Секта

Се́кта (сред.-в. лат. secta — школа, учение, от лат. sequor — следую) — понятие (термин), которое используется для обозначения религиозной, политической, философской или иной группы, иногда отделившейся от основного направления и противостоящей ему, или указания на организованную традицию, имеющую своего основателя и особое учение. Слово «секта» изначально не несло в себе никакого негативного смысла. В классической латыни этот термин (лат. secta — «партия, школа, фракция») служил для обозначения образа мышления, образа жизни, а в более конкретном смысле — политической партии или философской школы, к которой принадлежал человек.В некоторых источниках понятие «секта» трактуется шире. Так называется любая группа (религиозная или нерелигиозная, отделившаяся или новая), имеющая своё учение и свою практику, отличные от господствующей[где?] церкви или идеологии.

Латинскому слову лат. secta в древнегреческом языке соответствует слово др.-греч. αἵρεσις — ересь. Понятия «ересь» и «секта» в этих языках тождественные.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

В социологической литературе давно закрепилось противопоставление «церкви» и «секты» как двух возможных вариантов формирования религиозной общины. Членом «церкви» (т. е. традиционной религиозной организации, утвердившейся в обществе основной конфессией и т. д.) человек становится по факту рождения в определенной культурной традиции или семье. Таким образом, о человеке, родившемся в Англии, по умолчанию предполагают его принадлежность к Англиканской церкви, в Ирландии – к Католической, в Норвегии он считается потенциальным лютеранином, в России – православным. Это не означает, что процесс присоединения совершается автоматически127 – однако, как правило, выросший в стране христианской культуры человек не стоит перед неразрешимым выбором при поиске христианской церкви. Присоединение к церкви фактически не требует от человека экстраординарных усилий, часто для этого достаточно свободного желания и знакомства с основными постулатами веры.

А. В. Коновалов, Запад и западное христианство на рубеже тысячелетий, 2011

Стоит отметить, что, строго придерживаясь принципа свободы совести, Константин считал необходимым ограничивать деятельность деструктивных (по-современному, тоталитарных) сект, сознательно подрывавших семью, общественные устои, провоцирующих религиозные и социальные беспорядки. Например, он оставил в силе указ Диоклетиана, запрещающий деятельность манихеев. Ограничению при нем подверглись африканские донатисты, разжигавшие народные волнения (да и те после тщательного исследования их дела), акварии, тетрадиты и другие секты. Они не получили прав юридического лица, и соответственно, не получили храмов и пособий от государства, а существовали частным образом. Позднее эти секты, особенно донатисты, впитавшие в себя социальные низы, маргинальные элементы, показали свою опасную, разрушительную силу. Разделение между Кафолической Церковью и схизмами прошло не по линии ортодоксия – ересь, а по линии признания – непризнания империи Константина.

Епископ Дионисий Алферов, Узловые точки русской истории, 2018

Сектантство в большинстве случаев имеет мало общего с основными мировыми религиями и использует религиозный фактор с целью приобретения исключительной власти, получения денег для расширения сектантской идеологии и вовлечения в секту новых приверженцев. От нормального верующего сектант отличается нетерпимостью, безвольным преклонением перед своим учителем (в ущерб поклонению Богу), агрессивным стремлением обратить всех в свою веру[168]. По оценке специалистов «сектантский дух» проявляется «в культуре лидера… в начетничестве, подозрительном отношении к новым словам и идеям, в подмене дискуссии ультимативным требованием принять свою позицию, в готовности принести дружбу, родство, любовь в жертву идее». Схемы формирования различных сект «во многом схожи: выстраивается иерархия с железной дисциплиной, беспрекословным повиновением “учителю”, с принципами утаивания истинных задач от рядовых членов»[169]. Таким образом, в сектантстве речь идет не о свободной вере, а о психологической зависимости членов секты от ее лидера, а следовательно – о служении не вере, а лидеру, о готовности члена секты действовать в интересах лидера. По способу формирования и потенциальным возможностям секта представляет собой идеальное, хорошо законспирированное организационно-террористическое формирование. Подобного мнения придерживаются и другие ученые (Н. Д. Литвинов, М. В. Назаркин, О. В. Старков).

