Эмансипантки

Тамара Борисовна Карсавина

Книга «Эмансипантки» была написана более 10 лет тому назад. О чём она? О Западной Украине, о Львове, о львовянах. Точнее о львовянках, которые жили, уже в далёкие теперь, 80-е годы. Жили по-разному. Кто лучше, кто хуже. Влюблялись, сбивались с праведного пути, сходились, расходились, интриговали, растили детей и …работали. Работали, не покладая рук по 8 часов, каждый день, наравне с мужчинами. Но ни о чём не жалели. Почему? А потому что эмансипантки.

ГЛАВА 10

Наконец-то пришло лето! Как я люблю эту замечательную пору года. Теперь можно вставать на полчаса позже, потому что дети остаются дома. Их каникулы — это мои каникулы. Что за прелесть налегке выбегать на работу, легко втискиваться в троллейбус. Неудобство в том, что каждый час-два надо звонить домой и спрашивать, что они делают. Аленке уже — 13 и можно на неё положиться. На редкость положительный ребëнок. Сашке — 8, конечно как все мальчишки чудит, но в рамках дозволенного и пока слушает Алëнку. Теперь надо решать проблему с тем, чем их занять летом. Конечно не на три месяца. Один месяц я посвящу поездке с детьми куда — нибудь. Наверное в Прибалтику. Наш завод имеет возможность нанимать для сотрудников квартиры у местных жителей в Паланге. В прошлом году в Прибалтику ездила Соля, ей понравилось. Это один месяц, а каникулы три. Что с ними делать два месяца? По дороге меня осеняет мысль о пионерском лагере. Вот и выход. У завода свой пионерлагерь в Солнечном. Мы даже там проектировали бассейн. Надо будет поспрашивать, что собой представляет этот пионерлагерь. И есть ли ещë путевки?

В обеденный перерыв поднимаюсь этажом выше. Здесь расположился профком. Такой же зал, как наш проектный, только в нем сидит одна дама, а в нашем зале — 27 человек. Профкомовка занята, беседует с какой-то женщиной. До меня доносятся обрывки фраз «я узнаю», «попробуем помочь»… Я с интересом поглядываю в их сторону и думаю о том, долго ли ещë ожидать конца беседы.

Придется поизучать стенды, которые делались в нашем отделе у оформителей. Вот на снимке сам главный профкомовец. Довольно молодой парень, кудрявый до неприличия, с располагающей улыбкой. Говорят злые языки, что очень себе на уме. Соорудил себе уже и «Волгу», и импортную мебель, и всякую аппаратуру, никак, правда, не может выбить квартиру. Видно не хочет ехать в район новостроек, они действительно у чёрта на куличках, а в хорошем районе, поближе к работе, видать, не получается. Вот директор нашего завода. Только недавно показали мне как он выглядит. А выглядит холёно, уже возрастной, довольно подтянутый, хорошо сидит костюм. И вообще видно, что привык к объективу, знает как встать, как посмотреть, чтобы соответствовать. Про него злые языки говорят, что ходок. Да и немудрено. Какая же заводская женщина устоит перед его деньгами и импозантной внешностью. В настоящее время у него, говорят, новая пассия, начальник планового отдела. Наверное чуть моложе меня, года 33, но уже разобралась что к чему, хотя на заводе совсем недавно. Она тоже на фото. А как же! Приятно показать, какая у тебя молодая любовница. Я её тоже знаю, потому что она, как говорит наша Галына, путалась с нашим Большим Гарри. Он у нас многостаночник. Настя уже привыкла, что периодически ныряет в паралельные миры.

Потом пошли фотографии с объектов культурного и социальнобытового назначения, как будто бы профком проектировал, строил или эксплуатировал все это. Для профсоюзов характерно гордиться тем, к чему они не имеют отношения. Их задача заступиться за работающего человека и быть на страже его интересов, а не на каждом шагу подчеркивать свою любовь к большим и сильным. Я не помню ни одного случая, чтобы решение профкома шло в разрез с решением начальства. Эта придворная братия видит свою работу в том, чтобы раздать нужным людям всё нужное и лучшее: хорошие путевки, импортные товары. Рядовой сотрудник хороших путевок никогда не получит, всегда ответ: «Надо было прийти раньше». Импорт, который поступает на завод, конечно делиться так, чтобы не дай бог не обделить себя любимых, начальство и их близсидящих и близлежащих. Так что недорогие путевки в Палангу и в пионерлагерь, я получу, эти путевки не котируются, потому что условия пребывания оставляют желать лучшего.

