Страшная сказка

Виолетта Векша, 2022

Что делать, если твоего любимого обвиняют в чудовищном преступлении? Что делать, когда твой привычный мир рушится и ты понимаешь, что все, что произошло с этим милым тихим городком – последствия твоей слепой, разрушительной любви? Софи предстоит сделать чудовищный выбор: либо внять голосу рассудка и послушать свою мать, отношения с которой уже давно балансируют на грани ненависти и далекого чувства детской привязанности, либо, отрекшись от семьи и правосудия, с головой окунуться в пучину темной страсти, в которую ее умело затягивает молодой человек. Только когда в ее любимом городе жертв становится все больше, Софи понимает, что у нее есть лишь один выход…

«Иногда нужно сделать что-нибудь плохое, чтобы не позволить

себе сделать что-то более отвратительное»

(Порочные игры, 2013)

Глава 1

Знаете, я тут подумала, а у вас ведь наверняка сложится впечатление, будто я их не любила. Своих отца и мать. Наверняка же сложится… зуб даю на это.

Как бы там ни было, дослушайте мою историю до конца, а уже потом можете отправлять на суд Божий. Вы только не сомневайтесь, что история эта — самая правдивая, какую только можно найти на белом свете. Из тех историй, в которые поначалу не веришь, а позже — гораздо позже, когда недостающие пазлы соединяются в единое целое, — чувствуешь, как стынет кровь в жилах.

Хочу вам сказать, что моя жизнь ничем не отличалась от жизни моих сверстниц, пока внезапно — как появившаяся радуга на горизонте — не случилось непредвиденное. Сейчас бы не ошибиться…

Ну да, всё верно. Эта история произошла со мной в возрасте 19 лет — именно тогда я начала встречаться с убийцей.

Я расскажу вам всю правду, обещаю, только давайте не будем торопиться. В свое время вы всё узнаете и, быть может, даже пожалеете об этом.

И напоследок…Что бы вы там не думали, я хочу, чтобы вы уяснили себе раз и навсегда: я любила своих родителей. Может, не такой любовью, к которой вы привыкли, но все же любила. Честное слово, любила.

Итак, все началось с нашего знакомства в один весенний дождливый вечер. Я познакомилась с Марком 16 мая 1961 года после чертовски тяжелого рабочего дня в магазине, куда я устроилась работать после школы. Позже он разобьет мне сердце и заставит сомневаться в самой себе, испытав на прочность мои чувства и привязанности как дочери, подруги и добропорядочной соседки, но тогда он был всего лишь загадочным незнакомцем… Незнакомцем, от которого пахло дорогими духами и который нарушил мои незатейливые мысли о горячей ванне и чашке дымящегося какао с книгой под боком.

Его черный BMW затормозил прямо перед моим носом, в паре дюймов от мыса моего кроссовка. Из наполовину опущенного тонированного стекла донеслись сердитые ругательства. Следом за руганью показалась мужская рука, пальцы мужчины тотчас же забарабанили по затемненному окну, на черной куртке блеснули бусинки дождя.

— Я тебя не задел? — услышала я напряженный грубый голос.

— Я в порядке, — нахмурившись, ответила я, успокаивая дыхание. — Жить буду.

— Будем надеяться, — в голосе мужчины слышалось явное облегчение. Из салона во всю громыхал рок — песня была мне знакома, хотя среди молодежи того времени она не была популярна.

— Помощь нужна? — неожиданно спросил незнакомец, так и прячась в тени.

— Что?

— Ну, может подвезти нужно?..

— Ах, нет, не стоит, — ответила я, опустив глаза. — Мне… м-м… я живу тут неподалеку.

Я нервно пригладила выбившуюся прядь рыжих волос. Сама не знаю почему, но щекам вдруг стало жарко.

— Как скажешь, — не стал настаивать незнакомец.

Порыв ветра, поднявший с земли охапки молодых листьев, донес до меня запах табака с примесью сладкой ягоды. Похоже на вишню, подумала я, словно бы под гипнозом наблюдая за ритмичными постукиваниями молодого человека. Завороженная, будто в гипнотическом трансе, я смотрела, как рука незнакомца ныряет обратно во тьму.

