Радуга новой жизни

Елена Николаевна Маруфенина, 2023

Пройти сквозь радугу. Многие об этом мечтают. Да не все смогут. Да и что там, за радугой? Другой мир? И в том мире такая же, как и я? Или там меня уже нет? А как же этот мир? А если радуга не одна? Вопросы, вопросы, а где же ответы? А там… За радугойПубликуется в авторской редакции с сохранением авторских орфографии и пунктуации.

Глава 1

— Хорошо, да я поняла. Не задержусь. Только в магазин забегу и всё. Господи! Витя! Пять минут побудь с детьми!

Я положила телефон в сумку. Ну, что за беспомощное существо! Витя-это мой муж. Когда я выходила замуж, мечтала, что буду, как за каменной стеной. В итоге у меня ещё один ребёнок. И все проблемы в семье, от забивания гвоздя в стену до финансов, решаю я сама.

Нет, вы не подумайте, я очень люблю свою семью и мужа. Но вот так получилось, что мужиков в доме трое, а мужчина только я. Иногда руки опускаются, подруги мне говорят, что я сама во всем виновата, опекаю сильно своих мужчин. Они у меня и борщ в тарелку самостоятельно налить не могут. Меня ждут, мама придёт, накормит.

У меня мечта есть, вот я с работы прибегаю, а дома посуда перемыта, ужин на столе и меня мои любимые мужчины встречают с цветами.

Но это только мечта. Цветы только от коллег и только к восьмому марта. Как-то в этом плане я невезучая. Мне и подарки на день рождения обычно дарят дней за десять и только то, что я выбрала сама. А мальчишки ещё и моей картой рассчитываются. Вот, как это пресечь, решительно не знаю.

Умом понимаю, что каких-то тетёх ращу, а что делать не знаю. К психологу сходить надо. Иначе они и к своим девушкам так относится, будут.

Мальчишки у меня красавцы. Старшему пятнадцать, младшему тринадцать. В спортзал ходят. Старший программы сам составляет, младший самостоятельно в музыкальную школу пошёл, на гитаре играть учится.

Учителя их хвалят. А вот подруги ругают. Мне-то помощи, никакой. Ну, не могу же я мальчишек заставить посуду мыть или по магазинам бегать продукты покупать. Они будущие мужчины, пусть зарабатывать учатся.

Ох, и жара сегодня, уже вечер, а дышать совсем нечем. Асфальт раскалённый. Вон аж радуга от него поднимается. Красивая какая. Прям аркой над тротуаром стоит. Вот пройду сейчас под ней и клад найду. Или клад под началом радуги. Не помню я что-то эту легенду, прочесть надо.

Пройдя под радугой, я невольно обернулась, чтобы глянуть на неё с обратной стороны. Никому ещё не удавалось увидеть радугу сзади. И разочаровалась. Радуги не было. Жаль. Усмехнувшись своему ребячеству, побежала домой.

У меня появилось такое чувство, будто что-то неуловимо изменилось. Сразу не поймёшь, что. Вроде и улица та же, и люди, и машины, но что-то не так.

Почему-то идущие навстречу люди оборачиваются, что-то не так со мной? Молния на брюках расстегнулась? Поставить пакеты проверить? И как это будет выглядеть? Я опустила взгляд вниз, да нет, вроде всё нормально. Вот ещё одна женщина не скрывает своего удивлённо взгляда. Да, что не так-то? Вот и мой двор, быстрее домой. Со двора выезжала машина. Я в марках автомобилей не очень разбираюсь, но такую вижу впервые. Интересно, что за модель? Надо у Вити спросить. Он занимается продажами авто в салоне. Все марки хорошо знает.

Пробежав мимо бабулек на лавочке у подъезда, ни увидела не одной знакомой. Странно, но поздоровалась на всякий случай. Бабки уставились на меня, раскрыв рот.

Бегом влетела на третий этаж, к зеркалу, быстрее к зеркалу. Может, у меня рога выросли?

