Солнце больше солнца

Игорь Алексеевич Гергенрёдер, 2016

В романе показано неожиданное: случай заражения простого селянина идеей мирового господства. Она превращает человечка в гордеца, который презирает себе подобных, делается беспощадным убийцей. При этом с ним счастливы женщины, знающие о его злодеяниях. Он становится свидетелем воссозданных по документам испытания атомной бомбы на населении Оренбургского края 14 сентября 1954 года и катастрофы в засекреченном Челябинске-40 29 сентября 1957-го. Книга предупреждает о том, что на пресловутом комбинате «Маяк» продолжаются аварии, которые пока удаётся скрывать, но пруды-отстойники переполняются ядерными отходами, ввозимыми из-за границы, и в любой момент может грянуть катастрофа, ужаснее предыдущих, включая Чернобыль. Случившееся ныне в Норильске придаёт роману особенную злободневность. Содержит нецензурную брань.

21

Пришёл фельдшер, поглядел на сидевших в горнице, сказал штабс-капитану:

— Малярия затрепала Неласова. Хорошо, что хинин ещё есть, я ему дал. А у Гринцова кровохарканье. Из-за того, что он, как жердь, длинный, поверили, будто ему семнадцать, а я узнал: ему пятнадцать только.

Фельдшер обвёл всех взглядом невесёлого человека, вынужденного утешать:

— В другое время его бы в Уфу послать кумысом полечиться. А так… домой списать — он будет к другим частям прибиваться. Такие ребятки дома не сидят.

— Оставляем у нас, — сказал штабс-капитан.

Писарь поглядел на Маркела и Илью:

— Наш брат из гимназий и реальных училищ идёт воевать за демократию, а крестьяне не торопятся.

— Мы только от вас поняли, что да как, а то одно услышишь, другое, брехни много, — оправдывался Илья.

Тавлеев заговорил о том, что в Самаре организовался КомУч: Комитет членов Учредительного Собрания. Его второе название «Комитет защиты Учредительного Собрания. Самарское правительство». Растёт Народная армия КомУча, сказал штабс-капитан, его отряд вошёл в её состав.

Фельдшер, у которого не изменилось грустное выражение лица, обратился к Маркелу и Илье, словно утешая их:

— Большевики украли у революции красный цвет, поэтому КомУч, им наперекор, поднял Красное знамя.

— Красное? — вырвалось у Маркела, помнившего, что ему разъяснил про красный цвет Москанин. — Большевики хотят, чтобы красный цвет уважали и любили! Это знак борьбы за права рабочих и всех бедняков!

— КомУч узаконил для рабочих восьмичасовой рабочий день, — сказал штабс-капитан Тавлеев. — А бедняков большевики натравливают на зажиточных односельчан, раскалывают крестьянство. Они стремятся вообще раздробить весь народ. Поступают по правилу, которое отличает всех поработителей: разделяй и властвуй!

«Был бы тут Лев Павлович, он дал бы тебе такой умный ответ, что тебе крыть было бы нечем», — подумал убеждённо Маркел, спросил:

— А какие у вас идеи для будущего, если взять науку?

— Взять науку… — повторил фельдшер, не без некоторого удивления.

— Я стал эсером, когда окончил юнкерское училище и служил в полку, поэтому полагают, что я, прежде всего, думаю о военных нуждах, — сказал штабс-капитан. — Но это не так. О науке я заявляю, что она как можно скорее должна дать народу передовую медицину! — и он взглянул на фельдшера, который не преминул кивнуть. — Наука, — продолжил Тавлеев, обращаясь к Маркелу, — должна служить прогрессу созидания. Я тебе объясню, что это такое. У нас в стране нет дорог, мало элеваторов, паровых мельниц, неразвита культура хозяйства, мы не производим автомобили. И ещё многого нам не хватает. Прогресс должен дать нам всё это.

— И великие силы мирового могущества? — с суровым видом спросил Маркел.

Офицер, фельдшер и писарь улыбнулись.

— Об этом не беспокойся, — сказал Тавлеев. — Прогресс сделает Россию, при её населении и природных богатствах, одной из самых могучих держав мира. Прежде всего, она будет кладовой продовольствия.

Маркел понял, что эти люди, которые, конечно, считают себя очень умными, которые столько наговорили ему о справедливости их дела, не знают об идеях, ради каких борется Москанин. «Не знают и не хотят знать, и поэтому они ему смертельные враги», — объяснил себе Маркел.

Он обратился к штабс-капитану:

— Мы можем овцу зарезать, хорошо бы, если б вы за неё заплатили.

Тавлеев велел писарю, исполнявшему и обязанности казначея, выдать деньги. Маркел и Илья вернулись в кухню, где Мария стирала бельё, а Михаил сидел на лавке. Он спросил парней:

— Ну, поняли, что нельзя не воевать?

— А то нет? Чтобы за народ и не встать! — произнёс Илья с тем видом истовой готовности, с каким ответил Москанину: «Получил — надо и послужить!»

Маркел прошёл к полке, взял нож. Илья сказал Михаилу:

— Овечку будем решать. Поджаришь офицеру почки? Наш хозяин любил.

— Наш не увлекается. Что он любит, так пирожки с морковью, — и солдат спросил Марию: — Морковь с прошлого года осталась?

Мария, прежде чем ответить, поймала взгляд Обреева и кивнула:

— Осталась.