Близкая даль. Мистический роман

Татьяна Катушонок

События происходят в деревне, в 1940–1941 годах. Накануне войны активизируются мистические силы, и герои романа сталкиваются с необычными феноменами. Дружба, любовь, в том числе к Родине, чувство патриотизма – красной нитью проходят через произведение, а мистические истории заставляют задуматься, что в жизни не все так просто, как кажется на первый взгляд. Многие истории, описанные в книге, имели место в реальной жизни, происходили с автором, его родными и близкими.Полная версия.

ГЛАВА 4

ШКОЛА В ГУЩИНО располагалась в одной из хозяйственных построек, входивших некогда в состав усадьбы Родкевичей. Это был большой, добротный дом с просторными прямоугольными комнатами: в одной из них располагалась учительская, в другой — кабинет директора, остальные служили классами для деревенских детей. Школа давала семилетнее образование и являлась центром культурной жизни села. Учительский состав семилетки составляли приезжие, а обслуживающий персонал — жители деревни. Труд учителей оплачивался скромно, поэтому сердобольные сельчане, чем могли, помогали преподавателям. Ежедневно около восьми часов утра школьный двор оживал, деревенская детвора спешила на занятия. По традиции у входа в здание их встречал директор школы Абрам Романович Гольдман. Стоя на высоком деревянном крыльце, мужчина здоровался с учениками и делал им замечания относительно их внешнего вида, успеваемости и поведения. Пройти в школу незамеченным было невозможно. Вот и сегодня, как обычно, директор стоял на своем боевом посту и придирчивым взглядом оценивал всех, входящих в здание. Его костюм был тщательно выглажен, редеющие волосы — гладко причесаны и смазаны гусиным жиром. Глянув на уборщицу, мывшую перила крыльца, директор недовольно заметил:

— Что — опять лестницу чернилами намазали? Доберусь я до этих художников…

— Давно пора, — кивнула женщина, — а то пока я перила мою — сама в чернила вымазываюсь, руки потом с трудом отмываю…

— Сегодня же постараюсь выяснить, что за вредитель завелся в школе.

— Так они вам и сказали… — ухмыльнулась женщина.

— Куда они денутся? — ответил директор и вошел в здание.

Проходя мимо группы старшеклассниц, мужчина недовольно глянул на Розу. «Снова кудри навила…» — отметил мужчина. Каждый раз, когда он видел роскошную копну волос Варенковой, его распирало от негодования. «Совсем стыд потеряла… — в мыслях сокрушался Гольдман. — Ничего, я научу тебя, как следует вести себя в школе…» Девушки смущенно посмотрели на директора и вежливо поздоровались.

— Здравствуйте! — ответил глава школы. — Почему вы не в классе? Скоро начнется урок… Варенкова, подойдите ко мне!

Девушки переглянулись и, многозначительно посмотрев на Розу, вошли в класс.

— Снова к ней придирается… — вздохнула Зинаида и с сочувствием посмотрела на подругу.

— Бедная Роза, хоть налысо подстригись… — ответила Фая.

— А может, он по другой причине ее подозвал, — высказала предположение Настя.

— Как же… — ухмыльнулась Тамара.

В это время в класс вошел учитель географии, девушки замолчали и сели за парты, начался урок. Анисим Иванович Полуянов положил на учительский стол журнал успеваемости и осведомился у дежурного, кто отсутствует.

— Варенкова… — доложил Мохов.

— По какой причине? — поинтересовался учитель.

— Не знаю, — пожал плечами парень.

— Ее Абрам Романович задержал, — пояснила Зинаида.

— Вот как… — нахмурил брови географ.

Отсутствие Варенковой вызвало у преподавателя недовольство — не в первый раз Гольдман снимал детей с уроков для наложения дисциплинарных взысканий. «Эта чем ему не угодила?» — недоумевал мужчина. Начался урок…

Варенкова стояла перед директором, не смея поднять глаза. «Что ему нужно?..» — с замиранием сердца думала девушка.

— Вы хотели мне что-нибудь поручить? — поинтересовалась Роза.

— Все, что могла — ты уже сделала, — хмуро произнес директор. — Снова волосы накрутила — разве так ведут себя прилежные ученицы? Что нам завещал великий Ленин? Он завещал: учиться, учиться и…

— Учиться коммунизму, — смущенно пролепетала Роза.

— Говоришь ты, Варенкова, все правильно, а на деле занимаешься вредительством! Последний раз предупреждаю, если не прекратишь этот разврат — выгоню из школы! Сейчас пойдешь со мной в подсобное помещение и вымоешь голову…

Глаза девушки заволокли слезы, она не смогла сдержаться и расплакалась.