На втором этаже тормознула, уже удивившись сама. Новые соседи оставили свою обувь перед дверью на коврике, да и дверь не закрыли, ещё и тюль повесили, деревня.

С нашей дверью тоже, что-то произошло? Или это я не внимательная, вроде темнее обивка и рисунок не такой? Или так и было?

Краем глаза заметила, что у соседей напротив дверь открыта, обернулась.

Заразились от новеньких, обувь на коврике и тюль на двери. А может мода новая?

Достав ключи, попыталась открыть замок. Ключ не подошёл. Что за ерунда. Не могла я с рабочими спутать, брелоки разные. Или перепутала? Домашние на вахте сдала?

У меня начинала болеть голова, я подняла руку к звонку, дверь бесшумно распахнулась. На пороге стояла незнакомая мне женщина, примерно моего возраста. В домашнем халате, с бигудями на чёлке.

Я, что подъезды перепутала или дома?

Женщина молча смотрела на меня. За её спиной появился Виктор. Я перевела дух, нет, подъезд не перепутала.

— Витя, это кто? — Я решительно вошла в квартиру и скинула туфли прошла на кухню. Остановилась. Мебель не моя. Обернулась и уставилась на Виктора. — Что здесь происходит?

— Вы кто? — Спросил Витя, — что хотели?

— Хи-хи смешно! — Выдала я, — мебель где?

— Какая мебель? — Спросила женщина, — вы кто?

— Так, стоп, шутка затянулась. — Подняла я обе руки, — живу я тут. Вот с этим мужчиной, Власовым Виктором Петровичем. А я Власова, уже шестнадцать лет, Марина Игоревна.

— Это я его жена, уже шестнадцать лет, у нас растёт дочь, Варя. И в этой квартире живу я. — Спокойно отозвалась женщина, — Власова Олеся Игоревна. И документы имеются.

— Олесенька, я впервые вижу эту женщину, — засуетился Виктор.

— Я тебе верю, Витенька, не переживай, — успокоила его Олеся.

Господи такая же тряпка, как и мой. Документы! Я кинулась к сумочке, паспорт!

— Ну, — торжествующе протянула я паспорт Олесе, — вот документ, проверь, прописка, регистрация брака.

— Что это? — Олеся взяла мой паспорт и недоуменно крутила его в руках.

— Паспорт, — растерялась я, — мой паспорт.

— Это? — Олеся решительно двинулась в комнату. Я следом. Комната вся была завешана коврами. Кроме потолка, конечно. Пол, две стены, диван и кресла. На окнах массивные шторы, в углу плоский телевизор на массивной тумбочке. По обеим сторонам комнаты стояли диваны. Зал чем-то напоминал юрту. Сходство придавали куча подушек разбросанных по диванам и креслам.

Порывшись в тумбочке, Олеся подала мне книжицу с красной корочкой. На корочке гордо красовался выдавленный золотом герб с серпом и молотом.

Вот вам и здравствуйте. И куда я со своим двуглавым орёликом?

— Я ничего не понимаю, — плюхнулись я на диван, и закрыла лицо руками.

— Олесенька, объясни, наконец, что происходит. — Проблеял Виктор.

Нет, подумала я, мой не такой противный. Этот уж совсем тряпка.

— Ничего, — ответила Олеся, — принеси ка ты нам лучше чаю. Да покрепче, коньячок можешь захватить. Да сам не пей, прибью. Твой такой же? — Обратилась она уже ко мне.

— Нет, — мотнула я головой, — но близко. Что происходит? Ты что-то понимаешь?

— Догадываюсь. На данный момент могу сказать точно, перемещение. В другую реальность. Не веришь?

— А ты? Ты веришь? Может я мошенница?

— Не может. Твои сумки, нет у нас таких. Да и паспорт. Такое подделать тяжеловато, ради кражи. Если паспорт подделывать, то уж такой, как у нас, а не понятно что.

— Ты кто, следователь? Откуда так много знаешь? Куда я переместилась? Год какой? И как домой? — Завалила я Олесю вопросами.

В комнату вошёл Витя, катя перед собой сервированный столик. И я вспомнила, что жутко хочу есть.

