В объятиях огня

Николай Никишин (2024)

Эпоха, когда магия уступает место технологическому прогрессу, уже наступила. Чародеи перестали быть той силой, которая когда-то внушала страх простым людям и правителям. Их влияние угасает, и в мире устанавливаются новые порядки. В это переломное время живёт молодой чародей Константин Воронцов — граф и приближённый Императора. Его жизнь течёт спокойно и размеренно, пока не происходит резкий поворот. Государь возвращается из поездки на Восток с окружением из магов и чернокнижников, а также с новыми законами, ограничивающими права чародеев и чуди. Константин не может принять эти перемены. Он начинает поиски ответов и вскоре понимает, что истинная цель нового окружения Императора — не власть, а разрушение мира, где люди и маги могли бы сосуществовать. Этого не хочет допустить не только Константин. Но каждый, кто готов прийти ему на помощь, невольно оказывается в объятиях огня.

Глава 15

Константин слился со Златокрылом, став с жар-птицей единым целым. Раньше он никогда не прибегал к этому методу. Теперь он управлял своим полётом сквозь пространство, перемещаясь с места на место, пока не достиг лесной развилки. Через глаза жар-птицы он видел мир за каменной завесой. Он пересёк границы Навь и устремился к дворцу Кощея.

Кощей уже ждал его. Он чувствовал приближение чародея и знал, что яйцо покинуло место своего хранения. Смерть могла стать для него явью: покой или, напротив, новая тюрьма, в которой его снова станут использовать в чьих-то корыстных целях. Кощей не хотел этого. Он был мертвецом, но не порождением зла. Его сделала таким людская жадность, пороки и страх. Он поступил так не ради власти, не ради тьмы — а ради любви.

Из своего замка Кощей готовился выйти в мир живых. Он вдохнул полной грудью. Пряди серебристых волос неподвижно лежали на плечах, как будто даже ветер боялся коснуться его. Кощей ждал этого дня веками, и вот, наконец, пришёл его час.

Мертвец поднял руки над головой, и в них, как когтями, вцепилась жар-птица. Мир Навь взревел в ответ: завыл сильный ветер, земля задрожала, а воздух заполнился тревожным стоном. Потусторонний мир не хотел отпускать своего узника. Всё сопротивлялось его уходу, но Кощей уже пересёк границу.

Он рухнул на лесную поляну, устланную густой зелёной травой.

Кощей замер и медленно провёл рукой по траве, будто пытаясь ощутить её нежное прикосновение. Ему казалось, что каждое движение терзает его призрачную плоть, не привыкшую к миру живых. Он лег на спину, глядя в небо, чистое и бескрайнее, и на яркое солнце, от которого он так долго был отрезан.

На его губах появилась слабая улыбка — первая за многие века. Покой… Иногда для счастья нужно так мало.

— Не хочу тебя расстраивать, но мы должны поспешить, — раздался голос.

Кощей поднял голову и увидел стоящего перед ним Константина — абсолютно голого.

Это зрелище его не удивило и не смутило. В загробном мире Кощей видел куда более странные вещи — обнажённые тела, истязаемые духами, безымянные тени, блуждающие по бесконечной пустоте. Но что-то другое внезапно насторожило его.

Он поднялся на ноги, глядя на Константина, и спокойно, но с полным пониманием произнёс:

— Ты ведь осознаёшь цену своих способностей?

— Безусловно! — уверенно ответил Константин. — Давай выбираться отсюда. Думаю, ты понимаешь, что я вытащил тебя не просто так.

— Яйцо больше не под охраной… Значит, оно у вас, — Кощей опустил взгляд и тяжело вздохнул. — Прости, что завёл тебя в ловушку. Отказать в просьбе после твоего обещания я не мог. Я дал те ответы, что имел.