Салман Дикаев, Террор, терроризм и преступления террористического характера, 2006

Конец этому религиозному деструктивному беспределу и абсолютной религиозной свободе был положен с принятием Федерального закона «О свободе совести и о религиозных объединениях» от 26 сентября 1997 г.[47] Уже в преамбуле этого Закона подчеркивается особая роль православия, уважение к христианству, исламу, буддизму, иудаизму и «другим религиям, составляющим неотъемлемую часть исторического наследия народов России», т. е. только традиционным для России религиям предоставлялась свобода совести и вероисповедания. При этом право на свободу совести ограничивалось значительно, даже ссылкой на защиту нравственности в ст. 3. В соответствии со ст. 6 религиозное объединение должно обладать соответствующими признаками, как-то: «вероисповедание; совершение богослужений, других религиозных обрядов и церемоний; обучение религии и религиозное воспитание своих последователей». Иначе, деятельность объединения должна включать «совершение богослужений», а не служение сатане, должна быть максимально открытой для всех, т. е. тайные мессы исключаются. Кроме того, религиозные объединения делятся на два вида: религиозная группа (ст. 7), не пользующаяся правами юридического лица, осуществляющая деятельность без государственной регистрации, но уведомляющая о своем создании органы местного самоуправления. В соответствии со ст. 9 «учредителями местной религиозной организации могут быть не менее десяти граждан РФ, объединенных в религиозную группу, у которой имеется подтверждение ее существования на данной территории на протяжении не менее пятнадцати лет», кроме того, п. 8 ст. 8 определяет, что «наименование религиозной организации должно содержать сведения о ее вероисповедании. Религиозная организация обязана указывать свое полное наименование при осуществлении деятельности» и т. д. Только в этом случае она регистрируется в качестве юридического лица. При отсутствии этих признаков она ликвидируется. Таким образом, эти и другие ограничения ставят серьезные препятствия на пути регистрации и деятельности деструктивных сект.

Л. Д. Башкатов, Криминотеология, 2004

«Монотеистический куст», средиземноморский социокультурный контекст, обусловленный метафизикой личностного Абсолюта (вождизм), порождает государственнические религии (христианство, ислам): религиозно-законнические иерархии с централизованными процедурами назначения собственных специалистов-священников. Последние имеют материальное обеспечение, для того чтобы трудиться по профессии «в полный рабочий день», проповедуют единое учение, основанное на Книге (и, главное, руководящих указаниях текущей религиозной власти), и вымуштрованы жесткой всеобщей дисциплиной. Такая Религиозная Машина доказала свою государственную и миссионерскую эффективность, правда, существенно ограничив при этом индивидуальную свободу религиозного духа, породив проблемы хронической вражды и преследований аскетизма и магии, обновленчества, сект, ересей.

Владимир Красиков, Озарение трансценденцией, 2014

Проходивший в декабре 1994 г. очередной Архиерейский Собор РПЦ выступил с обращением «О псевдохристианских сектах, неоязычестве и оккультизме», тем самым обозначив своих основных врагов. В этом обращении была выражена обеспокоенность появлением в России массы лжепророков, старых гностических культов и «новых религиозных движений», стремящихся к пересмотру традиционных христианских ценностей. Среди таких движений назывались язычество, оккультизм, колдовство; были приведены и списки тех движений, которые вызывают у РПЦ особую озабоченность и которые она объявила несовместимыми с христианством[90]. Одновременно в целом ряде своих посланий Патриарх Алексий II выступил против враждебных РПЦ движений, среди которых иногда упоминались и неоязыческие.

Сборник статей, Неоязычество на просторах Евразии, 2001

В конституции мы не найдем слов «отделение церкви от государства»; как подчеркивал Сидни Мид, Мэдисон рассуждал не о взаимоотношениях церкви и государства (это европейские концепции, почти не имевшие отношения к американской реальности), а о «сектах» и «гражданской власти» и о том, что между ними пролегает «разграничительная линия», а не «стена»112. Религия и общество дополняли друг друга. Запрет на утверждение официальной государственной религии и постепенный отказ от национальной религии как таковой способствовали росту религиозности в обществе. «По мере того, как ослабевало вмешательство государства в вопросы веры, – писал Джон Батлер, – укреплялась религиозная система, что привело к важнейшему событию в истории постреволюционного христианства в Америке – «передачи авторитета» в религиозных вопросах от государства «добровольным» общественным объединениям. Благодаря этому в стране возникло великое множество религиозных движений, каждое из которых стремилось привлечь к себе прихожан, действуя весьма нетрадиционными методами; так сформировалось новое общество и новые ценности»113.

