Шагая по осколкам битых чувств

Энн Княгинина, 2020

От Максима Брауна у Лики дрожь по коже. Он злой и неуправляемый. Он весёлый и умный. Она не знает, какой он настоящий. Он решительный и трус. Он тиран и защитник. Лики предстоит узнать, что на самом деле Максим испытывает. И какого цвета его душа.Миша Браун – брат-близнец Максима и парень Лики, словно робот – он скурпулезен, вежлив и нежен. И в какой-то момент он меняется. Становится живым, энергичным, забавным. И Лика разгадает, как смена его поведения связана с Максимом Брауном.И разобьёт душу на осколки, пожиная плоды любопытства…

Глава 4

Запуганная

Я заказала кофе и два пирожных.

Кофе я не очень любила, но сейчас хотелось чего-то горького, того, что сможет отвлечь мысли.

Слёзы вырвались наружу. Я сидела над кружкой с чёрной жидкостью и разводила кофе мокрыми каплями, что сначала бежали по щекам, а затем потоком срывались с подбородка.

Все мои слёзы из-за Макса и его тупых друзей.

В пятом классе Максим перешёл в мой класс. До этого он жил в другом городе — но их родители захотели перевести детей в более продвинутую школу, и такая оказалась в моём городе и моём районе.

Как же «шикарно совпало».

Миша поступил в элитный корпус, а для Максима места не осталось, и теперь он портил мою жизнь.

В пятом классе мы даже пытались общаться, но мальчик не захотел видеть среди своих друзей девчонку и начал отталкивать меня. Я не стала заставлять его и просить дружбы, просто перестала говорить с ним, как и он со мной.

В седьмом классе мальчик начал расти и замечать, что он привлекательный парень. Стал приставать к девчонкам, а они сразу таяли, позволяли ему делать всё что вздумается, и вешались на него.

Впервые его издевательства произошли вначале шестого класса, ни с чего он начал шутить надо мной, но не переходить границ. А в конце шестого класса грань стёрлась.

По ощущениям, я знала его с самого первого класса, и по этим же ощущениям казалось, что этот сущий ад начался сразу, как я стала школьницей.

В кафе немного людей. Из десяти столиков заняты только три, один из них мной. Официанты неспешно двигались змейкой, осматривая полупустой зал. На меня обращали внимания, но не подходили. На ладонях и коленях жгли рваные царапины, на щеках блестели влажные дорожки.

Поскорее бы всё это закончилось.

В общественном туалете я подкрасила ресницы, нанесла на лицо пудру, но это не помогло, и я всё ещё выглядела удручённой, оскорблённой девушкой. Глаза цвета чуть темнее бордо смотрели на меня из отражения зеркала и снова наполнялись слезами.

Я не выношу Максима Брауна.

***

Я вошла в класс и села за свою парту. В моей школе парты для одного человека, поэтому я разложила вещи, не думая ни о каких соседях. Спрятала подбородок в ворот свитера и стала ждать урока.

Пока что в классе сохранялась тишина, половина одноклассников стояло в коридоре, а остальные, как раз компания Максима, курили на улице.

Я сидела за второй партой, а Макс за четвёртой. И всё равно периодически казалось, что он дышит мне в затылок.

В класс влетела Мария — моя подруга с начальной школы. На её кудрявых до плеч волосах сверкали заколки невидимки, чтобы пряди не топырились как пружинки. На длинных ногах синие джинсы, с потёртостями на бёдрах, а сверху мятая толстовка с надписями на английском.

— Где ты была на первом уроке? Привет, — Мария сначала спрашивала или рассказывала, и только потом приветствовала.

Мария бывшая Максима, повстречались они не так уж долго, но она приняла опыт — не связываться с такими, как Браун.

Я не обсуждала с ней их отношения. Был промежуток времени, когда мы часто ссорились и долго не разговаривали, как раз тогда она стала девушкой Максима Брауна. Сейчас она ненавидела Макса также как я, и мы часто обсуждали его, точнее сказать, втихаря высмеивали.

