Двести второй

Савелий Громов, 2022

Книга написана от первого лица на основе реальных событий. Имена персонажей изменены или имеют собирательные образы. История начинается в восьмидесятые годы с призыва главного героя повествования в пограничные войска КГБ СССР в Забайкалье. После окончания армейской учебки главный герой попадает в Афганистан. В составе экипажа БТРа саперного взвода, в который входят советские мальчишки разных национальностей (русский, бурят, узбек и украинец) из разных частей бывшей когда-то огромной и великой страны СССР и четвероногий сапер – овчарка по кличке Джек, они колесят по пыльным дорогам войны, попадая в смешные, а иногда и трагичные ситуации, выполняя свой интернациональный долг. Дружный экипаж БТРа в боевой части, где они служили, в шутку прозвали "Четыре танкиста и собака".Боевые события сопровождаются воспоминаниями о гражданской жизни пацанов в СССР, помогая создавать атмосферу той эпохи, в которой росли и взрослели эти мальчишки. Книга написана легко, с юмором.

Глава 17

Ух-ты, мы вышли из бухты. Впереди наш друг океан. Наши девочки запрятали рученьки в муфты, и ждут нас, нас на берегу. А где-то в Крыму…

(Гальцев Юрий — Песня Конно-морской авиации)

Представьте себе картину, из грузового отсека транспортного самолета на зеленый газон вываливается толпа солдат в валенках, в белоснежных армейских полушубках, и начинает подбрасывать вверх свои шапки ушанки, при этом производя невообразимый шум.

Не удивительно, что какой-то «Саксаул» с козлячей бородкой и в ватном халате кативший на своем видавшем виде велосипеде по бетонке аэродрома увидав такое цирковое представление, сверзился со своего транспортного средства. Почувствовав спинным мозгом, что с этой бандой сумасшедших «Дед Морозов» неизвестно откуда прилетевших в его родной город ему лучше не пересекаться, он тут же попытался прикинуться частью местного пейзажа.

А когда он понял, что его заметили, и что он сейчас может стать главным героем какого-нибудь внепланового экстремального циркового аттракциона, он начал быстро разворачивать свой двух колесный «драндулет» в другую сторону.

Первым его заметил Жорка-Жаржавелло, и показывая на аборигена пальцем, радостно закричал во все свое луженое горло:

— Пацаны, смотрите Хоттабыч!

А затем, поняв, что тот пытается ретироваться, первым побежал к нему, с криком:

— Хоттабыч, стой!

— Хоттабыч, дай прокатиться!

Но абориген не смотря на свою антикварную внешность, оказался шустрым малым.

Бешено крутя педали своего «вело-драндулета» он резво набирал скорость, отрываясь от преследовавшего его по пятам сумасшедшего «Деда Мороза» в валенках и белоснежном полушубке, свистящего как соловей разбойник и размахивающего у себя над головой шапкой ушанкой.

Когда это Хоттабыч на ходу оборачивался к Жорке, то глаза его мгновенно округлялись, как у охреневшего филина, который сверзившись с дерева, напоролся жопой на сосульку, торчащую из сугроба.

В этот момент он скороговоркой, произносил какую-то тарабарщину на своем тарабарском языке, из которой было понятно только одно слово:

— Шайта-а-а-а-н!

Летят десантники в самолете, выходит к ним офицер и говорит:

Парни, мы летим в Афганистан воевать.

Парни помрачнели.

Офицер чтобы как-то поднять боевой дух объявляет:

Бойцы за голову каждого убитого Душмана

будет выплачиваться премию — 1000 долларов.

Самолет заходит на посадку, десантники кидаются врассыпную.

Офицер в одиночестве, растерянно стоит возле самолета.

Через 30 минут десантники возвращаются, таща в руках в связки голов.

Офицер падает в обморок.

Летчики оторопело бормочут:

«Ребята, вы че? Мы же в Ташкенте сели, для дозаправки…».

Когда Жорка вернулся к нам после своей неудачной попытки догнать Хоттабыча, кто-то из пацанов пошутил:

–Ну, что Жорка ибн Алеша не признал тебя твой Хоттабыч?

Что ответил Жорка, мы не расслышали из-за грохнувшего дружного хохота пацанов.

В это время появились офицеры, и раздав всем пиздюлей щедрыми порциями, быстро организовали разгрузку самолета. Часть груза мы грузили, передавая по его цепочке.

Тут и вспомнилось история, соседа по коммуналке ветеран Великой Отечественной дядя Вани рассказанная им за праздничным столом 9 Мая:

— Берлин 1945 года. Мы в патруле идем по улице, и вдруг слышим какое-то шипение, скидываем с плеча ППШа (Пистолет-пулемет Шпагина) поворачиваем за угол, и невольно замираем как вкопанные, опустив ППШа.

За углом развалины какого-то большого кирпичного здания. На развалинах выстроившись в длинную цепочку десятка два немецких фрау (женщин) передают из рук в руки кирпичи разрушенного дома.

Каждая фрау, которая передавала кирпич, говорила «Битте шон», а каждая фрау, которая принимала кирпич, произносила «Данке шон». (Битте шон — пожалуйста. Данке шон — спасибо)

Так и плыли эти кирпичи по цепочке сопровождаемые затихающим в дали цепочки шипением: шон-шон-шон….

В нашей цепочке груз также перемещался сопровождаемый звуком, затихающим в дали цепочки. Только звук этот был не шипящий, а скорее звенящий, как у серебреного колокольчика: бля-бля-бля…