Близкая даль. Мистический роман

Татьяна Катушонок

События происходят в деревне, в 1940–1941 годах. Накануне войны активизируются мистические силы, и герои романа сталкиваются с необычными феноменами. Дружба, любовь, в том числе к Родине, чувство патриотизма – красной нитью проходят через произведение, а мистические истории заставляют задуматься, что в жизни не все так просто, как кажется на первый взгляд. Многие истории, описанные в книге, имели место в реальной жизни, происходили с автором, его родными и близкими.Полная версия.

ГЛАВА 13

СТЕПАН УСТИНЕНКО ЗАВЕРШИЛ обход путей, отнес инструмент в подсобку и, доложив начальству, что все в порядке, отправился домой. Миновав железнодорожную станцию, мужчина вышел на дорогу, ведущую в Гущино, снял кирзовые сапоги и, связав голенища, перекинул через плечо. «Совсем другое дело», — ощутив под ногами мягкий песок, приятно обволакивавший ступни, подумал Степан, достал из кармана пиджака папиросу и, чиркнув спичкой, закурил. Сделав несколько затяжек, он посмотрел на ельник, вплотную подступавший к дороге, и увидел вышедшего из леса мужчину. «Кто б это мог быть?» — насторожился Степан, но, заметив на груди старика массивный железный крест, понял, что это бывший священник.

— Добрый вечер, отец Никодим! — подойдя к земляку, поздоровался мужчина.

— Добрый, — улыбнулся старик. — Неужто только что с работы?

— Недавно закончил. Вы чего так поздно? Один в лесу… Не боитесь?

— А чего мне бояться? Со мной Господь Бог и сила Животворящего Креста, — ответил священник.

Степан подивился силе веры старика.

— Вы на самом деле ничего не боитесь? Например, преследований за Веру…

Отец Никодим блаженно улыбнулся, посмотрел на сумеречное небо и, словно увидев там прекрасные райские сады, произнес:

— Я молю Бога, чтоб сподобил меня принять мученическую смерть за Веру, только, видно, не пришел мой час. Когда в первый раз хотели меня арестовать — в ночь накануне был убит начальник НКВД. Во второй раз супостаты не смогли этого сделать по причине того, что по дороге в Гущино сломалась посланная за мной машина. В третий раз — небеса разверзлись, и хлынул такой сильный дождь, что дороги в округе превратились в грязевое месиво. До сих пор, ироды, ждут, пока на болотах, где стоит моя хижина, сойдет вода. Один я проход к ней знаю, если кто сунется наугад — сгинет в трясине. Так что некого мне бояться, а естественной кончины никто не избежит. У меня и гроб сосновый на этот случай сделан, каждый день ложусь в нем спать, ибо никто не знает, когда Господь призовет его грешную душу.

Степана потрясли слова священника. Никогда прежде мужчина не задумывался над вопросами, что есть жизнь, что есть смерть и есть ли на свете Бог, против которого так ополчилась новая власть. «Что, если этим миром на самом деле кто-то управляет?» — задумался мужчина.

— То есть вы полагаете, что загробная жизнь все-таки есть? — поинтересовался Степан.

— Безусловно, — ответил старик. — Много раз по Воле Господа Бога мне было дано убедиться в этом. Вот ты спрашивал, откуда я так поздно возвращаюсь… В Дубовку я ходил, к другу моему старинному, отцу Феодосию…

— В Дубовку? — удивился Степан. — Так до нее ж километров пятнадцать будет… Вы что же — пешком ходили?

— Как видишь, Бог дает силы, когда они нужны на доброе дело.

— А что вас заставило туда отправиться?

— Вчера ночью, после молитвы к Богу, я лег спать… Вдруг темнота моего жилища рассеялась, и хижина озарилась золотисто-белым светом, в центре которого я увидел отца Феодосия. Он низко мне поклонился и сказал, что пришел упредить меня о своей скорой кончине, которую Господь сподобит послать ему сегодня утром. После этих слов чудное видение прекратилось, я сел в гробу, перекрестился на икону Спасителя и возблагодарил Его, что послал мне весточку о друге. Встав, я собрался и, сотворив короткую молитву, отправился в путь. Когда человеку за семьдесят — быстро ведь не побежишь, да и путь предстоял мне не близкий. Слава Всевышнему, я застал моего друга живым. Отец Феодосий переживал, что из-за своей немощи не может со мной проститься. С вечера он молитвенно просил Господа, чтоб не дал ему уйти в мир иной, не повидав напоследок друга. Для Бога Всемогущего нет ничего невозможного. В Духе Святом мы способны видеть и слышать то, что сокрыто от наших глаз. Приблизительно в тот же самый час я творил в хижине ночную молитву, вот и сподобил меня Господь узнать о тайном желании друга. Выполнив все, что положено для вновь представленного, с чувством выполненного долга я отправился в обратный путь. Чтобы сократить дорогу, я шел лесными тропами, одна из которых вывела меня к тебе.