— Всё в порядке. Я получил то, что искал. И благодаря этому ты сейчас не там, — Константин кивнул в сторону развилки и указательного камня. — Но, как мы с тобой и договорились, ответов недостаточно, чтобы ты расплатился со мной сполна. Мне нужна твоя помощь. Расскажи, чего желает Антонин?

— Он хочет повелевать мной, — без колебаний ответил Кощей. — Ему нужен я. Но управлять он сможет, только заполучив яйцо. Теперь оно у вас, и я обязан вам подчиняться.

— Зачем ему это?

— Потусторонний мир даёт огромную силу. Антонин знает, что его собственных способностей не хватит, чтобы её обуздать. Ему нужно обрести оружие и моё сердце — иглу, спрятанную в яйце. Это не просто моя жизнь, но и вещь, связывающая миры живых и мёртвых. Через меня она позволяет повелевать и тем, и другим. Пока я жив, она остаётся угрозой.

— Если ты думаешь, что мы просто возьмём и сломаем её, можешь даже не надеяться. Пока ты нам нужен, ты будешь жить.

— Я согласился на твои условия и выполню их до конца. Мой долг — рассказать всё, что знаю.

— Хорошо. Тогда скажи, о каком оружии идёт речь и что ещё нужно Антонину?

— Клинок, который принадлежал богатырю, заточившему меня в Навь и убившему Змея.

— Меч-кладенец?

— Именно он. Этот клинок принадлежал Святогору‚ — Кощей опустил взгляд и, ухмыльнувшись, добавил: — Давай всё-таки выберемся отсюда. Кажется, стало холодать.

Константин промолчал. Он положил правую руку на плечо Кощея, а левой поднял Златокрыла. Птица вцепилась когтями в его руку, и они исчезли.

На сей раз точкой их перемещения стало поле у небольшой деревни неподалёку от города Калина — туда направлялась Фэн. Перемещения из точки в точку сильно изматывали как Константина, так и Златокрыла. За последние дни чародей слишком часто использовал силу жар-птицы. Ей нужен был отдых, а ему — новая одежда.

— Судя по тому, что я вижу, деревня заброшена. Её покинули сегодня. Люди уходят к городу: вести о погромах в столице разлетелись быстро, — Константин внимательно осматривался, стараясь уловить следы магического присутствия. Перемещения Златокрыла могли оставить след, который маги Антонина или он сам легко отследили бы. Тогда за ним могли бы выслать чародеев или гвардейцев для перехвата.

Взгляд чародея на мгновение стал отсутствующим. Антонин в столице — власть в его руках. А Иван… возможно, его уже нет в живых. Он встряхнул головой, отгоняя мрачные мысли.

— Мне нужно найти что-то, чтобы прикрыться. Тебе это тоже не помешает. Твоя одежда выглядит…

— Словно я снял её с трупа, — сухо перебил его Кощей, с явной долей самоиронии оглядывая свои изорванные лохмотья.

Вместе они направились в сторону деревни. На улице холодало, сгущались сумерки.

Поселение и впрямь оказалось пустым. Во дворах валялись брошенные вещи — они, видимо, выпали с повозок или телег в спешке. Между домами бегали куры, мычал скот, а вдалеке слышался глухой лай собак.

Крестьяне всегда боялись неизведанного. Война для них была чем-то далёким и нереальным, как и разруха с хаосом. Их жизни шли своим чередом: работа в поле, выпас скота, воспитание детей. Никаких театров, музеев, ни изысков на столе. Вместо этого — репа, хлеб и самогон. Им этого хватало. Главное — спокойствие.

Но теперь спокойствие закончилось.

— Спокойной жизни пришёл конец, — пробормотал Константин, заходя в одну из первых изб. Внутри было тепло: печь ещё не успела остыть. В углу стоял сундук, и чародей начал рыться в нём. Он вытащил штаны на размер больше своих и простую рубаху. Кощей, тем временем, принёс старые кожаные сапоги, которые нашёл в другом доме.

— Надень это, — бросил он, кидая сапоги Константину.