— Там у меня продукты, в холодильник надо. Картошку фри хотела на ужин и крылышки в панировке. Мои мальчишки любят. А как же мои то без ужина?

— Я разберу сумки, — засуетился Виктор, — сидите.

— А твои уж, как-нибудь без ужина. Думаю, не умрут. Или у вас там с едой проблемы?

— Да нет, с едой проблем нет, а вот с подачей. На стол кто накроет? А приготовить?

— Ну, не умрут, — повторила Олеся. Я кое-что о перемещениях слышала. У нас, в Лаборатории. Поэтому и не удивилась. Сумки у тебя странные. Нет у нас таких. Пластик ещё в семьдесят третьем запретили на территории СССР. Это запад себя убивает.

— Так может я с запада?

— Свободно гуляешь по городку? Не смеши меня. Ты со своими сумками, как белая ворона. Тебя где-то рядом переместило, а то бы милиция уже задержала.

— Олеся, — донеслось из кухни, — иди сюда!

— Пошли, — Олеся решительно встала с дивана, — будешь рассказывать, где что.

На кухне Витя стоял в нерешительности над пакетами.

–Олеся, они такие странные, — он указал на пакеты. — Делать что?

— Разбирать, продукты не причём. Ужин готовить, есть пора. Иди, смотри свой футбол. — Олеся пихнула легонько Виктора в спину. — Бесишь. Чем вас там кормят? Это что? — Она держала в руках пакет со сметаной, — сметана, неудобная же упаковка. А куда упаковку? На свалку? А дальше?

— На свалку, а дальше никуда. Всё решают, реформы всякие придумывают, а кучи растут. — Ответила я.

— Боже мой, вся еда в пластике и всё на свалку? Убийцы! Нет, у нас хорошо. Сметана в банке, молоко в бутылке или в бидоне. Масло в пергаменте. Сахар в бумажном пакете. Вторсырьё на каждом углу сдать можно. Ещё и копеечку получить.

— Здорово, у нас так не получится. Наши думают, как бы с нас содрать, а не нам дать. Ладно, это всё лирика. Мне то, что делать? Что это не шутка я уж поняла. — Спрашивала я, привычно разбирая пакеты. — Куда мне-то теперь?

— Сегодня у нас переночуешь, завтра в милицию заявление напишешь. Только скажешь, что память потеряла, не помнишь, кто ты и откуда. А-то в психушку сдадут, если о перемещении речь заведёшь. Я сегодня в ночь, кое с кем поговорю. Потом дальше решать будем. Ужином ты сегодня кормишь. Потусторонним.

Ужин получился вкусным, но никого не удивил. Такое и здесь готовят. Олеся пока убежала на работу. Виктор сел смотреть футбол. Что в том мире, что в этом. А я пошла в комнату, пообщаться с Варей.

Комната Варвары находилась там, где и комната моих мальчишек. В отличие от зала стены обклеены обоями, в углу отгорожена гардеробная, кровать-чердак, внизу диван. У противоположной стороны компьютерный стол.

Я присмотрелась к компьютеру. Интересный экран, плоский, жидкокристаллический, только вот рамка интересная, как на фото. Ещё и цветочками украшенная. На коробке процессора стоял логотип фирмы. Мне совсем неизвестный.

— Что за компьютер? — Спросила я у Вари.

— Узбекистон, — гордо ответила девочка, — восьми ядерный. Мама с папой на день рождения купили.

— Узбикестон? — Удивилась я.

— Да, а у вас таких нет?

— Нет, а у вас ещё какие есть?

— Есть Волга — Волга, но они послабей, на них только текст. Если надо выйти в ВЭБ, долго думать будет. И страницы долго листает. А ещё есть Чайка. Но они дорогие. У них есть своя библиотека, правда говорят, что с ВЭБ не сравнить. Зато сеть если зависнет, ждать не надо.

— А ВЭБ это что?

— ВЭБ? У вас нет? А как же вы всё узнаёте? Информацию, где берёте?

— Мы, в интернете. — Ответила я, уже подозревая, что такое ВЭБ.