Рассказ священника до глубины души потряс Степана. «Неужели это правда?..» — удивился мужчина и недоверчиво посмотрел на седовласого старика, рядом с которым он почувствовал себя несмышленым ребенком в огромном, незнакомом ему мире, где все происходит по каким-то таинственным, неизвестным ему законам.

— Вы, оказывается, мастак рассказывать сказки… — ухмыльнулся Степан. — Вас послушать, так человеку ни телеграф, ни телефон для связи не нужен — достаточно помолиться, и Бог сподобит его откровения…

Священнику стало жаль земляка.

— Бог милостив, может, увидев твою духовную слепоту, и тебе ниспошлет Свое Откровение. Многих таким образом обратил Он на путь Спасения, — произнес старик.

Плотный туман выполз из влажной низины и окутал дорогу, по которой шли запоздалые путники, видимость стала ограниченной, и идти вперед стало трудно.

— Вот незадача… — взволнованно произнес Степан. — Ни зги не видно! Так и с дороги сбиться не трудно…

— Даст Бог, не заблудимся, — ободрил его старик.

— Как Вы можете так спокойно говорить? Я совсем Вас не вижу, не ровен час — в болото угодим… — Степан остановился и стал на ощупь искать священника.

Вдруг на фоне шума леса он отчетливо расслышал цоканье копыт. Оно было столь звонким, что создавалось впечатление, будто конь едет не по песчаной дороге, а по мощеной камнем мостовой. «Как это может быть?» — удивился мужчина. В этот момент из тумана вышел отец Никодим. Степан взял старца под руку, отвел в сторонку и тихо произнес:

— Слышите цокот?

— Да, — кивнул священник.

— Значит, мне не показалось… Постоим здесь, как бы в тумане нас конь не зашиб…

Цокот копыт стал еще слышнее, и через мгновение из-за поворота лесной дороги выехал всадник. От его лица, доспехов и коня исходило сияние такой интенсивности и чистоты, что оно казалось подобным солнечному свету. Степан в испуге закрыл глаза, а когда открыл их, то едва не потерял дар речи: на белом скакуне царственно восседал былинный воин. Грудь и бедра всадника плотно покрывала кольчуга. На голове был надет железный шлем. В одной руке он держал круглый щит, в другой — копье, спина коня была покрыта попоной пунцового цвета с золотой окантовкой. Чудное благоухание наполняло воздух вокруг.

— Господи! — невольно вырвалось у Степана.

— Пресвятая Богородица, спаси и помилуй нас! — взмолился старый священник и осенил себя и Степана Крестным Знамением.

Не смея поднять на всадника глаза, отец Никодим стал пламенно молиться Богу. Степан испуганно глянул на священника и стал повторять за ним слова молитвы. Поравнявшись с путниками, всадник придержал коня и громогласно произнес: «Мир вам!» Поднялся ураганный ветер и начал клонить к земле стволы вековых сосен и елей. В этот момент откуда-то из глубины необъятного поднебесья незримые колокола стали вторить его словам…

Отец Никодим в очередной раз осенил себя Крестным Знамением и ответил:

— И тебе мир! Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, спаси нас от козней лукавого! — старик достал из дорожной сумки кусочки ладана и бросил его под ноги коня.

Кусты роз диковинной красоты, источающих тончайший аромат, выросли в том месте, куда упал ладан. Степан онемел от страха и отпрянул назад. Отец Никодим, не прекращая творить молитву к Богу и Пресвятой Богородице, брызнул на грудь всаднику святой воды. В тот же миг на груди и доспехах воина чудным образом просиял Лик Небесной Девы. Старец пал на колени и, отвесив земной поклон, слезно взмолился:

— Прости меня, грешного, по немощи духовной и из опаски попасть в сети лукавого, усомнился я, что ты Посланник Божий. Если есть на то воля Божья, открой нам, кто ты?

— Я русский витязь, — ответил всадник. — Хожу по земле русской, собираю воинов на великую битву. Родина в опасности, лютый враг собирает силы у западных рубежей Отечества. Собирайтесь в поход, славные воины… — всадник привстал на стременах и, указывая копьем на запад, угрожающе потряс им.