Чародей размотал кусок тряпки и замотал ноги, чтобы не натереть. Потом сел на лавку у дома, облокотившись на бревенчатую стену.

— Когда я похоронил Олега, я так надеялся, что мне больше не придётся воевать, — тихо произнёс Константин. Его голос звучал уставшим. — Как же я ошибался. Теперь приходится сражаться с людьми, которых я считал друзьями.

— Их разум затуманен, — Кощей сел рядом, глядя вдаль. — Этот дурман нужно снять.

— Но как? — Константин потёр виски, пытаясь обдумать план. — Чего добивается Антонин? Зачем все эти законы и изменения?

— Ты разве ещё не понял? — усмехнулся Кощей, словно чему-то очевидному. — Он хочет создать мир, где правит магия. Скоро он выйдет из тени и объявит, что чародеи должны подняться на борьбу против узурпаторов.

— И всё же, зачем ему сейчас притворяться? — Константин нахмурился.

— Пока есть возможность, он будет действовать от имени Ивана, отдавая приказы, чтобы воспрепятствовать самому себе. Война разгорится. В хаосе сражений он успеет довести свой замысел до конца.

— Он хочет погрузить мир во мрак, — мрачно констатировал Константин. — Но магия не принадлежит никому. И никогда не будет. Чародей резко встал и бросил взгляд на дорогу: — Нужно найти Фэн и Семёна Семёновича. Мы не можем здесь задерживаться. До города километров десять. За пару часов доберёмся.

Кощей кивнул и поднялся. Спорить он не стал. Вместе они вышли из деревни.

Глядя на уходящие в сумерки силуэты, казалось странным, как легко царь тьмы готов бороться за то, чтобы эта самая тьма осталась незамеченной.

***

По дороге они почти не разговаривали. Константин, стиснув зубы, с трудом сдерживал боль от натёртых ног. Несколько раз ему приходила мысль использовать силу Златокрыла, чтобы сократить путь, но жар-птица была слишком ослаблена. Она теперь сидела у него на плече, безвольно опустив крылья, вместо того чтобы гордо лететь впереди.

Кощей, напротив, наслаждался дорогой. Он жадно рассматривал окрестности: зелёные поля, стройные линии деревьев, подсвеченные луной. В мире Навь ничего подобного не было. Да, его замок можно покидать, а пустоши загробного мира обширны, но там всё мёртво, лишено цвета и жизни. Здесь же каждая травинка, каждый лист словно дышал и тянулся к свету.

Когда они добрались до Калины, уже совсем стемнело. Вдали мерцали огоньки домов. Константин, раздосадованный болью и усталостью, стянул с себя сапоги и босиком поспешил к городу. Его шаги с каждым мгновением становились быстрее, почти бегом. Кощей с трудом поспевал за ним, изредка останавливаясь, чтобы оглянуться на окрестности. Златокрыл тем временем воспарил в небо, обретя немного сил.

Оказавшись на улицах Калины, Кощей не мог сдержать восхищения. Широкие проспекты, вымощенные брусчаткой, старинные здания с изысканными фасадами, огни, струившиеся из окон и витрин — всё это поражало его воображение.

— Всё так удивительно… — пробормотал он, не отрывая взгляда от света фонарей, горящих при помощи странного электричества.

Последний раз он видел мир живых, когда тот выглядел совсем иначе: деревянные дома, часто охваченные пожарами, улицы, утопающие в грязи после дождей, вечная тьма по ночам. Здесь же всё казалось совершенно иным, почти сказочным.

— Люди одеты в странные одежды, — продолжил он, с удивлением разглядывая прохожих. — Совсем не то, что носили в мои времена. В деревне мне ещё казалось, что изменилось не так много.

— В деревнях изменения идут медленнее, — заметил Константин, идя босиком по брусчатке. — А вот города растут и меняются. Они притягивают всё больше людей.