— Так у вас библиотека называется? Интересное слово, и не запомнишь. А ВЭБ — это всесоюзная электронная библиотека. А Аська есть у вас?

— Была, сейчас вацап.

— Да, что же за слова у вас такие. И не запомнишь. Язык сломать можно. — Возмутилась девочка.

— А ты дома, почему сидишь? Лето же. — Сменила я тему. Девочке было четырнадцать лет. Должна, по идее, гулять с подругами. Время восемь вечера.

— А у меня урок был. Я дополнительно китайский учу. У нас в классном чате можно дополнительно заниматься с учителями. Вот я и выбрала китайский. На каникулы с этим языком не уйдёшь. Сложно. Я вам сейчас приготовлю постель и пойду. Вы меня не ждите. Я часов в двенадцать только приду.

— Так поздно? И не боишься? Темно же уже.

— Где? На улице? Вы что, фонари кругом. Ой, а у вас, что нет на улицах света? — Вытаращила на меня глаза девчонка. — Тогда, конечно, страшно. И камер нет, понятно. Плохо у вас.

— Почему плохо? — Удивилась я.

— Как же, вот допустим, кто-то из мальчишек решит подраться, как милиция увидит это? — Я пожала плечами. — Вот. А наша милиция видит. Потом в школу или институт или на работу напишут. На собрание вызовут, стыдно.

Покрутившись ещё немного в доме и потарахтев о чем-то, Варвара убежала гулять, а я пошла, принять душ. Хочу лечь спать, может, глаза открою, а я дома, на своей кроватке.

Уснула я быстро. Вообще-то, когда Варя мне диван стелила, думала, не усну. Всё же сильно переживаю, как там мои мальчишки. Ага, не тут-то было, только голова коснулась подушки я и вырубилось. Ночь прошла быстро, без сновидений. Я так крепко спала, что не слышала, как Варвара с улицы пришла. Проснувшись, я села на диване. Никаких иллюзий, по поводу того, что сейчас открою глаза и я дома, не было. Я не в кино, к сожалению. В доме стояла тишина, все спали. Олеси, наверное, ещё не было. Я пошла на кухню, завтрак готовить.

Так, газовая плита обычная омичка, холодильник, двухкамерный, ноуфрост, ЗИЛ. Надо же. В нашем времени и завода уже нет, а тут холодильники выпускает. Значит и машины есть. Открыв холодильник, затаила дыхание, появилось такое чувство, что это холодильник моей бабушки. Сметана в литровой банке, закрытая капроновой крышкой. На дверки бутылки с молоком, сливками и кефиром. Причём, как в интернете на картинке. Молоко с белой крышечкой, кефир с зелёной, сливки с фиолетовой. Батон колбасы в натуральной оболочке. Масло в пергамент завёрнуто. Посмотрела на подоконник, точно, ожидания оправдались. На подоконнике стояли четыре пустые молочные бутылки. Заглянув в шкафчики, действительно не обнаружила пластиковых пакетов. Всё хранится в баночках и бумажных пакетах.

Не знаю чем Олеся своих на завтрак балует, а я решила сделать гренки.

— О, как пахнет, — на кухню зашла Олеся, — ты всегда так рано встаёшь?

— Ну, да, завтрак мужикам своим делаю. Я тут у тебя похозяйничала.

–Ни чего, на здоровье. Я завтраки не готовлю. По кружочку колбасы, хлеб с маслом и чай. В столовой днём поедим. А Варька сама уже взрослая. А с осени в школе питается.

— Да ну, что там, в школе подадут? Да и в столовой, — я махнула рукой, — втридорога сдерут, а из-за стола голодной выходишь. Мы с собой на работу судки берём.

— Нет, что ты. Столовые при организациях бесплатные, кормят отлично, и домой можно на ужин еду брать. В школе три раза кормят. Пока дети не поедят, уроки не начнутся. Кормят очень хорошо. Да, а как же ты успеваешь и дома и на работе?

Я пожала плечами, — как-то успеваю, у нас все так живут.