В то же мгновение над лесом заполыхала яркая зарница. С каждой секундой сияние на небесах становилось все лучезарнее. Со всех сторон к достославному витязю по небу стали слетаться всадники в боевых одеждах русских воинов разных исторических эпох. Высоко в поднебесье торжественно зазвучал призывный воинский марш, при первых звуках которого конь Божьего Посланника стал нетерпеливо перебирать ногами. Только сейчас путники увидели, что скакун не касается земли, а древний воин парит над землей. Как завороженные, смотрели мужчины на разворачивавшуюся пред их взором картину объединения в одну мощную дружину всего небесного воинства. Призывно взыграл небесный рожок, и все великое воинство вслед за воеводой плавно поплыло по небу, поднимаясь в небеса. Еще миг — и огромная армия небесных воинов бесшумно проплыла по ночному небу на фоне яркой луны в направлении на запад. Старый священник упал на колени и до земли поклонился уходящим за горизонт небесным защитникам Отечества. Степан опустился рядом со старцем на колени и тоже до земли поклонился небесной дружине.

— Благодарю тебя, Отче, яко сподобил меня, недостойного, быть свидетелем сего чудного явления, — со слезами на глазах промолвил старый священник. — Величай, душа моя, честнейшую и славнейшую горних воинств, пречистую Деву Богородицу! О, Матерь Божья, избави нас от огня и меча, от нашествия иноплеменных и междоусобной брани, от напрасной смерти, от нападений вражеских и от смертоносной язвы, и от всякого зла. Пресвятая Богородица! Просвети нам ум и очи сердечные, даруй всем нам столько силы и мужества, сколько имеет каждый любви и усердия, дабы постоять за свободу Отечества.

— Прости меня, Всемогущий Боже! — воззвал к Небесам поседевший Степан. — Прости меня за неверие мое, за то, что будучи крещенным, прожил жизнь как нехристь…

Услышав слова сердечного раскаяния своего земляка, отец Никодим прервал пламенную молитву и посмотрел на Степана.

— Слава Тебе, Боже, и благодаренье за все! — восторженно воскликнул старый священник. — Еще одно чудо явил Ты мне — воскрешение к жизни заблудшей христианской души… — отец Никодим встал с коленей и подошел к Степану.

Погладив его, будто малое дитя, по белым, словно снег, волосам, старец по-отечески ласково произнес:

— Великое счастье послал мне сегодня Господь: прекрасного спутника и незабываемый вечер. Благодарю тебя, сынок, что разделил со мной эту радость. В начале нашего совместного пути только я был седовласым, а к завершению пути и ты сединой убелился…

— Простите меня, отец Никодим, за назойливость, но как вы думаете, кого в образе этого древнего витязя явил нам Господь? — поинтересовался Степан.

— Точно не скажу… — ответил старик. — Мало ли доблестных витязей, презревших смерть и являя чудеса удивительной воинской доблести, бесстрашно сражались за свободу Отечества на протяжении долгого исторического периода… Взять, к примеру, легендарного воеводу, великого благоверного князя Александра Ярославича, который с дружиной и частью ополчения в рукопашном бою победил войско шведов, явившихся на нашу землю на 100 судах с пятьютысячным десантом… За победу над превосходящим противником в знаменитой Невской битве Александр Ярославич получил прозвище Александра Невского. На протяжении всей жизни его отличали христианское благодушие, благородство, высокая мудрость и смирение перед волей Божьей. Даже те, кто причиняли ему обиды и страдания, испросив прощения, немедленно получали его. Это редчайшее качество… По великому своему смирению великий князь приписывал все, что ему удавалось совершить, Небесной помощи. Каждое из своих достохвальных дел князь возводил в достоинство жертвы и служения Богу. На протяжении всей своей недолгой жизни (он не дожил и до сорокапятилетнего возраста) святой Александр превозмогал своих врагов и врагов Отечества превосходством своей нравственной силы и мощью духа. А ведь он участвовал более чем в 20-ти битвах и был свидетелем того, как величайшее множество доблестных русских воинов пало смертью героев за свободу Родины.

— А почему, говоря об Александре Невском, вы называете его святым? Он ведь из знатного рода, жил, как обычный человек, имел семью и детей… — полюбопытствовал Степан.

Ему хотелось как можно больше узнать о жизни этого удивительного человека.