— Веснушка, — крикнул он мне, и я содрогнулась: я услышала в обращении какой-то интимный окрас. — Еще увидимся!

Едва он успел произнести эти слова, как мотор взревел, машина дернулась и, снова едва не задев меня, стрелой рванула в центральные улицы города.

Смотря вслед исчезающей черной тени, я ощутила, как пересохли губы и как колотится о ребра сердце — с такой силой, будто хотело вырваться и помчаться вдогонку за скрывшемся в тени домов BMW. Я медленно перешла дорогу и, не обращая внимания на отдающийся в голове гулкий стук, пошла к дому. По мере того, как капли дождя всё сильнее ударялись о капюшон куртки, а мсы кроссовок становились всё более темными и грязными, биение моего сердца потихоньку возвращалось в привычный ритм.

Весь тот вечер короткий разговор с абсолютно незнакомым мне человеком не отпускал мои мысли: и когда я стояла под горячим душем, чувствуя, как приятное тепло разливается по всему телу, и во время ужина, в течение которого мать обеспокоенно вглядывалась мне в лицо и даже спросила: «Деточка, ты не заболела? Похоже у тебя жар», и даже тогда, когда я, переодевшись в ночную сорочку, лежала у себя в кровати, смотря открытыми глазами на темнеющий потолок. Я думала о словах отца, сказанных им за ужином, когда мать предположила, что у меня начался жар: «Дорогая, она не заболела. Девочка просто влюбилась». Тогда я только посмеялась, спрашивая себя, почему родители первым делом думают о влюбленности, если их дочь или сын ведут себя не так, как обычно, но потом, лежа в темноте, мне не было смешно. Мне стало страшно: я ведь ни разу ни к кому не привязывалась, ни к одному из знакомых парней, откуда мне знать, что при этом чувствуют? Может ли быть такое, чтобы отец оказался прав?

Проснувшись утром, я в гордом одиночестве проглотила завтрак и решила пройтись по утесу.

Что мне действительно нравилось в нашем городке Лаундервиле, так это природа. Крутые скалы, которые так и подстрекали выкинуть что-нибудь безрассудное, грязноватый белый песок у моря и вековые дубы в городской аллее.

Идти по лысеющему склону было неудобно: мешали тесные кеды, которые я, второпях выбегая из дома, спутала с материнскими, прибрежный ветер заплел мои волосы в нелепые колтуны, и теперь они, перепутавшись между собой, то и дело порывались выколоть мне глаза. Обойдя всю южную сторону холма, я захотела пить и решила пойти в лес к роднику. Благо, я знала эти места наизусть — каждое деревце или корягу я считала своими, родными, будто как Маугли родилась в дикой природе, а потому без труда смогла выйти к ручью, сбегающему с вершины мохнатого, в белых цветах холма.

Я присела на корточки и начала жадно пить ледяную воду. Я так увлеклась процессом, снова и снова набирая прозрачную жидкость в ладони и поднося ее к сухим губам, что не сразу расслышала звуки шагов и хруст сухих веток за спиной. Уловив подозрительный — слишком энергичный для животных — шум, я в одну секунду напряглась, застыв, словно хищник перед прыжком, и с замиранием сердца стала вглядываться в безликие тени, мелькающие среди набухающих почек.

Весна уже прочно заняла свои позиции. Почти весь лес нарядился в зеленые, изумрудные или малахитовые одеяния, а солнце, ласкающее своими лучами молодые кроны, лишь ускоряло это перевоплощение. Природа, обновленная, уже окончательно возродившаяся после затяжной зимы, стремилась как можно скорее раскрыть навстречу ветру и солнцу свои нагие объятия.

Где-то совсем рядом захрустела старая прошлогодняя трава.

— Кто здесь? — спросила я как можно уверенней: внутри у меня всё дрожало.

Ветви деревьев раздвинулись, и до моего обоняния донесся легкий запах табака. Перед глазами сразу же возникла картинка: дождь, мокрый асфальт, черный BMW.

Не может быть, как стрела пронеслось у меня в голове. Посмотреть в лицо человека, нарушившего мое уединение, я не решалась — я видела лишь черные ботинки — несомненно, мужские, — полинявшие серые джинсы и край рукава куртки. Черной кожаной куртки.