Пешеходы, снующие по проспекту, бросали на Константина и Кощея косые взгляды. Босой человек с усталым лицом, одетый в латаную рубаху, и его странный спутник в оборванных одеждах выглядели здесь неуместно. Но прохожие быстро отворачивались, спешив по своим делам. Многие из них ещё не понимали, что их ждёт. В Калину уже стекались беженцы из деревень и столицы, но горожане, привыкшие к благополучной жизни, успокаивали себя мыслью, что к утру всё наладится.

— Забавно, — задумчиво продолжил Кощей, шагая следом за Константином. — Я видел, как меняется одежда на мертвецах, но никогда не запоминал. В Навь время течёт по-другому. Кажется, ещё вчера я был живым и пришёл к ведьме, чтобы заточить в чёртовой игле свою душу.

— Порой мы все совершаем ошибки, — глухо ответил Константин, остановившись у двери богатого дома. — Особенно ради любви.

Он постучал в дверь. Внутри послышались шаги, и вскоре дверь отворилась. На пороге появилась полная женщина в белом фартуке. От неё пахло пирогами. Она обвела взглядом Константина и Кощея, а потом нахмурилась.

— Я на выпивку не дам! — резко заявила она, с подозрением разглядывая их из-под лба. — Идите отсюда, алкашня несчастная!

Она замахнулась на них полотенцем, словно хотела прогнать надоедливых собак.

— Повадились тут шляться у барского дома!

— Мы к… — начал было Константин, но женщина не дала ему договорить.

— Я сказала: валите отсюда! — отрезала она, размахивая полотенцем ещё яростнее.

Константин и Кощей, застигнутые врасплох, попятились, недоумевая, что делать дальше.

— Галина, прошу вас, перестаньте! — послышался спокойный, но твёрдый голос из-за их спин. — Вы сейчас пытаетесь ударить полотенцем графа и его друга.

Женщина замерла, удивлённо глядя на говорившего.

— Понимаю, по одёжке встречают, но ведь провожают по уму, — добавил Семён Семёнович, выходя из дома и обводя всех взглядом.

— Граф? — переспросила Галина, багровея от смущения. Она опустила полотенце, встала, словно вкопанная, и начала быстро оправдываться: — Простите, ради Бога! Я ведь не знала… И гости, да ещё в таком виде…

— Всё в порядке, Галина, — мягко, но сдержанно произнёс Семён Семёнович. — Пожалуйста, пройдите в дом и накройте для гостей стол. А ещё прикажите Любе принести подходящую одежду. Графу и его спутнику нужно переодеться.

Служанка молча кивнула и поспешила скрыться за дверью, выбросив полотенце в одну руку и придерживая фартук другой.

Когда она ушла, Константин и Кощей приблизились к Семёну Семёновичу.

— Не такой я ожидал встречи! — рассмеялся Константин и обнял друга. — Не прошло и дня, как мы снова увиделись.

— Я тоже рад, что вы добрались почти целыми, — с улыбкой ответил Семён Семёнович, оглядывая спутника Константина. — И даже привели с собой…

— Владимир, — представился Кощей, протянув бледную руку. Он решил назвать своё старое человеческое имя.

— Семён, — представился граф, пожимая ему предплечье крепким рукопожатием. — Рад знакомству. Прошу, пройдёмте в дом, — пригласил Семён Семёнович, отступая в сторону. — Отдохнёте, приведёте себя в порядок. А уж потом обсудим наши дальнейшие действия.

Все трое вошли в дом.

Внутреннее убранство контрастировало с внешней скромностью фасада. Узкий коридор был выстлан мягкими коврами, по углам стояли вазы с живыми цветами. Однако, едва они вошли в гостиную, как масштабы дома открылись полностью.

Константин оглядел просторную комнату, обставленную с явным вкусом и изяществом. На полу лежал узорчатый ковёр, а мягкие диваны и кресла с изумрудной обивкой были расставлены полукругом. В углу стояло пианино, а рядом возвышались книжные шкафы, заставленные томами. На стенах висели картины — одни изображали пейзажи, другие — портреты.