— Это был не простой князь… — ответил отец Никодим. — Вся его жизнь была посвящена отстаиванию свободы и интересов Отечества. Много раз он ездил к ханам в далекую Монголию и татарскую Орду, чтобы испросить милость и пощаду родной земле. Скольким опасностям подвергал себя во время этих путешествий! Бог, видя его веру и благочестие, во всех путях и сражениях хранил его, но здоровье свое он все же подорвал. Изнуренный последним странствием в Орду, по дороге домой князь занемог и понял, что приблизился его смертный час. Перед смертью он попросил постричь его в иночество и схиму. Приняв причастие пречистых тайн, великий князь предал свою душу в руки Господа… — старый священник замолчал.

Слезы скорби, любви и благоговения текли по его впалым морщинистым щекам. В какой-то момент путникам показалось, что время остановилось — прошлое, настоящее и будущее слились воедино, не было древней и современной Руси — было одно любимое сердцу Отечество, которому грозила опасность. Молчание прервал старец:

— А может, в образе представшего пред нами всадника Господь явил нам Илью Муромца…

— Это же просто вымысел, сказочный персонаж, — ухмыльнулся Степан. — Я о нем и Соловье-разбойнике детям сказки рассказываю…

— Да простит тебя Господь! — помолился за заблудшую душу земляка старик. — Принимая одного из самых удивительных героев древней Руси, народного заступника, за вымышленного персонажа сказок, ты глубоко ошибаешься…

— Что вы хотите этим сказать? — Степан с недоверием посмотрел на собеседника.

— А то, сынок, что упомянутый Илья Муромец жил во времена Киевской Руси и был реальной исторической личностью. От природы он был наделен большой силой, отличался храбростью, воинской доблестью и исключительной преданностью Вере отцов. В зрелом возрасте Преподобный принял монашеский постриг в Киево-Печерской Лавре и был наречен Ильей, а погиб как настоящий герой — о чем свидетельствуют пробитое копьем сердце и многие другие тяжелые раны, сохранившиеся на его нетленных мощах.

— Откуда вам это известно? — полюбопытствовал Степан.

— В молодости я бывал в Киево-Печерской лавре, там от иноков услышал рассказ об этом удивительном человеке, который заслуженно почитается святым русской Православной Церкви.

— То есть Илья Муромец был ревнителем Православной Веры — я правильно вас понял?

— И был, и остается на все времена, — кивнул священник. — Русский народ испокон веков почитал Илью Муромца небесным покровителем и редчайшим образцом беззаветного служения Родине.

Степан внимал каждому слову старца, он настолько проникся почтением к доблестным воинам и святым, что на глазах у мужчины выступили слезы. Видя состояние своего спутника, священник выждал минуту-другую и продолжил:

— Сегодня Божественное Провидение сподобило нас быть свидетелями того, как горнее войско под предводительством избранного Богом воеводы устремилось на защиту западных рубежей нашей Родины. Божье войско собралось на решительную битву за свободу Отечества, а мы, грешные, продолжаем пребывать в слепоте и беспечности.

— Так что же нам делать? — растерялся Степан. — Никто не поверит нам, если мы расскажем о том, чему стали свидетелями, за сумасшедших примут.

— Все может быть, только, я полагаю, что Отец Небесный для чего-то нам это открыл. Не знаю, почему Бог избрал нас: священника, потерявшего паству, и безбожника… Ясно одно — молчать о том, чему мы стали свидетелями, не имеем права!

— Верно, для чего-то нам это было попущено, слишком все успокоились, забыв, в каком враждебном окружении пребывает наше социалистическое Отечество…

— Ну вот, в тебе опять проснулся атеист, — с досадой произнес старик. — Крепко в твоем сердце засела коммунистическая пропаганда… И кто ты теперь?

— Не знаю… — пожал плечами Степан. — Я и партию не могу предать, и от веры в Бога не могу отказаться — собственными глазами все видел, да и свидетель у меня есть…

— Ну, свидетель я тебе никакой… У меня с нынешней властью отношения сложные, НКВД уже не первый год за мной охотится… Что, коли арестуют? Чем докажешь, что не выдумал эту историю? А будешь стоять на своем — обвинят в религиозной пропаганде…

— Мне все равно, — махнул рукой Степан. — После того, что я только что видел — земные власти мне не указ. Теперь я понимаю, почему истинные христиане ради Веры претерпевают мученичество и предпочитают смерть, нежели отречение от Бога…

Пока отец Никодим и Степан размышляли о том, как им поступить, туман рассеялся, дорога стала видна отчетливей, и мужчины смогли продолжить свой путь. Когда до деревни оставалось недалеко, путники расстались. Степан отправился домой, а старый священник — в свою лесную хижину.