Мария упёрлась ягодицами об край моей парты и направила взгляд на входную дверь.

— Глянь на это.

Я встала перед Марией и указала пальцем на порванные в нескольких местах джинсы. Несколько белых ниток прилипло к засохшей крови на ранах.

Мария присвистнула.

— Как умудрилась? Мне они нравились. Задница у тебя в них отпадная, — подруга всегда, как я надевала эти джинсы, говорила мне об этом, но сегодня я не улыбнулась на это признание.

Класс потихоньку начал заполняться учениками. Они обходили мою парту из-за Марии, стоявшей на проходе.

Меня передёрнуло. Утренний случай и так стоял перед глазами, но порой становился ярче и отчётливее, словно я опять упала в обувь Макса.

— Всё из-за невменяемого!

Мария покачала головой, рассматривая раненую кожу. Она возмущённо вздохнула.

— С ним нужно как-то бороться, он сам уже не понимает, когда стоит остановиться.

— Знаешь, что он мне сегодня сказал? Что его друзья могут выбить зубы, если кто-то, по их мнению, убогий, — я закривлялась, закрывая глаза.

Неожиданно Мария громко захохотала. Я опешила, не понимая, что смешного она нашла в моих словах. Но от её смеха всё же стало спокойнее.

— И что это значит, что он типа такой крутой, раз общается с психопатами? — сквозь смех бросила Мария, щекоча своим дыханием моё ухо.

— Другие его и не вытерпят, — я закатила глаза. Разве нормальные люди выдержат такого полоумного, как он. — Может, их вообще не существует.

Мария посмотрела на меня в упор.

— Так, так, это нужно проверить.

Мария авантюристка. Она не отказывалась от того, что ей казалось забавным: спрыгнуть с лодки в озеро, где жутко глубоко, и под алкоголем — почему бы и нет? Сыграть в карты с незнакомцами на желание — да пожалуйста! Она принимала вызов жизни. Но, когда вызов становился сложным или реально опасным, она вспоминала, что обычная школьница.

— Проследим за ним! — она закусила губу, торопливо произнеся ужасную идею.

Я покачала головой, сначала слегка, потом сильнее.

— Это плохая идея. Очень-очень плохая.

В грудь ворвалась паника. Максим не прощает тех, кто вторгается в его личную жизнь.

Одно дело следить за тем, кто нравится — другое за тем, кто опасен.

— У вас и не бывает хороших идей, — Макс шагнул в класс и бросил взгляд в нашу сторону.

Растрёпанные волосы, как назло, выглядели идеально. А шоколадные глаза, как обычно, недобро сверкали. Я совершенно не видела в нём Мишу, хотя они и близнецы.

Мария отошла от парты и пропустила Макса к его парте. Ему же обязательно нужно пройти там, где стояла Мария. Не будет же король делать лишних движений кого-то обходя.

Проходя мимо Марии, Максим послал ей проницательный взгляд и состроил такое слащаво-противное лицо, что я пожелала выбежать в туалет и вывернуть содержимое желудка наружу.

Он даже не глянул на меня, не спросил, всё ли со мной в порядке, не болят ли ноги, руки, сердце. Будто он и его друг не запугивали и не оскорбляли меня.

Браун сделал гадость и забыл, ведь для него это привычная жизнь.

— Всё места мало, а? — внаглую спросила Мария Максима, возвращаясь к моей парте.

Максим ничего не ответил. С шумом кинул на парту тетрадь и ручку, переданные ему Вероникой. Он то носил рюкзак с собой, то брал учебные принадлежности у других.

Мария вырвала пустой листочек из моей тетради и написала план действий: «После уроков проследим за невменяемым. Макс не сразу уходит за ворота школы, поэтому мы понаблюдаем за ним через окно первого этажа. Как только он начнёт уходить, мы последуем за ним». После этого она ушла к своей парте у окна.