Но разве мог чародей думать о чём-то ещё, когда его взгляд упал на одно из кресел? Там сидела Фэн, его любимая, погружённая в чтение. На ней не было привычного чёрного одеяния. Вместо него — белая рубашка, широкие женские штаны тёплого коричневого оттенка и чёрные тапочки. Она казалась удивительно спокойной. Рядом на стуле устроилась Йоль.

Фэн подняла глаза, услышав шаги. Увидев Константина, она тут же отложила книгу и бросилась к нему, обвив руками за шею.

— Я так за тебя переживала! — воскликнула она, осыпая его поцелуями. — Ты меня напугал. Мы ждали тебя целый день и боялись, что ты…

— Меня так просто не возьмёшь, — ответил Константин, отвечая на её поцелуй. За время, проведённое в компании Кощея, он успел соскучиться по Фэн, и её прикосновения были такими теплыми. Однако когда она продолжила осыпать его поцелуями, он смущённо добавил: — Ну хватит, хватит. Мы ещё успеем побыть вместе. На нас смотрят.

Фэн покраснела, выпустив чародея из объятий. Её взгляд упал на стоящего чуть в стороне Кощея. В этом мире он выглядел иначе: мертвенная бледность почти сошла, его облик обрёл более человеческие черты. Правда, вид у него был измождённым, словно его долго морили голодом.

— Владимир, — представился Кощей, делая лёгкий поклон. — В Навь нам не довелось пообщаться.

— Фэн, — ответила чародейка, всё ещё внимательно разглядывая его. — Вы стали выглядеть… гораздо живее.

— Место пребывания многое меняет, — сухо отозвался он, иронично приподняв уголки губ.

— Господа! — перебил их Семён Семёнович, дружески положив руки на плечи Константина и Кощея. — Успеете наговориться. Сейчас вам нужно отдохнуть, переодеться и, наконец, поесть. Владимир, вы водку пьёте?

— Пью, — кивнул Кощей.

— Прекрасно! — довольно усмехнулся граф. — Галина уже накрывает на стол. Выпьем, поговорим.

— Смотрю, вы сегодня в удивительно хорошем настроении, — заметил Константин, слегка приподняв бровь. — Утром в Белом городе вы были совсем другим.

— Не всё же время грустить, — ответил Семён, не теряя улыбки. — Да и успел я опрокинуть пару стопок…

Все рассмеялись, расслабляясь. Атмосфера заметно потеплела.

Семён Семёнович проводил гостей вглубь дома, объясняя, что они могут привести себя в порядок. В особняке имелись две ванные комнаты, поэтому Константин и Кощей смогли сразу разойтись, чтобы помыться.

Горячая вода смывала с Константина не только пыль дороги, но и часть усталости, накопившейся за последние дни. Он закрыл глаза, позволив пару обволакивать лицо, и на несколько мгновений забыл обо всём. Фэн здесь, она в безопасности. Семён Семёновичтоже на месте, и, кажется, духом не падает. Осталось только придумать, что делать дальше.

Кощей, тем временем, стоял под горячей струёй воды в другой комнате. Он внимательно разглядывал свои руки, с которых стекала грязь и казалось, что и частички его прошлого тоже уходят с ней. В мире живых всё было иначе: вода здесь тёплая, ощутимая, а воздух наполнен запахами, звуками и чем-то необъяснимо приятным. Мир вновь обретал краски, тяжесть и красоту, которых он давно лишился. Всё это заставляло задуматься, чего стоит то новое, что он сейчас обретает.

Константин, чувствуя себя почти обновлённым, продолжал лить на себя тёплую воду. Последний раз он по-настоящему мылся ещё в Великой Тартарии. Конечно, его обмыли в деревне под Китежом, но что то было за купание? Едва ополоснулся, и снова в путь. А теперь он, наконец, позволял себе расслабиться. Здесь, в графском доме, с его ваннами и горячей водой, он впервые за долгое время почувствовал себя человеком.

