Двойник императора

Алекс Орлов, 2000

Юнга Эдди Шиллер служит на промысловом космическом судне, добывающем астероиды с кобальтом. Дела идут все хуже, капитан гибнет, команду ждет увольнение и безрадостное существование. Но неожиданно ответственность за судьбу экипажа берет на себя Эдди. Сначала он спасает команду от разорения, потом берет под контроль другие суда и постепенно становится конкурентом компании-гиганту «Айк-Металл», не боясь ввязаться в самую настоящую войну. Откуда такая прыть и таланты у безродного мальчишки? Ответ прост – он двойник императора.

12

Табачный дым стоял до самого потолка. В двух противоположных углах огромного зала играли два разных оркестра. Под их музыку танцевало всего несколько пар, хотя посетителей в зале было едва ли не полтысячи человек.

Двигаясь следом за всезнающим Бонусом, Эдди наконец понял смысл названия бара — примерно треть его площади занимали столики для богатых клиентов.

Обстановка в элитной части бара выглядела очень роскошно, и даже уровень пола там был выше остального зала на целую ступеньку. Никаких стенок и перегородок, разделяющих два социальных уровня посетителей, в зале не было, однако несколько стоявших в тени охранников в любой момент были готовы пресечь «нарушение границы».

Кроме охранников, столики в дорогой части бара «защищали» и высокие цены, вчетверо, а то и впятеро превышавшие те, что были в зале для простого народа. «Принц и нищий» был тем местом, где богатые в спокойной и безопасной обстановке, как в зоопарке, могли посмотреть на веселящийся плебс.

— Давай ближе к стене! — с трудом перекрывая стоявший вокруг шум, скомандовал Бонус. — Я вижу ребят из нашего экипажа!

Вскоре и Шиллер заметил знакомые лица. Там были Райх, Гарман, Фриц Спилберг и Шкиза.

— Ну и как твои девочки, Бонус? — спросил Гарман. По тому, как блестели его глаза, Шиллер понял, что Лойд укололся.

— Все нормально. Девочки в норме — вон даже юнга приобщился к настоящему мужскому спорту. — Бонус кивнул на Эдди.

— Какой из него спортсмен? Он и ходит-то еле-еле, — заметил Райх, сминая в руках пустую пивную банку. — Мал еще.

— Что ты… имеешь в….. виду под сло… вом «мал»? — улыбаясь, спросил Шкиза. Он с трудом удерживал свой взгляд на Шиллере и громко икал.

— «Мал» — значит, совсем мал и никуда не годится, — пояснил Райх и положил в рот целый ворох соленой соломки. При этом ему в рот попал кусок упаковки, однако механик этого не заметил и продолжал хмуро смотреть на юнгу.

— О, вон Миллард и капитан появились, — сказал Гарман. — Помаши им рукой, Шиллер, а то они упрутся в другую сторону.

— Зачем нам здесь капитан? Мне его рожа и на корабле надоела, — пробурчал механик.

Гарман осуждающе посмотрел на него и принялся отчитывать, точно ребенка:

— Почему ты такой злой, Райх? Не нужно быть злым, дружище, ведь мы все здесь друзья, понимаешь? Ты понимаешь меня? Вот Бонус — он не злой, и Фриц тоже не злой. И я не злой, а вот ты…

— Если бы ты не наширялся, Гарман, ты бы тоже был злым, — возразил Райх.

— Так наширяйся и ты, Райх. Хочешь, я тебя угощу? У меня с собой и шприц есть.

— Да пошел ты, — ругнулся Райх и проглотил разжеванный пластик.

Миллард подошел к столику и, не говоря ни слова, залпом выпил панку из стакана Гармана.

— Мог бы и спросить, Гэс, — буркнул Гарман.

— А ты что, не дал бы?

— Конечно, дал бы…

— Ну тогда все в порядке. — Гэс Миллард пожал плечами.

— Привет, ребята, — поздоровался капитан.

— Присаживайтесь, сэр, — проговорил Спилберг, вставая.

— Нет-нет, Фриц, спасибо. Я сейчас ухожу. — Капитан повернул голову в сторону элитной части зала: — А вон и наши оппоненты.

Все посмотрели туда, куда показал капитан. Группа людей рассаживалась за столики. Это был капитан «Калигулы» Микеле Байк со своей свитой. Их было не меньше двенадцати человек, и они заняли три столика.

— Ого, целых три столика, и за каждый по две сотни, — сказал Гарман.

— За что по две сотни? — заплетающимся языком спросил Шкиза.

— Только за то, что сели. Безо всякой выпивки.

— Вот сволочи! Мы тут, можно сказать, последние сухари доедаем, а они…

— Вы с ними поосторожнее, ребята, — предупредил капитан. — У них и так на нас зуб за этот кусок. Это настоящие бандиты, причем богатые бандиты. А богатый бандит чувствует себя безнаказанным.

О людях Микеле Байка на время забыли. Шиллер и Бонус сходили к стойке и принесли еще выпивки и легкой закуски. Капитан Крепс выпил и уже забыл, куда собирался идти.

