Не может быть

tanasa, 2020

Купидончик засуетился. Вытащил из колчана стрелу, оперенье которой сразу заиграло всеми цветами радуги. – И я так думаю! – он улыбнулся. Не зря его дождь загнал под крышу этого здания. Прицелился, натянул тетиву лука и выстрелил. – Надеюсь, у вас все получится, – бросил малыш напоследок, вылетая на улицу.

Глава 13

Аня проснулась враз. Голова была ясной, будто и не спала. А вот на душе муторно. Лежала с закрытыми глазами, припоминая сон, который, видимо, и вызвал такое состояние.

Снилось, что она бежит по узенькой, неасфальтированной улице. Ей надо догнать грузовик, который едет медленно, пробуксовывая в грязи. До машины рукой подать, да только грязь по колено и она сама еле передвигает ноги. Но всё равно идёт, потому что в кабине что-то… очень для неё важное. Она попыталась вспомнить что, но детали вдруг стали исчезать из сознания. А вот чувства безысходности и тоски остались.

— Нехороший сон, — грустно сказала Аня-Мата Хари, — что-то очень значимое не увенчается успехом. А грязь снится вообще к болезни, — она сокрушённо покачала головой.

— Начались бабушкины сказки, — Аня-пионерка закатила глаза и язвительно добавила: — Конечно, если не писать конспекты, то что-то важное, а именно учебный процесс, не увенчается успехом! А чтобы грязь не снилась, нужно не сидеть на сквозняке на лавочке в расстёгнутом плаще…

— Лена! Сообщение! — Аня потянулась к телефону. Сообщения не было. Словно не доверяя увиденному, она дважды просмотрела все входящие. От Лены — тишина. Настроение испортилось окончательно.

— Это совершенно ничего не значит, — пыталась настроиться на позитивное видение Аня-Мата Хари, — причин может быть масса. И самых безобидных:

сломался телефон, потерялся телефон, на счету нет денег… да мало ли, — она успокаивающе махнула рукой.

— Дураку хоть плюй в глаза — всё божья роса! — пробурчала Аня-пионерка, не отрываясь от изучения устава пионерской организации.

— Как можно быть такой… такой… — Аня-Мата Хари гневно потрясая кулачками, подняла руки вверх, — циничной! неромантичной! Буковкой из устава!

Аня-отличница настолько погрузилась в увлекательное чтение, что попросту проигнорировала реплику.

Даже новое платье, действительно отлично сидевшее на ней, при взгляде в зеркало вызвало у Ани только мимолётную улыбку.

Есть не хотелось совершенно. Через силу запихав в себя ломтик сыра и выпив кофе, Аня выбежала из дому, чтобы не опоздать. Каждый понедельник начинался с пятнадцатиминутки перед уроками.

Анино появление в учительской вызвало пристальное внимание.

— Анечка, вы сегодня просто очаровательны! — одарила комплиментом учительница математики.

— Вам очень идёт это платье! — присоединилась химичка.

Даже Крыса Петровна, как про себя называла её Аня, оторвалась от тетрадей и, оглядев её с ног до головы, едко заметила:

— У нас сегодня какой-то праздник?

— Ну почему красиво выглядеть можно только… — фраза, брошенная кем-то, так и осталась незаконченной: в комнату стремительно вошла директор.

— Что-то не в духе наша Елена Прекрасная, — пробормотал историк, сидящий возле Анны Николаевны.

Действительно, Елена Владимировна, обычно после приветствия шутившая, иногда язвительно, но всегда по делу, эту летучку начала не с шуток и итогов прошедшей недели, а с распекания учителей, которые не подали планы по воспитательной работе на следующий месяц. Видать, Крыса Петровна, а именно она и была завучем по воспитательной работе, уже нажаловалась. Хорошо, что Аня сдала этот план.