Он облокотился головой на бортик ванны, погружаясь в состояние абсолютного блаженства. Его избитое и истощённое тело ещё ныло от боли, но теперь это был уже другой вид усталости — не отчаяние, а лишь напоминание о том, как много он пережил. Грязь дороги, въевшаяся в кожу и под ногти, постепенно уходила вместе с кровью.

Иногда так хочется исчезнуть из этого мира, хотя бы ненадолго. Чародей задержал дыхание и погрузился под воду с головой. Ощущение полной тишины и невесомости охватило его. Лёгкость разлилась по всему телу. Ни звуков, ни мыслей. Можно не думать ни о чём, пока не придётся вдохнуть воздух.

Но его покой был нарушен.

— Константин? — раздался приглушённый голос.

Он приподнял голову над водой и моргнул, стряхивая капли с лица. Перед ним стояла Фэн. Щёки чародейки пылали румянцем, и она старательно избегала смотреть на него прямо.

— Ты… ты не закрыл дверь, — пробормотала она, смущённо держа в руках аккуратно сложенную одежду. — Я принесла тебе чистую одежду. У графа, к сожалению, были только костюмы, поэтому я выбрала рубашку, брюки и туфли.

Константин напрягся, стараясь прикрыться рукой. Ему стало неловко от её внезапного появления.

— Мне кажется, я уже видела достаточно, чтобы ты перестал меня стесняться, — рассмеялась Фэн, аккуратно кладя одежду на стул у ванны. Она подошла ближе и опустилась на колени рядом с Константином. — Хочешь, помогу отмыться?

От такого предложения Константин не стал отказываться. Фэн, закатав рукава рубашки, взяла мочалку, намылила её мылом и принялась за его голову. Пальцы её ловко массировали кожу, а пена стекала по шее. Потом она принялась за спину и руки, не торопясь, тщательно смывая всю дорожную грязь.

— Вставай, — мягко сказала она.

Константин нехотя поднялся. Фэн намылила мочалку заново и приступила к его груди, работая быстро и сосредоточенно.

— Чувствую себя маленьким мальчиком, — пробормотал Константин, стараясь не смотреть ей в глаза. — Помню, мне было лет шесть, я весь вывалялся в грязи. Мать таскала воду, топила баню и оттирала меня до скрипа.

— А меня каждую неделю мыли служанки, пока мне не исполнилось восемнадцать, — отозвалась Фэн с лёгкой улыбкой.

— Они решили, что пора справляться самой? — пошутил Константин.

— О нет, просто я перестала быть дикаркой и реже бегала по лесам.

— Кажется, ты была очень грязной девочкой, — поддразнил он.

Фэн подняла бровь и резко потянула за тонкий волосок на его ноге.

— Константин, думаю, вам стоит подбирать слова, — сухо заметила она, убирая волосок. — Следующий будет с головы.

— Ай, к слову, мне больно…

— Также больно, как получить этот шрам? — Фэн указала на затянувшийся ожог на его плече.

Константин тяжело вздохнул, глядя на своё плечо.

— Один из моих учеников… — тихо произнёс он. — Пришлось убить их всех, кто встал у меня на пути. Они не ведали, что творят.

Фэн на мгновение остановилась, посмотрев на него с тревогой.

— Я не успела спросить. Ты встретил Ивана? Он жив?

— Я не видел, — Константин покачал головой. — Встретил только этого чёртового мага. Он трижды пытался убить нас.

— Кто он? — Фэн отложила мочалку и вытерла руки полотенцем.

— Пока толком не знаю. Кощей, думаю, знает больше, но мы ещё не обсудили всё. — Константин взглянул на неё, его голос стал напряжённым. — Яйцо в безопасности?

Фэн кивнула.

— Оно здесь, под надёжной защитой. Никто не сможет до него добраться.