— Я не нарочно, они от природы вьются… — попыталась оправдаться школьница, но Гольдман ее не слушал, он был уверен, что ученица лжет.

Схватив девушку за руку, директор потащил ее в кладовую и там, наклонив голову ученицы над тазом, облил ее волосы водой из ведра. Бледный от злобы, мужчина пытался своими неуклюжими пальцами распрямить мокрые локоны Розы.

— Я тебе покажу, как школу позорить! — грозно приговаривал директор. — Взяла моду волосы крутить! Не хотела иметь прическу, положенную ученице, терпи…

Роза молча терпела боль, понимая, что ее слова ничего не изменят. «Пусть хоть все до одного выдерет», — в душе сокрушалась девушка. Ей так надоели придирки Гольдмана, что она предпочла бы остричься налысо, лишь бы не слышать его незаслуженных упреков. Не сумев распрямить девушке волосы, директор оставил ее в подсобке, наказав привести себя в порядок. Роза отжала руками волосы и стала искать, чем их вытереть… Дверь кладовки открылась, и в помещение с ведром в руке вошла Галина Кудрявцева.

— Что ты здесь делаешь? — удивилась уборщица и посмотрела на залитый водой пол.

Роза взглянула на женщину и расплакалась.

— Чего ты плачешь и почему у тебя мокрые волосы? Ты что — мылась здесь? — поинтересовалась уборщица.

Роза всхлипнула и поведала женщине о своем горе.

— Ну и чего ты расстроилась? — попыталась успокоить ее Кудрявцева. — Подумаешь — волосы вьются, радоваться надо, другие хотели бы иметь такие кудри, да не тут-то было, а на Абрама Романовича не обижайся, он о чести школы беспокоится, видимо, решил, что ты специально волосы накручиваешь…

Роза перестала плакать и взглянула на женщину. От надрывного плача нос и губы девушки распухли, а веснушки на лице стали заметнее, выражение её лица было столь жалким, что у Галины дрогнуло сердце.

— Глупая, разве можно так убиваться? — уборщица поставила ведро на пол и прижала девушку к своей груди. — Не расстраивайся… Нет такого горя, которое человек не смог бы пережить, все образуется…

— Правда? — шмыгнула носом девушка.

— Конечно… — Галина не могла поверить, что эта пышноволосая белокурая красавица, которую в деревне называли Мальвиной, могла навлечь на себя такие неприятности. — Ты, вот что… — произнесла Кудрявцева. — Возьми в тумбочке чистое полотенце и обсуши волосы.

Роза вытерла волосы, причесала их гребнем, лежавшим на подоконнике, и стала заплетать косу.

— Подожди, пусть обсохнут… — посоветовала женщина и подивилась локонам Розы, круто завившимся от воды. — Пошли к директору!

— Зачем? — испугалась девушка.

— Пусть удостоверится, что он ошибался.

— Не пойду, — покачала головой Роза.

— Почему?

— Он считает, что я специально их завиваю.

— Мало ли, что он считает — пусть убедится, что ты говоришь правду.

— Не знаю… — растерялась школьница.

— Пойдем! Надо доказать ему, что он не прав.

Роза собралась с духом и решила поступить, как советовала женщина.

— Ну, с Богом! — решительно произнесла Кудрявцева и, взяв девушку за руку, повела к директору.

Дойдя до кабинета, женщина поправила на голове платок и постучала в дверь. Услышав «Войдите!», Галина заглянула в комнату. Гольдман сидел за письменным столом и что-то сосредоточенно писал. Увидев женщину, он отложил в сторону бумаги и поинтересовался, в чем дело. Кудрявцева ответила, что дело не терпит отлагательства. Глава школы недовольно глянул на уборщицу, опустил в чернильницу перьевую ручку и произнес:

— По важному, говорите? Что ж — входите…

Галина подвела Розу к столу и, поборов волнение, произнесла:

— Абрам Романович, я по поводу Варенковой…

— Слушаю… — директор недружелюбно глянул на Розу.

— Я вас очень уважаю, но в отношении Варенковой вы не правы. Напрасно вы считаете, что девочка накручивает волосы — они у нее такие от рождения, вот, убедитесь…

Гольдман вышел из-за стола и подошел к опальной ученице. Роза уткнулась глазами в пол и не осмеливалась смотреть на мужчину. «Зачем я сюда пришла?» — корила себя девушка. Директор надел очки и с удивлением посмотрел на каскад белокурых завитков, украшавших голову ученицы.

— Н-нда… — озадаченно покачал головой мужчина.

