Невозможный

Татьяна Ставицкая, 2021

Однажды какой-нибудь невероятный псих – в самом высоком смысле этого слова – снесет вам башку, и вы рухнете в бездну вместе со всеми своими представлениями, личными границами и принципами. Слабость это или сила – позволить себе чувствовать? Однажды вы можете обнаружить, что выражение «всё сложно» – это не затасканный соцсетями статус, а приключилось именно с вами. И вы понимаете, что ни упростить, ни решить, ни развязать этот узел экзистенциальных противоречий не получится. Рядом с вами должен случиться кто-то сильный, кто поможет вам справиться. Книга о «психе» в самом лучшем смысле этого слова. В жизни девушки, разочарованной неудачными отношениями, появляется неожиданный герой – музыкант, «человек из телевизора», обладающий уникальным даром. Его талант и чувственный опыт ошеломляют героиню и меняют ее жизнь. Она обнаруживает, что не всё знает о себе. Но путь героя к большой сцене не усыпан лепестками роз. Он – «один в поле воин», автономная творческая единица. И влюбленная героиня пытается стать для него «ангелом-хранителем». Комментарий Редакции: Человек – существо непознанное даже для самого себя. Состоящий из диковинных осколков, он не перестает удивлять и попадает в парадоксальные экзистенциальные ловушки. Которые сам же и расставляет…

1

Есть множество разных обстоятельств, которые никогда не должны с тобой случиться. Просто потому, что ты — человек среднестатистический. У тебя все всегда штатно. Рука судьбы с детства придерживает тебя за помпон твоей шапочки и не дает упасть. Но однажды, когда ты этого совсем не ждешь, помпон отрывается, и ты летишь, предоставленная самой себе, в тартарары.

Все началось с того, что у тебя угнали машину. И в процессе производства всяких положенных в этом случае действий выяснилось, что еще и страховка закончилась неделю назад. И ты влилась в ряды московской сумрачной пехоты. Ты носила за спиной всё, что раньше валялось в «бардачке», подпрыгивало и перекатывалось на заднем сидении. И экипировалась соответственно. Каждый день ты расставалась с какой-нибудь вещью, вынимая ее из рюкзака — облегчала свою ношу и училась быть неприхотливой в условиях столичных марш-бросков, иногда напоминающих квест. И в конце концов смогла расстаться с рюкзаком и перейти на сумку.

Пехотинец из тебя был, конечно, никакой, потому что любой твой путь из пункта А в пункт Б пролегал мимо множества увлекательных мест, возле которых раньше ты просто не имела возможности припарковаться. И все, мимо чего ты когда-то проносилась с положенной скоростью, теперь хватало тебя за рукав, затаскивало в волнующие недра и требовало денег. И ты себе не отказывала. Пока не кончились эти самые деньги.

А может, все началось еще раньше: с логичного завершения твоего безрадостного и скоротечного, как чахотка, раннего, по нынешним меркам, брака — с развода. И чего тебя понесло замуж, скажи на милость? А просто в твоей семье было так принято — выходить замуж. И ты чуть не умерла от скуки и разочарования, потому что быстро выяснилось, что иногда хороший собеседник — это только хороший собеседник и больше ничего. А совместная жизнь требует гораздо более серьезных оснований. А еще — внимания, тепла, неожиданных прикосновений, зовущих взглядов. И тебя совсем не умиляло, как, к примеру, он ест или спит, или разглядывает в зеркале свой подбородок в поисках сходства с идеалом — подбородком известного артиста. Ты находила странным и нелепым, что мужчина может быть озабочен своим подбородком. Ведь совсем недавно его, вроде бы, волновали проблемы разрастания международных корпораций и уменьшения численности популяции морских котиков. Тебя смешила и одновременно раздражала в постели его суета, которую он считал предварительными ласками. Тебя не возбуждало его тело и бесили его неумелые руки. Ты была уверена, что все должно быть как-то иначе: не так бытово и деловито. И ты, наконец, поняла, что все — бесполезно. Этому не научишь. Он ничего тебе не дает, а только мучает и мучается сам.