Чародей облегчённо выдохнул, снова опускаясь в воду.

— Тогда всё не зря, — тихо сказал он, прикрыв глаза.

Фэн осталась сидеть рядом, глядя на Константина. Некоторое время они молчали, и только шум воды наполнял комнату.

— Я передала яйцо Семёну Семёновичу, — наконец произнесла она. — Оно у него в кабинете. Он сказал, что ты сам решишь, что с ним делать. За это яйцо пришлось отдать жизнь. — Её настроение резко изменилось, голос потемнел, словно от тяжёлого груза воспоминаний. — Надеюсь, оно нам поможет.

— Не понимаю, — нахмурился Константин, поворачивая кран, чтобы смыть с себя мыльную пену. — Чью жизнь? Ростислав разве не здесь? Я видел его сову.

Фэн опустила взгляд.

— На яйцо наложили заклинание или проклятие. Ростислав знал, на что шёл. Он прикоснулся к яйцу и… Жизнь за артефакт.

Константин замер, не веря своим ушам.

— Я не знал… ничего о такой защите… — пробормотал он, чувствуя, как его горло перехватывает. — Почему Ростислав не сказал мне? — Грусть и горечь накатили волной. Чародей глубоко вздохнул, стараясь совладать с эмоциями. — Я обещал поговорить с ним, когда вернусь. Но так и не успел. — Его голос дрогнул. — В первую нашу встречу я не был готов доверять ему, — продолжил он, смотря в воду, стекающую по его плечам. — Но Златокрыл позволил ему взять своё перо… Это было доказательством его благих намерений.

Фэн встала, её лицо оставалось спокойным, но голос выдал эмоции.

— Его не вернуть, — мягко произнесла она. — Завтра утром я отправлю отцу Йоль письмо с вестью. Когда всё закончится, память о Ростиславе будет увековечена в царстве.

Она направилась к выходу из ванной, оставляя Константина одного.

— Я буду ждать тебя в столовой, — бросила чародейка через плечо, прежде чем закрыть за собой дверь.

Константин медленно вылез из ванны, обмотавшись мягким махровым полотенцем. Он молча вытерся, стараясь не думать, но воспоминания всё равно накатывали. Весть о смерти Ростислава отозвалась болезненной скорбью. Чародей почувствовал, как это горе обжигает его сердце.

— «Сколько ещё хороших людей погибнет в этой войне?» — подумал он, натягивая принесённые Фэн рубашку и брюки.

Однажды он уже потерял слишком многих, слишком близких друзей. И теперь та же тень снова нависла над ним.

— Сегодня слишком долгий день, — пробормотал Константин, глядя в зеркало на своё усталое, измождённое лицо. — Когда же он закончится?

Он поправил одежду и направился в столовую.

Когда он вошёл, его встретил тёплый свет свечей и аромат только что поданной еды. На столе стояли блюда с запечёнными дикими утками, овощами, соленьями и другими разносолами. В центре стола стоял графин с водкой. Семён Семёнович, Фэн и Кощей уже сидели за столом, тихо разговаривая. Их лица были серьёзными, но спокойными, и, казалось, они ждали Константина, чтобы начать ужин.

— Смотрю, тебя приодели, — заметил Константин, разглядывая Кощея. Тот сидел за столом в строгом коричневом костюме. Его длинные волосы были аккуратно завязаны в хвост, что придавало ему вид бледного аристократа с западных земель.

— Не понимаю, как вы их носите, — буркнул Кощей, разведя руки, чтобы показать, как пиджак сковывает движения. — В кольчуге и то удобнее.

— Вот что бывает, когда проводишь век в заточении, — усмехнулся Семён Семёнович, разливая по рюмкам водку. Огненную воду отказалась пить только Фэн, которая держала перед собой бокал с красным вином. — К слову, Владимир, будучи ни живым, ни мёртвым, вы чувствуете вкус еды, раз решили присоединиться к нашему ужину?