— Надо же, веснушка! — воскликнул незнакомец, и я, вздрогнув, дернулась.

Видимо, у меня не оставалось выбора. Я медленно подняла глаза вверх.

Высокий, худоватый, хорошо сложенный. В крупных, чуть грубоватых чертах лица чувствуется опасная сила хищника. Изучая стоящего рядом мужчину, я невольно зарделась: дьявольски красивые, с темным задором глаза будто рентгеном заглядывали мне в душу.

— Я рад нашей встрече, лапуля, — сказал незнакомец, склоняя голову набок и лукаво улыбаясь. На вид мужчине было не больше 25 лет, прямые черные волосы свободно падали на высокие скулы, тенью заслоняя наблюдающие за мной глаза.

— Честно говоря, не могу сказать того же, — ответила я, отряхивая коленки и рывком подымаясь с земли.

— Почему?

— При прошлой нашей встрече ты чуть не сбил меня, так что, полагаю, общение с тобой может стоить мне жизни.

Удивленно заморгав, незнакомец некоторое время молча смотрел на меня, а потом громко расхохотался. Воркующие на деревьях дрозды испуганно взмыли вверх, осыпав темную шевелюру мужчины дождевыми каплями.

— О, неужели я так сильно напугал тебя вчера? — спросил мужчина, делая встревоженное лицо и притворно округляя глаза.

Сжав челюсти, я ничего не ответила. Внезапно захотелось очутиться как можно дальше от этих насмешливых карих глаз.

Не сводя взгляда с моего полуотвернувшегося лица, незнакомец присел на поросшие мхом валуны и через некоторое время, уже не смеясь, произнес:

— Я приношу свои извинения. Видимость была ужасная, а я несся на бешеной скорости… Предлагаю начать наше знакомство заново, что скажешь?

Я медленно повернула голову влево. Искоса стрельнула в незнакомца взглядом. Он держался уверенно, даже несколько высокомерно, однако его выдавали его напряженные руки, будто жившие собственной жизнью: пальцами перекатывая сломанный прутик, молодой человек с каждым разом всё сильнее сжимал тонкую ветку, отчего на его кистях стали проступать дорожки синих вен.

«Нервничает? Интересно, из-за чего?» — подумала я, следя за тем, как оранжевое крошево осыпается на колени мужчины. Потом я перевела взгляд выше и увидела, как вмиг темнеет взор его теплых глаз. Что-то отпечатывалось в лице этого сильного человека, как будто он пережил что-то очень страшное, какую-то утрату, и теперь отчаянно убегал от нее.

Мужчина не мигая смотрел на меня, и я поняла, что он все еще ждет моего ответа. Я была не в силах произнести ни слова.

Не делай этого, Соф. Просто скажи ему, что ты опаздываешь, что должна уже уходить…

— Хорошо, давай начнем сначала.

Незнакомец медленно растянул губы в улыбке. Я как будто услышала выдох облегчения, но, возможно, это был всего лишь шелест орешника или шепот молодой травы, стелющейся у нас под ногами.

— Меня зовут Марк, Марк Криспин Аттье, — сказал он, подымаясь.

— Софи, — представилась я, в уме проговаривая имя молодого человека. «В этих краях так никого не называют, да и акцент у него отличается от нашего…» — думала я, пока мужчина, слегка поддавшись вперед, не сводил с меня глаз.

— Со-фи-я, — по слогам, словно название какого-нибудь экзотического блюда, произнес Марк. — У тебя чудесное имя, Соф.

Мои щеки зарделись, и я почти невольно улыбнулась.

— Спасибо, — сказала я и вдруг резко дернулась, будто проснулась от сладкого сна. Внезапно грудь сдавило. То, что я пошла в лес, никому не известно, а от мужчины, которого я совсем не знаю, можно ждать чего угодно, это всем известно. И хотя мать часто говорила мне, что с незнакомыми людьми лучше не разговаривать (особенно, если это сильный, пышущий энергией и здоровьем молодой человек), я прочитала достаточно книг и газет, чтобы самой понять, что обычно ничего хорошего для девушки такое общение не приносит.

Тем временем Марк подошел к роднику и, окунув пальцы в прохладную влагу, сказал:

— На вид водица, вроде, ничего… Скажи-ка мне, Софи, она из меня козленочка не сделает?