Расставшись с мудрым старцем, Степан ощутил духовное одиночество. Ему казалось невероятным, что за столь короткое время служитель Церкви стал столь близок его сердцу. Речи священника, наполненные любовью к Богу и людям, оставили в душе мужчины неизгладимый след. «Отец родной не сделал для меня того, что этот седовласый старец за столь короткое время, — признался себе Степан. — Бывший поп, которого советская власть считает мракобесом, в считанные часы стал ближе родни. Воистину — ни от чего в жизни не следует зарекаться. Многие годы я проявлял нетерпимость к верующим, а сейчас то, что совсем недавно казалось ересью, наполнилось глубоким смыслом».

Открыв калитку, Степан поймал себя на мысли, что не хочет заходить в дом. Подчиняясь душевному импульсу, мужчина сел на лавку под окном и посмотрел на усыпанное звездами небо. Мысли его стали постепенно путаться, и он не заметил, как заснул. Ему приснился странный сон: война, ожесточенный бой за какой-то зарубежный город, в конце улицы возвышается полуразрушенный костел, откуда гитлеровцы ведут непрестанную стрельбу. Командир воинского подразделения, бойцом которого являлся Степан, дает ему и двум его товарищам задание — во что бы то ни стало уничтожить огневую точку противника. Мужчина видит, как он обходит костел сзади, проникает в полуразрушенное здание и, застав противника врасплох, уничтожает гранатами вражескую огневую точку. Продвижение по улице советским войскам обеспечено… «Живы, хлопцы, живы!..» — не помня себя от радости, кричит во сне Степан, стоя на верхней площадке костела, победоносно размахивая над головой винтовкой…

— Папа, проснитесь! — сквозь сон донесся до мужчины голос падчерицы.

Степан открыл глаза и не мог сообразить, где он находится — настолько реальным было его видение.

— Вы что-то кричали, я услышала и выбежала на улицу — думала, с вами что-то случилось… — встревожено произнесла Анастасия.

— Прости, дочка, присел отдохнуть и, видимо, заснул… — смутился мужчина.

— Что вы так поздно? — поинтересовалась девушка.

— Так вышло… Мать дома?

— На работе.

— Опять вторая смена?

— Приходила, поужинала и пошла молотить лен, — Настя взяла сапоги отчима и пошла в избу.

«Хорошо, что она меня разбудила, — подумал Степан, — я либо устал, либо схожу с ума — войну только что во сне увидел…»

— Папа, вы идете? — обернувшись, спросила Анастасия.

— Иду… — кивнул Степан.

«Нужно успокоиться и постараться обо всем забыть», — решил мужчина.

«Живи и помни!» — пронеслось в голове Степана. Он с опаской осмотрелся по сторонам. «Никак, брежу…» — подумал мужчина.

«Живи и помни!» — снова прозвучал в его голове чей-то приказ.

«Это уже чересчур…» — подумал мужчина и перед тем, как войти в дом, взглянул на небо — прямо над головой, словно Божье Благословение, сиял звездный Крест. Степан, словно зачарованный, смотрел на Созвездие и не мог оторвать от него глаз.

— Боже, спаси и сохрани! — прошептал мужчина и, закрыв глаза, осенил себя крестным знамением, затем выждал какое-то время и снова глянул на небо — на усыпанном звездами небосводе сиял серебристый диск луны.

Мужчина всмотрелся в небесную высь, стараясь отыскать Небесный Крест, но его не было. Степан не знал, что думать… «Но не померещился же мне этот Крест…» — разволновался Степан, открыл дверь дома и вошел в избу. У печи хлопотала Анастасия. Девушка посмотрела на отчима и поняла, что его что-то тревожит. Степан обмыл над тазом руки, сел за стол, пододвинул тарелку со щами, взял с общего блюда пирожок с картошкой и стал есть. Настя в изумлении смотрела на отчима. «Какой-то он странный… — отметила девушка. — Наверное, на работе что-то случилось…» Заметив, что отчим съел щи, Настя убрала пустую тарелку и, налив в таз теплой воды, стала мыть посуду. «Ох, уж эти взрослые… — мысленно заметила девушка. — Вечно у них проблемы…» Настя вытерла рушником вымытую посуду и, пожелав отчиму спокойной ночи, отправилась спать. «Надо было повторить параграф по истории…» — подумала девушка и не заметила, как уснула.