— Всё чувствую, — ответил Кощей, покрутив в руках рюмку. — Но не могу насытиться. Я всегда голоден, всегда хочу пить. Всегда хочу спать, но не могу уснуть.

— Тогда за сегодняшний день, — прервал их Константин. Он поднял свою рюмку, так и не присев за стол. — Мы потеряли хорошего человека. Не чокаясь, за Ростислава.

— За Ростислава, — отозвался Семён Семёнович, глухо повторяя его слова. Выпив, он налил себе ещё одну рюмку, не отрываясь от размышлений. — Сколько же ещё нам придётся ждать потерь…

— Надеюсь, не так много, — мягко проговорила Фэн, отпив глоток вина. Её голос звучал устало, но уверенно. — Что будем делать дальше?

— Нам нужно найти могилу Святогора, — Константин был категоричен. — Его оружие не должно попасть в руки Антонина. Это наш единственный шанс.

— Антонин? — нахмурился Семён Семёнович. — Кто это? И какое оружие? Прошу, мой друг, расскажи подробнее.

Константин опрокинул вторую рюмку, не притронувшись к закуске, и начал рассказывать о своей встрече с магом. Его речь была медленной, словно слова приходилось вытягивать из глубин усталого сознания. Рассказ дополнял Кощей, чьё знание об Антонине придавало истории пугающую убедительность.

— Божки, которые посещали Навь, не раз упоминали его имя, — начал Кощей, ловко орудуя вилкой. Похоже, вкусная еда приносила ему больше радости, чем он готов был показать. — Говорили, что Антонин — выходец из барской семьи. Его отец был одним из последних ведьмаков, именно он научил его владеть тёмными заклинаниями. Он также провёл немало времени на Востоке. Учился обуздывать тьму в монастырях, затерянных в горах. Поговаривают, он способен превращаться в оборотня. А ещё у него старые счёты с императорской семьёй. Его отец погиб при облавах на магов, когда царская охота разгорелась особенно жестоко лет тридцать назад.

Константин кивнул, облокотившись на спинку стула. Водка расслабляла его, одновременно затуманивая разум. Усталость последних дней накатывала с новой силой.

— Ты, оказывается, многое о нём знаешь, — заметил чародей, не скрывая удивления. — Насколько он, по-твоему, опасен?

Кощей задумался, машинально положив локти на стол. Взглянув на остальных, быстро убрал их, подражая окружающим.

— Всю его силу не знают даже божества, — ответил он, глядя в одну точку перед собой. — Антонин опасный противник. Его нельзя недооценивать.

В комнате воцарилась тишина. Каждый думал о своём.

— Дел у нас с вами много, — нарушил молчание Семён Семёнович, протягивая руку к графину с водкой. Он наполнил рюмки с уверенным жестом хозяина дома, явно решив не доверять слугам эту часть вечера. — Сегодняшний ужин, возможно, наш последний спокойный вечер. Завтра всё изменится. Если уже не изменилось… — Он поднялся и предложил выпить. — Я до конца не понимаю, кто именно противостоит нам. Но одно знаю точно: справиться мы сможем только вместе.

— Иначе нас, как говорится, повесят по отдельности, — усмехнулся Константин. Он поднял рюмку, чтобы чокнуться с Кощеем и Семёном Семёновичем. — За нас.

— За нас, — отозвались они почти одновременно.

Чародей опустил рюмку, ощутив, как тепло от напитка разливается по телу.

— Хорошо пошла, — признался он, глядя на уже наполовину пустой графин. — Но, пожалуй, хватит. У нас впереди слишком много дел, чтобы позволить себе лишнего. Пожалуй, стоит выспаться.

— Разумное решение, — одобрительно кивнул Семён Семёнович. — Завтра всё начнётся.

За окном тихо завывал ветер, словно подслушивая их разговор. Ужин завершался, и вместе с ним уходило ощущение временного покоя, которое так редко посещало их в последние дни.