Я подавила смешок и ответила, что пью эту воду каждое лето и пока особых изменений за собой не наблюдаю. Параллельно, где-то на кромке подсознания, я искала предлог, чтобы по-быстрому смыться.

— Красивая прическа, — неожиданно сказал Марк, возвращая меня в реальность.

— Что? А… Спасибо. Сплела из местных сорняков, — сказала я, чувствуя, как снова стало жарко щекам. Внутренне разозлившись на такую реакцию организма, я хотела было ответить, что спешу, что мне нужно домой, потому что…

Потому что что? Мозг, как назло, не хотел ничего придумывать, я ощущала себя словно в тумане.

— Оригинально, — усмехнулся мужчина, вытирая мокрые руки о ткань джинсов. — У тебя есть планы на сегодня?

— Да. Мне нужно домой, пока мать не подняла на уши всех соседей.

Марк сделал страшные глаза и спросил, не буду ли я против, если он проводит меня до дома. Меня пугал этот сильный, источающий безотчетную угрозу мужчина, и я было уже открыла рот, чтобы сказать…

Да, сказать, что не против, блин.

Мы вместе вышли из леса на залитую солнцем дорогу, и только там я смогла почувствовать себя в безопасности. Болтая (говорил в основном он), мы побрели в сторону разбушевавшегося моря, пальцы мужчины, будто ненароком, легонько касались моей руки. Несмотря на прохладный день, мне стало жарко, а от поясницы к рукам волнами шла тревожная ежистая дрожь.

Когда мы дошли до моего дома, Марк как бы между делом спросил, возможно ли, чтобы мы встретились с ним как-нибудь еще раз.

— Может быть, — ответила я уклончиво и уже хотела было растянуть губы в своей самой обворожительной улыбке, как вовремя заметила слабое колыхание занавески на кухне. Окна были наглухо закрыты, так что у меня не осталось сомнений, что потревожило легкую ткань гардины. Мать никогда не стеснялась подглядывать за другими людьми, и собственная дочь, разумеется, вызывала в ее мелочной душонке самые что ни на есть пытливые чувства.

— Тогда я не прощаюсь, веснушка, — сказал Марк, внимательно наблюдая за мной.

Он заметил мой взгляд, брошенный за его спину, но оборачиваться не стал. Ухмыльнувшись, он ленивым движением поправил темную прядь волос, рывком шагнул ко мне и одними губами прошептал:

— Думаю, у тебя есть где-то минута, чтобы придумать отмазку для матери.

Пораженно выдохнув, я еще долю секунды вдыхала его запах, потом в нос ударил холодный поток воздуха, Марк подмигнул мне, развернулся и быстрым шагом пошел прочь.

Только когда мужчина скрылся за поворотом, я поняла, что всё это время была напряжена до самых кончиков пальцев на ногах. Да что там говорить, я вся дрожала, как в лихорадке! Постояв некоторое время под полуденным солнцем и выровняв дыхание, я сделала глубокий вдох, расправила плечи и толкнула входную дверь.

В прихожей я мигом разулась и не смотря по сторонам припустила к лестнице.

— София! — голос матери прозвучал из самого темного угла кухни. — Кто был этот парень?

— Никто, — я быстро-быстро подымалась в комнату.

— С кем ты разговаривала, Соф?

Я молча зашла в спальню, закрыла дверь на задвижку, села на кровать и, яростно застонав, сжала виски руками.

Мне всегда было чуждо мужское внимание. Я не знала, как разговаривать с парнями, не знала, как реагировать на интерес с их стороны, я ничего о них не знала. И еще я не знала человека, кто мог бы помочь мне узнать их ближе. Кто разъяснил бы мне, что нужно говорить, а что нет, кто сказал бы мне, когда нужно спорить с мужчиной, а когда лучше промолчать. Понимаете, в то время, когда мои сверстницы учились тонкому искусству обольщения и на практике повышали свои умения кокетничать, я беззаботно гуляла вместе с сестрой Мией по окрестным полям, брала книги из местной библиотеки и не шибко задумывалась о том, что однажды придет тот час, когда мне нужно будет что-то ответить на мужской комплимент.