Обычно директор если и отчитывала кого-то, то только тет-а-тет в своем кабинете. За это её уважали в коллективе. Сегодня же было что-то из ряда вон… Хорошо ещё, что она ограничилась несколькими едкими замечаниями, заставившими заалеть уши бедолаги-историка, попавшего под раздачу.

Аня во все глаза смотрела на Елену. Подметила круги под глазами: словно человек не спал всю ночь.

— А может, и правда, не спал? Должна ведь замужняя женщина одуматься и делать то, что и положено ей делать ночью в постели с мужем?! — громко сказала Аня-пионерка и недовольно поджала губы.

— Ну почему сразу же наихудший вариант! — Аня-Мата Хари сердито топнула ногой. — Она может просто заболеть. Осень — время простуд. А когда человеку нездоровится, как он должен выглядеть?

— Он должен не выглядеть, а сидеть дома и не разносить инфекцию. Если он здравый, конечно, — сердито отрезала Аня-отличница и добавила: — В чём я очень сомневаюсь после произошедшего прошлой ночью.

— Анна Николаевна, вы с нами? У нас здесь совещание, если вы вдруг не в курсе.

— Елена Владимировна, произнёсшая эти слова, зло смотрела на неё. — Почему Вы не сдали Ларисе Петровне план по проведению недели английской культуры?

— Я… я… — залепетала Аня, лихорадочно соображая, что же сказать, — я сдам завтра. Он уже готов. Я забыла тетрадь дома.

— Ах, он у вас на листочке, как и предыдущий — о поездке во Францию, который, кстати, завтра сдайте. В виде таблицы! — добавила она.

Аня опустила глаза. Лицо пылало. Хотелось заплакать от стыда и обиды.

— Может, это маскировка такая, чтобы никто не заподозрил, что вы не просто коллеги, — пыталась успокоить Аня-Мата Хари. — Но зачем же так жестко?! — возмутилась она. — Неужели нельзя это сказать с глазу на глаз? Вот не зря снился такой сон. Сердце как предчувствовало… — Аня-Мата Хари всхлипнула.

— Как тебе не стыдно?! Ты стала на скользкую дорожку вранья! Вчера тёте Лиде невесть что наплела, сегодня на работе! — Аня-пионерка в ужасе закатила глаз. — К урокам не готова! Совсем из берегов вышла! — она заломила руки в отчаянии.

— Я должна с ней поговорить! Только без свидетелей! Спросить, почему она не ответила на сообщение. Посмотреть в глаза, — Аня-Мата Хари металась в узеньком пространстве, сжавшейся от обиды и страха души. — Я не выдержу до шести вечера, — она забегала ещё быстрее.

— Ох не мельтеши! И так тошно! — не выдержала Аня-пионерка. — Поговорить ей надо! Какие глупости! Лучше хоть одним глазом в учебник заглянуть! Через пятнадцать минут урок, а у тебя ещё и конь не валялся!

Все три урока Аня решала вопрос, идти или не идти к Елене Владимировне. Звонок, оповестивший о начале большой перемены, поставил точку в этих мучениях.

Она стояла у двери кабинета директора, не решаясь постучать. Дрожала вся, словно у неё была высокая температура. К горлу подступила лёгкая тошнота. Ладони стали противно влажными.

— Да сколько же можно здесь стоять?! — возмутилась Аня-пионерка, — Ну ты и трусиха! Люди смотрят! Вон как физичка пялится…

— А может, лучше ещё три урока подождать? Или идти на квартиру к шести? Как же страшно! — шептала Аня-Мата Хари, крепко зажмурясь.

— Да что же это за детский сад! — Аня-пионерка разозлилась не на шутку. — У тебя разве не может быть вопроса к директору школы, в которой ты работаешь?! Мямля! Рохля! Сейчас же соберись, и, раз-два, раз-два, вдох-выдох, пошла!

Анна Николаевна робко постучала в дверь и, приоткрыв её, заглянула в кабинет.

— Можно? — произнесла дрожащим голосом, увидев сидящую за столом Елену Владимировну.