— Видите? Волосы девочки мокрые, а по-прежнему вьются… — заметила Галина. — Если бы она их накручивала, они бы от воды распрямились.

— Действительно… — подивился мужчина. — То есть вы утверждаете, что это не завивка… Если это так, то я должен признать, что это самое удивительное, что я видел на своем веку.

Гольдман протянул руку, взял небольшую прядь волос девушки, потянул ее и отпустил — волосы закрутились в крупные завитки. Особенно много их было вокруг лба и на височной части головы ученицы, где волосы были подстрижены короче.

— М-мда!.. — произнес директор. — Похоже, на самом деле свои, но ведь родственники учеников утверждают, что Варенкова волосы накручивает… Кому верить?

— Это они из зависти… Признайтесь, хоть у одной женщины в округе вы видели такие волосы? — поинтересовалась Галина.

Гольдман молчал.

— Не видели! — ответила женщина. — Так зачем девочку винить в том, чего она не делала?.. — уборщица заметила смятение на лице директора и с чувством исполненного долга вышла из кабинета.

Гольдман чувствовал себя неловко. «Некрасиво вышло», — переживал мужчина. Глава школы сел за письменный стол и пристально посмотрел на ученицу.

— Извините, надеюсь, вы понимаете, что я это не со зла… — произнес директор.

— Да, — кивнула девушка.

— Что — да? Не могли бы вы изъясниться понятнее?

— Вы беспокоились о репутации школы… — пролепетала девушка.

— Ступай и впредь причесывайся аккуратней.

— Хорошо, — кивнула Роза. У неё будто гора с плеч свалилась.

Звон колокольчика оповестил об окончании урока, Варенкова вышла из кабинета директора и увидела, как из классов выбежали ученики и веселой гурьбой высыпали на школьный двор, где затеяли активные игры. «Лапта», «классики», «догонялки», «фантики» были любимыми играми школьников, гасившими их бурную энергию, которую педагоги с трудом сдерживали в течение уроков. Увидев подругу, вышедшую из кабинета директора, одноклассницы обступили ее и забросали вопросами.

— Ты, что, мыла волосы? — удивилась Тамара.

— Угу… — кивнула девушка.

— А зачем ты их мыла? Они же были чистые… — недоумевала Коржакова.

Роза вздохнула и с грустью посмотрела на подругу.

— Директор вылил мне на голову ведро воды, — пояснила Варенкова.

— Абрам Романович? Зачем он это сделал? — опешила Настя.

— Хотел распрямить волосы, думал, что я их накручиваю, — пояснила Роза.

— Ничего себе!.. — опешила Фаина. — Так он любую из нас может головой в ведро окунуть…

— У-у, вражина, — гневно глянув на кабинет директора школы, произнесла Тамара. — Что ты собираешься делать?..

— Ничего, — уныло произнесла Роза.

— Это ты зря, — покачала головой Коржакова.

— Брось, Томка, — махнула рукой Анастасия, — самое лучшее — забыть о том, что произошло. Нельзя злить Гольдмана — он обязательно отыграется, знаете, какой он мстительный… Нам еще выпускные экзамены сдавать…

— Пойдемте на улицу, — предложила Зинаида, подруги не стали терять времени и вышли во двор школы.

Фаина оглянулась, увидела у раскрытого окна директора и предложила одноклассницам прогуляться.

Мужчина проводил старшеклассниц взглядом и стал наблюдать за игрой школьной детворы. «Кто из них мог испачкать чернилами перила крыльца?» — размышлял Гольдман. Взгляд директора остановился на группе старшеклассников, игравших в «лапту», мужчина отошел от окна и направился к двери. Выйдя на улицу, он подошел к футбольному полю и окликнул Юрия Стригунова, однако парень был так увлечен игрой, что не слышал зова главы школы.

— Юрка, тебя Абрам Романович зовет! — крикнул другу Виктор.

Стригунок оглянулся и окинул взглядом школьный двор. В этот момент мяч, брошенный противоборствующей командой игроков, пролетел над головой парня и упал в заросли шиповника, росшего вдоль забора школы.

— Мазила… — упрекнул одноклассника Мохов.

Юрка нашел мяч и бросил его Виктору.

— Стригунов, Седельский, Рыжаков! Зайдите ко мне в кабинет, — строго произнес Гольдман.

Юрка взволнованно глянул на друзей: «Что ему надо?» — растерялся парень.

— Доиграть не дал… — недовольно буркнул Виктор.

Раздался звон колокольчика, оповестив об окончании перемены, школьный двор опустел, и только стая растревоженных голубей летала над опустевшим футбольным полем, где еще недавно играли ученики.