В начале года Максим подрался с мужчиной, который пытался приобнять Веронику. В итоге этот мужик оказался алкоголиком, пристающим ко всем милым сучкам. Да, Вероника… красивая, дерзкая, липучка Брауна. Под стать Максиму: вспыльчивая, видит и слышит только то, что хочется ей, а остальное сразу же становится наездом.

Её прямые волосы, без единой торчащей пряди, блестели как золотой песок на пляже под палящим солнцем. С одной стороны в пряди вплетены тоненькие лески с зелёными стразами — лески были длиннее волос и спускались в открытое декольте: учителя делали ей замечания по поводу её развязанного вида, но она пропускала их мимо ушей. Она любила каблуки, но и в кедах выглядела обалденно — у неё длинные ноги, и она подчёркивала это, надевая короткие юбки или очень узкие джинсы. А её личико… этот стервозный взгляд… к ней не хотели подходить девчонки, но парни от неё тащились. Зелёные глаза, больше — такие называют чистыми, анимешными. Губы маленькие, верхняя пухлая. Единственный в ней минус — это не пропорционально большой нос, но у неё получалось это скрывать с помощью косметики (но мне удосужилось увидеть её лицо без грамма лишнего)

Классная руководительница Розита Карпович, в одном лице и учительница русского и литературы, обратилась ко мне:

— Мэйс решила посетить уроки? — она смотрела прямиком на меня и чего-то ждала.

Моя фамилия и Максима были единственными иностранными среди одноклассников, у меня из-за пра-пра-пра деда, а у Брауна из-за немецких корней отца.

Я пожала одним плечом и потупила взгляд.

— Я проспала.

Розита Карпович шумно вздохнула, и, подойдя к своему столу, вытаращились на стул.

— Десятый класс, а всё равно как дети, — учительница взяла стул за спинку и наклонила его, чтобы стряхнуть канцелярские кнопки. — В первый раз, разбираться, кто это сделал, я не буду. Но, если увижу ещё раз, все поголовно будут оставаться после уроков на месяц.

Все одновременно испустили вздох негодования.

— Кто сегодня дежурный? — Розита Карпович взяла журнал дежурств, приложила ручку к таблице и стала медленно вести корпусом по бумаге.

Я дежурила неделю назад, значит, точно не я. Расслабившись, я расположилась на стуле удобнее.

— Браун, ты отлыниваешь, сегодня не выйдет. Вставай и убирай.

Максим спокойно встал, подошёл к метле, взял её в одну руку, в другую — совок. Всё происходила на удивление тихо, и Макс совсем не возражал.

Я наблюдала за ним дальше.

Браун смахнул кнопки в совок, неторопливо повернул голову, встретился с моим недоверчивым взглядом, и на его лице появился неприятный, кривой оскал.

Я вскочила с места, спинка стула с грохотом повалилась на парту позади, и я сделала два шага назад подальше от Брауна. Все захихикали, а Митя, что сидел за мной, перегнулся через стол, и скинул мой стул на пол.

— Лика Мэйс, что ты делаешь?! — Розита Карпович стукнула линейкой по столу и грозно уставилась на меня.

Сердце врезалось в грудную клетку. Зная Максима, эти кнопки могли полететь мне в лицо, но он скинул их в помойное ведро в углу класса и вернулся на место.

— Показалось, что Максим собирался кинуть кнопки в меня.

Я готова была вспыхнуть от стыда и сгореть, чтобы просто исчезнуть из класса, но продолжала под взгляды других стоять и краснеть.

Когда Браун начал надо мной издеваться, я пыталась жаловаться учителям, но все вставали на его сторону: «Он мальчик, такое бывает. Все мальчики дёргают за косички». Поэтому я давно мыслила иначе: лучше справляться самой и терпеть.

Я подняла стул с пола и поставила его на место, затем села, зная, что Максим злорадно улыбается мне в спину. Как же иначе, ведь он снова победил.