— Сэр, они идут сюда, — сказал Бонус, указывая за спину капитана.

— Кто «они»?

— Люди Фельдшера.

Грубо расталкивая посетителей бара, все двенадцать человек направлялись к столику, за которым сидели капитан Крепс и его матросы.

Микеле Байк по кличке Фельдшер шел чуть позади своих слуг, расчищавших для босса дорогу.

Когда до команды «Примы» осталось несколько шагов, свита Байка расступилась и вперед вышел сам Микеле.

— Приветствую удачливых охотников, — сказал он и изобразил на лице кривоватую улыбку.

— Для тебя охота была не менее удачной, Байк, — заметил Крепс.

— Да, охота была удачной, но… Одно маленькое «но»! Ты украл часть моей добычи, Крепс, и это сильно меня огорчило.

— Не слишком большой повод для огорчения, при твоих-то доходах.

— Ты что, считаешь деньги в моем кармане? А может, я гуляю на последние? Короче, так. — Фельдшер подошел к Крепсу и взял его за пуговицу. — За то, что ты загарпунил мой кусок, я налагаю на тебя штраф.

— Я действовал в рамках закона, Байк, и Главный арбитр…

— К черту Главного арбитра! — перебил Крепса Фельдшер, резким движением оторвал у Крепса пуговицу и бросил ее одному из своих людей. — Проверь на крепость, Дрейк.

Тот, кого Байк назвал Дрейком, кинул пуговицу в рот и с треском разгрыз ее, как будто это был орех.

Упреждая реакцию Крепса, Фельдшер отскочил назад и спрятался за спинами своих телохранителей.

— Ну-ка, «волки», размажьте их по стенам! — приказал он.

«Волки» выхватили ножи и бросились на матросов «Примы».

Фриц Спилберг мгновенно перевернул стол, и вся его сервировка посыпалась на упавшего Шкизу.

— Наших бьют! — заорал Бонус и спрятался за Райхом.

Гарман начал швыряться бутылками, а Миллард сцепился с Дрейком, и они повалились на пол.

Визгливо закричали проститутки, однако охранники элитной части зала не покинули своих мест, поскольку их клиентам ничего не угрожало.

К людям Фельдшера подошло подкрепление, и они стали сильно теснить матросов «Примы».

Миллард злобно ругался и пинал противников своими тяжелыми ботинками. Гармана ранили в плечо, но он яростно отбивался горлышком от бутылки. Даже Бонус рвал зубами чье-то ухо, и его жертва — бритоголовый качок — орал, как подпаленная свинья.

Отдельную войну вел механик Райх. Вооружившись ножкой от стола, он бил всех, кто попадался на его пути. Жившая в Райхе злоба все никак не кончалась, и он продолжал избивать правых и виноватых, рассыпая удары во все стороны.

Один только Эдди Шиллер не участвовал в драке. Враги не воспринимали его как бойца и не обращали на него внимания. Юнга пытался хоть как-то помочь своим, но его оттолкнули в сторону, и он попал под ноги мечущихся в панике проституток.

Неожиданно прогремели два выстрела, и в зале тотчас появились охранники.

— Прекратить драку! Немедленно! — раздался усиленный мегафоном голос. — Кто стрелял?

Телохранители Фельдшера мгновенно ретировались, прихватив с собой своих раненых. Они просочились через ряды угрюмых охранников, и их никто не задержал.

— Ага, так, значит, это вы затеяли драку, да еще со стрельбой? — грозно cпросил полицейский сержант.

Ему, однако, никто не ответил.

Гарман сидел у стены и, зажимая рану в плече, тупо смотрел перед собой. Миллард прикладывал к рассеченной щеке разорванную майку, а Бонус судорожно всхлипывал и размазывал кровь по разбитому лицу.

— Заберите у этого дубину, — приказал сержант, указывая на механика Райха, продолжавшего стоять возле стойки в той же оборонительной позе. Рукава его рубашки были оторваны, и на предплечье красовалась вытатуированная надпись «Поймаю — убью».

— Отдай дубину, дурак! — потребовал полицейский, но механик только тяжело дышал и бросал по сторонам безумные взгляды.

— Сэр, он, кажется, того, — сказал полицейский, обращаясь к сержанту. — Крыша поехала.

— Э, да у них здесь трупы! — сказал один из полицейских, сдвигая обломки мебели с тел Крепса и одного из людей Фельдшера.

В груди капитана «Примы» торчал нож, а его руки застыли на горле врага, которого он, умирая, сумел утащить с собой.

— Убийство, — сказал сержант. — Всех участников драки я забираю в участок. Крайчек!

— Да, сэр. — К сержанту подскочил полицейский.

— Поднимайте тех, кто не может идти, и тащите их в участок. Пусть доктор окажет им помощь, а потом я приду, и мы всех допросим.

— Понял, сэр, — кивнул Крайчек, и полицейские стали поднимать избитых матросов с пола.