В общем, муж оказался скучен, как сто скук. И совершенно непригоден в быту. Если у него возникала нужда связаться с тобой в рабочее время, он не звонил по телефону, а писал тебе на почту. Всякие «болталки» у них в офисе были под строжайшим запретом. И он писал электронное письмо. И оно всегда приходило в «спам». Твой почтовый сервис невзлюбил твоего мужа и был к нему безжалостен. Его письма и были спамом. Как и все его «умные» разговоры. Они не имели к жизни и к вам двоим никакого отношения. Они, скорее, походили на фоновую болтовню телевизора. К тому же, в связи с неудачно складывающейся карьерой, главная его песнь и боль была: «Ты не представляешь, сколько вокруг идиотов!» И ты начала называть его Спамом. Доброе утро, Спам! Добрый вечер, Спам! Подруга спрашивала:

— Как там твой Спам?

— Мечтаю отправить его в «корзину», — отвечала ты.

— Какая же ты капризная! Вот у меня — веселый и ласковый. И что? Я не знаю, чего от него ждать. А твоего посади в уголок, как фикус в горшке, — сидит, спамит. Он у тебя безобидный. Идеальных не существует.

— Кто говорит об идеальном? Мне нужен подходящий! Я не хочу потратить свою жизнь на спам. И спать я с ним не могу. Я не вижу в нем мужчину, — пыталась объяснить ты.

— Тебя потянуло на «плохих парней»?

— Меня потянуло на живых и настоящих, — сказала ты и спросила: — Такие бывают?

Подруга пожала плечами.

— Ну, мой — настоящий. Но я не уверена, что он когда-нибудь на мне женится.

И еще, чтобы общение с человеком приносило радость, надо быть с ним на одной волне, думала ты. Например, если вы слушаете разную музыку, то пазл не сложится. Музыка была твоим надежным индикатором. Как-то раз тебе попалось изречение Бетховена: «музыка — это откровение более высокое, чем вся мудрость и вся философия». И ты сочла его не таким уж абсурдным, как могло показаться человеку, не увлеченному музыкой. Но иногда все же склонна была относить эту фразу к фигурам речи. Но в том, что касалось музыкальных предпочтений, вы с мужем оказалась на разных полюсах. Или даже на разных планетах.

Тебе его было даже не жаль. Ты просто ошиблась: он — чужой. Не твой. И ты его отпустила. К его маме и ко всем чертям. А потом, в веселой компании под бой курантов в новогоднюю ночь ты пожелала себе невозможной любви и страстей. Ты помнишь? Шутя пожелала. И почти забыла. Но осенью судьба опомнилась и взялась за дело. Хочешь страстей? Получи! И справляйся с ними, как можешь. Сама! Тебе скоро стукнет двадцать семь, а это уже серьезный возраст.

И тут оказалось, что в материальном отношении ты весьма уязвима. Ты раскидала по Сети объявления, нахватала куль заказов и погрузилась в работу. Ты превратила свое жилище в мини-завод по производству шедевров графического дизайна. И единственным китайцем на этом заводе была ты. К тому же, на тебя давил груз разочарования, и мироустройство теперь уже не представлялось правильным и логичным, а главное — целесообразным. Ты вообще перестала видеть цель. Как сказал твой папа-полковник, сбилась мушка. И еще он сказал, что твоя цель не отвечает на запросы и не опознается.

— Что поделываешь? — интересовалась подруга.

— Целыми днями сижу дома навстречу своей судьбе, — отвечала ты.

— Бэлка, ну хоть влюбись в кого-нибудь! Ну, пожалуйста!

— Нечем. Всё сдохло, — отвечала ты с твердым намерением похоронить, наконец, тему, и сама себе немножко не верила.

— Ну, может, обратишь внимание на моего брата, наконец? Он же извелся весь.

— Ты с ума сошла! Он же на пять лет меня моложе! — возмущалась ты нелепому предложению подруги.

Ты вела холостяцкий образ жизни и с садистской жестокостью убивала отпущенное тебе время. Ты превратилась в паузу. В стоп-кадр. Иногда тебе хотелось, чтобы пришел кто-нибудь умный и ласковый, одарил радостью взаимопонимания и душевного тепла и сделал каждую минуту твоего существования осмысленной.

Из этого болота тебя иногда вытаскивала подруга — твоя резвая и энергичная Каурова. Вручала тебе абонементы в салоны красоты, водила на выставки, в театры и на какие-то забавные частные вечеринки. В Москве всегда можно найти развлечения на любой вкус. Были бы деньги. А с ними, как раз, возникли серьезные перебои.