Слышу звук отодвигающегося стула и оглядываюсь. Аудиенция у профкомовской дамы окончена и оказывается женщина, которая собирается уходить, мать Толика. Толик, когда то меня с ней познакомил, и я здороваюсь. Глаза у неё полны слёз, она вытаскивает скомканый платочек из кармана большущей кофты. Я подхожу ближе и прошу её подождать меня, потому что хочу выразить ей сочувствие и вообще поговорить. Она охотно соглашается и присаживается неподалеку. Как я и предполагала получила всё, что хотела и без труда. Путевки в пионерлагерь на июнь и август, а на июль курсовку на троих в Палангу. В пионерлагерь с 30 процентной скидкой, а в Палангу скидку 30 процентную дали только мне, а детям за полную стоимоимость. Платить буду через бухгалтерию, потому что это довольно круглая сумма, но учитывая отпускные, потяну.

— Ну, здравствуйте ещë раз, — говорю я маме Толика. — Давайте я вас проведу и заодно поговорим. Может, что новое о Толике?

— Ничего. Никаких изменений с тех пор, как Толик пропал. Уж куда я только не ходила. Даже ездила в Почаев, молилась за его душу. Хотя гадалка, у которой я была пару месяцев тому, ничего толком так и не сказала. Сказала придти через какое-то время. Вот соберусь с духом и пойду. Моя подруга не верит во всё это, а сама идти никак не решусь.

— Могу пойти с вами.

— Да?

— Ну да, хочу хоть чем то вам помочь.

— Спасибо.

— Вы держитесь, — сказала я расхожую фразу и стало самой противно, но так хотелось её поддержать, а как назло ни одной умной мысли в голове.

— Не очень получается. Я два месяца болела. Подруга посоветовала пойти в профком, попросить материальную помощь. Я ведь тоже работаю на заводе.

— Да что вы! — искренне удивляюсь я.

— Я здесь уже 25 лет, — говорит она. — Пришла на завод девчонкой. Сначала посадили на пайку, а потом перешла в гальванический цех, там дают молоко и надбавка за вредность.

Как-же, знаю гальванический. Динка и я делали какую-то этажерку в гальваническом и пошли посмотреть, на место, как лучше её поставить. Форма одежды у нас цивильная, без халатов и спецовок, поэтому работающие там женщины приняли нас за дам из месткома. Видно жаловались на условия работы и подумали, что соизволили отреагировать. Женщины окружили нас и стали жаловаться, что не работают вытяжки. Это совершенно недопустимо, ведь в этих цехах очень вредные испарения. Было видно по женщинам, у них землистые лица и проблемы с дыханием.

Так Толика мать почти моя ровестница! По самым скромным подсчётам сорок с небольшим, а мы все держим её за старушку. Теперь, когда я пришла к такому выводу, стало интереснее с ней говорить и я более внимательно её рассмотрела. Аккуратная фигурка, красивый овал лица, большие серо-голубые глаза, похожие у Толика, только у него синее. Несмотря на работу во вредном цеху, хорошие зубы. А вот помню у Толика зубы были никуда. Он когда-то мне жаловался, что идет от зубного, ему обпиливали зубы, чтобы поставить два моста, передний и боковой. Звать её Лена, что совсем непонятно. Может она сама модифицировала свое имя, не будешь спрашивать, но по акценту слышу, что русский для неё не родной язык, хотя хороший запас русских слов и довольно свободно говорит.

— Я вот все думаю, что такое он знал или видел? — сказала вдруг Лена.

— Да я думаю, что всех это интересует. Какая-то мутная история.

— Когда ж он успел в неё влезть, ведь не ахти сколько проработал. Занимался зубами, вы знаете, у него были плохие зубы, весь в отца. Кроме того хотел поступать в Политех, собирал учебники, он неплохо учился в школе. И вот на тебе… — опять заплакала Лена.

Мне было её невыносимо жалко. Действительно, я знаю, что Толик у неё был единственный сын. Муж не то умер, не то разошлись, она растила Толика сама. И вот такой удар. Судьба несправедлива. Куда бы Толик не влез, он должен был остаться живым. Хотя бы ради Лены.

— Ну так что, вы со мной пойдете к гадалке? — робко спросила Лена.

— Пойду. Давайте через неделю, мои архаровцы уедут в пионерлагерь, будет посвободнеё и пойдём. Хорошо?

— Спасибо вам, Жанна, это меня как-то поддерживает, я вам обязательно позвоню.

На этом мы разошлись. Я оглянулась ей вслед и подумала, что у Лены и ноги красивые и даже бесформенная кофта не портит её изящную фигуру.