Двести второй

Савелий Громов, 2022

Книга написана от первого лица на основе реальных событий. Имена персонажей изменены или имеют собирательные образы. История начинается в восьмидесятые годы с призыва главного героя повествования в пограничные войска КГБ СССР в Забайкалье. После окончания армейской учебки главный герой попадает в Афганистан. В составе экипажа БТРа саперного взвода, в который входят советские мальчишки разных национальностей (русский, бурят, узбек и украинец) из разных частей бывшей когда-то огромной и великой страны СССР и четвероногий сапер – овчарка по кличке Джек, они колесят по пыльным дорогам войны, попадая в смешные, а иногда и трагичные ситуации, выполняя свой интернациональный долг. Дружный экипаж БТРа в боевой части, где они служили, в шутку прозвали "Четыре танкиста и собака".Боевые события сопровождаются воспоминаниями о гражданской жизни пацанов в СССР, помогая создавать атмосферу той эпохи, в которой росли и взрослели эти мальчишки. Книга написана легко, с юмором.

Глава 18

Журавль по небу летит, корабль по морю идет,

А кто меня, куда влекет по белу свету,

И где награда для меня, и где засада на меня?

Гуляй, солдатик, ищи ответу.

(Бумбараш — Журавль по небу летит)

На «Керки» шли колонной, в которой были БТРы, личный состав ехал в тентованных Шишига (Газ-66), так что приходилось смотреть только назад. За нами шли БТРы больше восьмидесяти километров в час они не разгонялись так, что шли в хвосте колонны.

В голове колонны шли Шишиги (Газ-66) в которых ехали мы и наш груз, выгруженный из самолета. Возглавляла колонну БРДМка (бронированная разведывательно-дозорная машина), в которой находился — Старший колонны, он же Начальник колонны.

В дороге не было ничего интересного кроме небольшого инцидента.

Один местный джигит на «Шохе» (ВАЗ-2106) возомнив себя то ли пилотом Формула-1 то ли «Заслуженным мастером СССР по автомобильному спорту» решил, что БТР — это вообще-то не машина и его можно легко подрезать.

— Ошибся, мля!

— Вазовская жестянка против десяти тонн брони все равно что — «мордой об косяк, головой об стенку, хуем об коленку!»

БТР даже не качнуло, а «Шоху» же отбросило на «встречку», как пустую картонную коробку, только сильно помятую, как будто ею только что поиграли в футбол.

После пацаны с БРДМки, где находился Старший колонны, рассказывали, что когда ему доложили о происшествии, он только спросил по рации:

— Гляньте там, этой баран живой?!

Рация ответила:

— Жив чудило! Скачет, как сайгак, ошпаренный — вокруг своей кучи металлолома!

Старший:

— Ну, и хуй на него!

— Колонна, продолжать движение!

И уже отключившись, добавил:

— Нечего было лезть на хуй, как «бурый медведь» на рогатину!

–Тем более что хуй — бронированный!

В город Керки прибыли поздно ночью нас разместили в палаточном городке на ПУЦу (ПУЦ — полевой учебный центр).

На следующий день началось формирование мотоманевренной группы, которая должна была выдвинуться в район города Андхой (провинция Фарьяб).

Потянулись похожие друг на друга дни накладываясь друг на друга, как листы отрывного календаря, не оставляя в памяти никакого следа.

В советское время «Отрывные календари» весели на стене на самом видном месте в каждом доме. Листы календаря 8х11 см. скреплялись жестяным широким зажимом.

Утро нового дня советского человека начиналось с отрыва листочка — «Отрывного календаря». Потому как оторвется листочек, гадали — хороший и плохой будет наступивший день. Если листочек оторвется ровно — то и день будет хорошим!

Листочек не выбрасывался, все члены семьи в свободное время знакомились с информацией размещенной на оборотной стороне. Тематическое содержание было интересным, полезным и познавательным. На лицевой стороне листка крупным шрифтом обозначался текущий день, месяц и год. Здесь же указывалось время восхода и захода солнца, долгота дня и фазы луны. Если день был связан с памятной датой, то это обязательно выделялось красным цветом и тематической картинкой. Праздничные дни и воскресенья также были выделены красным цветом. Помню, что в деревне, где я частенько гостил у бабушки с дедушкой в конце дня листочек шел деду на самокрутку, если только бабушка не прибирала его, вычитав в нем новый оригинальный рецепт засолки огурцов или капусты.

Дед Филипп (по линии матери) курил самосад. Сажал он на своем огороде махорку под названием «Лимониха». Аромат ее фруктово-цветочный, слегка пряный, был таким приятным, что даже категорически некурящие люди с наслаждением втягивали ее запах, энергично шевеля своими носами, как выхухоль хоботом и блаженно щурились от удовольствия.

На четвертый день у меня, разболелся зуб, начался воспалительный процесс, и подскочила температура. На Шишиге (ГАЗ-66) меня отправили в отрядную санчасть. При санчасти был стоматологический кабинет, в которой, как я понял из разговора с «Мамлеем» (Младший лейтенант) обращались за медицинской помощью даже местные жители.

После осмотра он спросил меня:

— Ну, как зуб удалять будем с «заморозкой» или потерпишь?

На мой ответ:

— Лучше с «заморозкой», — он понимающе улыбнулся, и рассказал, что местным аборигенам по три зуба за один прием удаляет без всякой «заморозки», и ничего благодарят, и даже фруктами отдариваются.

Зуб, который мне удалил «Мамлей», был как раз тем, который мне перед армией лечила «Бабища» с золотыми кольцами на каждом пальце.

В тот день меня от военкомата направили в стоматологическую поликлинику на так называемую «санацию полости рта».

Помню, что эта «Бабища» сразу мне не понравилась, и отчество у нее еще было какое-то собачее — Гав-Гав..

— Точно — Гавриловна!

После того как она на этот зуб поставила пломбу, я ее спросил:

— Надеюсь, на два года пломбы хватит?

На, что она, гремя какими-то инструментами в металлическом поддоне, весело ответила:

— Это вряд ли, солдатик.

Затем с жалостью посмотрев на меня, ободряюще улыбнулась мне свой лучезарной улыбкой Иуды.

— Ну, вот и накаркала «Манда Ивановна», вернее Гав-Гав-риловна.

— Эх, насрать бы тебе в твои «золотые руки» — чудо Баба-эскулап! — промелькнула у меня шальная мысль, когда мой зуб глухо звякнув, упал в чашу из нержавеющей стали для сбора медицинских отходов.

Наутро я уже был «Бодрячком», как солдат девятой роты, тридцать первого полка, у которого всегда торчком и до потолка.