь не опускать голову, чтобы не позволить одноклассникам думать, что они победили. Моральные уроды фыркнули, и вот воздух опять разорвался чужим хохотом.

Мария посмотрела на дверь и начала нервно снимать мой позор. Её пальцы безжалостно отдирали скотч и сминали ткань. Учительница, поставив руки в боки, наблюдала за нами.

— Лика, что происходит?

— Ничего, извините… — замямлила я, стоя рядом с нервничающей Марией.

— Кто это сделал! — она повернулась на учеников и показала пальцем на почти пустую дверь.

— Да она сама, решила похвастаться нижним бельём, — подал голос Слава, давая Максу пять.

— Позволь поправить тебя, друг мой… — обратился Браун к Славе, с трудом сдерживая смех. — … Убогим нижним бельём.

— Браун, я убью тебя, чёртов ты козёл! — закричала я на Максима, смотревшего на меня с ехидной ухмылкой на симпатичном лице.

— Вы слышите, она мне угрожает, — он опустил уголки губ и состроил из себя задетого, бедного мальчика.

— Девочки, выйдите! — учительница физики указала нам с Марией на дверь.

Я разревелась во второй раз, но уже у всех на виду. Всем на радость, ведь теперь этим скотам будет что пообсуждать. А Браун получил кучу баллов в свою копилку репутации хулигана.

— Спасибо за помощь, — я захлопнула за собой дверь. Гогот стал тише, но не менее болезненный для меня.

Мария провела пальцами по своему предплечью, словно чувствовала вину за то, что не может помешать им глумиться надо мной.

Взгляд уткнулся в стену, возмущённый, помутневший и коварный.

— Мм… а откуда у него твои трусы? — переминаясь с ноги на ногу, спросила Мария и отдала мне сорванную с двери ткань.

Взяла помятые трусы в руки, попыталась разорвать их, но сил не хватило, и слёзы с новой силой покатились по щекам.

— Он ночевал у меня и спал в моей комнате, — вместо того, чтобы рассказать всё с самого начала, моя фраза прозвучала просто ужасающе странно.

— Чего? — она приложила ладонь ко лбу, поднимая брови.

— Он заявился ко мне ночью и бил в мою дверь, даже кожу костяшек разодрал, вот так яростно хотел, чтобы я открыла ему. После того как я впустила невменяемого, он сказал, что родители злы на него из-за звонка директрисы, и ночевать он будет у меня. Я не хотела спорить и оставила его, — выпалила на одном вдохе, почти задохнувшись в середине фразы.

— Емае, Лика, ты была в своём уме?

— Видимо, нет… Я пойду домой, прости…

Больше мне не хотелось сидеть вокруг одноклассников и кретинов, лучше я прогуляю уроки этого дня, и спокойно отлежусь дома, без лишних взглядов и подстав от Максима.

Мария вернулась в класс, а я поковыляла вниз. Я вышла на улицу и глубоко вдохнула воздух свободы.

Я решила вернуться домой сразу, а не ходить по улицам, возмущённо думая о Брауне. А мама решила не спать после ночной смены и занималась делами. Увидев, что я вернулась домой, она вопросительно взглянула на меня с кухни.

— Ты почему не в школе?

Она ещё сердилась из-за вчерашнего случая и сегодняшний точно её не обрадует. Я не смогла объяснить Марии, что у Макса делало моё нижнее бельё, и матери такое сказать ещё сложнее. Я начинала волноваться и придумывать самые бредовые отмазки, где есть правда об агрессивном ночном Максе, и ложь о его сне на моей кровати.

— Меня все достали, и я ушла.

Трусы я выкинула в ближайшую помойку, но это не помогло не думать о том, как всё выглядело со стороны других. Браун вообще может пустить слух, что я приставала к нему и соблазняла всеми способами, и такими ненормальными, как демонстрация трусиков.

— Раздевайся и рассказывай, что у тебя случилось, — мама продолжила готовить. На плите закипела вода для макарон, а чайник отключился, громко щёлкнув.

Я переоделась, умылась и зашла к маме. Она села и стала ждать, когда сяду я. Я не моргала, глаза щипало. По пути домой я растеряла всю решительность.

— Вчера тебе позвонили из-за штуки, которой я ткнула в мальчика? — разговор пришлось начать мне, и я не придумала ничего лучше, чем задать тупой вопрос.

— Да.

— Мне это подложил на стол один парень. Я разозлилась на него, поэтому так поступила.

— А сегодня, что произошло?

— Мои трусы висели на двери кабинета. Я выбежала в слезах в коридор, а когда вернулась, учительница попросила меня ещё раз выйти. А я решила уйти домой.

— Твои трусы? — неуверенно переспросила мама.

— Да… Вчера ко мне пришёл тот парень, что всё время издевается надо мной, и украл их, — в классе стыд не так сильно охватывал мою душу, как перед мамой.

— А что он делал у нас дома и в твоей комнате?

— Хотел поговорить со мной. Из-за меня позвонили его родителям, и он разозлился.

Мама громко вздохнула. Молча встала, чтобы помешать макароны в кастрюле. Потом села обратно.

— А зачем было вести его в комнату? И почему твоя кровать без постельного белья?

— Он сам прошёл в комнату и прыгнул на кровать. Я оставила его всего на несколько минут и тогда он, скорее всего, и взял трусы.

Мама выключила плиту.

— Не ври. Я знаю, что он спал у нас дома. Он был в твоей комнате, а ты в нашей. Я поняла сразу, что кто-то был в квартире и это не Миша.

— Ты права… — с лёгкостью согласилась я. Есть те, кто лжёт до последнего, но я ощутила резкую усталость, и всё, что могла сделать — это сдаться: — Приходил Максим, он… — кашлянула, и во время этого продолжила: — Брат Миши.

— Боже, как этому Максу не стыдно?! Ты же девушка его брата, — выкрикнула она, подскакивая с места и ударяясь коленом об ножку стола. Она зашипела, и её взгляд озлобился ещё сильнее.

— Он говнюк, но это не важно, я-то Мишу люблю, — пробубнила под нос, складывая пальцы в замок, как будто это меня защитит.

— Иди в комнату, отдыхай. Мне нужно поразмыслить, — она отвернулась от меня и начала массажировать виски пальцами.

Я лежала и думала о Максе самыми гневными словами, которые сейчас приходили в голову.

Максим — ты мой злейший враг. Ты самая настоящая сволочь. Ты невыносимый придурок. Ты ничтожество.

Но из памяти никак не выходил его смех. То, как он держал меня и не отпускал с кровати, а потом, как я упала на него и была безумно близка к его губам — эти воспоминания не хотели отпускать, и я старалась уничтожать картинки перед глазами.

И его карие глаза, что были невыносимо близки.