Самюэль Хантингтон, Кто мы? Вызовы американской национальной идентичности, 2004

К. Йордаки открывает российскому читателю интеллектуальную историю румынского фашистского движения «Легион Архангела Михаила» в широком сравнительном контексте. Он подробно рассматривает особое место этой идеологической ветви в «семье» европейского фашизма и вслед за Р. Гриффином характеризует ее как «палингенетическую форму популистского ультранационализма» [Griffin 1991: 26]. Идеология движения была разработана Корнелиу Кодряну, студентом первого выпуска элитного военно-религиозного училища в монастыре Дялу. Само училище, основанное в 1912 году и финансировавшееся государством, выражало особый характер формирующегося румынского национального самосознания, сочетавшего почитание предков, культ армии и православие. В дальнейшем румынская православная церковь оказалась в сложных отношениях с движением и его харизматическим лидером, претендовавшим на новое героическое и мистическое прочтение христианства. При этом Йордаки показывает, что училище и движение Кодряну было основано на передовых для того времени идеях и практических формах «новой педагогики», заимствованных у британских и французских авторов. Основная задача движения заключалась в формировании «нового человека» – легионера, способного к самопожертвованию и нацеленного на возрождение нации и человечества через повторение или воспроизведение подвига Христа, понимаемого как готовность к смерти. Фактически речь шла о необычной форме политического движения, сочетавшего в себе признаки партии, религиозной секты, террористической организации и университета.

Сборник, «Особый путь»: от идеологии к методу, 2018

Говоря о религиозной терпимости в Иране, нельзя обойти исключительный факт, касающийся религии бахаизм, зародившейся в этой стране в 1844 г. Секта Бахаи – самое многочисленное религиозное меньшинство Ирана. В основе бахаизма лежит кардинальная ревизия доктрин ислама. Вероучение бахаизма является синтезом догматических положений ряда религий, прежде всего, ислама и христианства. За истины принимаются некоторые догматы зороастризма, буддизма, кришнаизма, конфуцианства и даосизма. Христианские догматы Троицы и божественности Иисуса Христа бахаистами категорически отвергаются. Отвергаются и многие положения ислама. Главной целью бахаистов объявлено создание так называемого Мира Бахаи – нового мирового порядка с едиными религией, правительством, законом и языком (общим языком должен стать английский или эсперанто). Штаб-квартира бахаизма находится в Хайфе в Израиле. В Исламской Республике Иран бахаизм запрещен, а его последователи преследуются за антиисламскую и антигосударственную деятельность (295).

А. А. Мамедзаде, Свобода совести. Истоки, становление, правовая охрана, 2013

Б. Тернер подчеркивает, что религия не может быть «считана» с повседневной жизни того или иного общественного слоя. Напротив, «аскетизм протестантской секты преобразуется в функциональные теории социального развития… Очевидный вклад Вебера в социологию развития состоит в стимулировании богатой традиции исторического и социологического анализа мотиваций, направленных на достижения аскетических ценностей, рациональности и предпринимательства»18. Принципиальным является следующее положение: «Когда Вебер обращается к религиозным ценностям и их роли в социальном развитии, он на деле концентрируется не на религиозных воззрениях как таковых, а на взаимопроникновении религиозных идеалов и «интересов» их социальных носителей. Не религия как таковая важна для Вебера, а религиозность определенных классов или статусных групп, которые вносят вклад в социальную организацию»19. Рутинизация харизматических отношений, подтверждает Тернер, действительно шла вдоль линии социально-экономических интересов, а проникновение религии в общество было опосредствовано ее идеологическими носителями, такими, как организующий мир бюрократ в конфуцианстве, упорядочивающий мир маг в индуизме, бродячий по миру нищий монах в буддизме, бродячий торговец в иудаизме, воин в исламе и путешественник, вырабатывающий маршрут своей жизни, в христианстве. Религия, таким образом, «поддерживает социально варьирующиеся константы, и фокус его (Вебера. – В.Ф.) внимания был направлен на “избирательное сродство” материальных и идеальных интересов, которые трансформируют оригинальную харизматическую теологию в мировые религии определенного направления»20.

В. Г. Федотова, Хорошее общество, -1

Те, кто по мотивам самым что ни на есть утилитарным вынуждены были вступать в непосредственные контакты с «чужими» мусульманами, притом в латинских государствах. А ведь там, где налаживался специфический modus vivendi между христианами и мусульманами, можно было убедиться в демистифицирующем (секуляризирующем) воздействии непосредственного личностного опыта на традиционный образ мышления и социального поведения, в неизбежности выбора в качестве исходного факта существования множественности типов качественно разных по своим функциям и механизмам групповой интеграции коллективов, могущих устанавливать друг с другом стабильную, гибкую и взаимодополняющую связь. Таким образом, побывавшие на Ближнем Востоке русские авторы получали возможность переводить все казавшееся прежде навеки отдаленным от их культуры, чуждо-абстрактным в непосредственные, специфические, личностные термины. Они, далее, могли уже твердо понимать под термином «ислам» самостоятельный, вычлененный из тогдашнего социума фрагмент, который дается гипостазированно, субстанционально, т. е. изолированно от его отношений с другими фрагментами («христианская секта», «мешанина христианских и иудейских сект» и даже «Восток в целом»), В совокупности своей все это могло бы способствовать эмансипации исламистики (или «протоисламистики») от конвенционального догматизма профанизированного христианско-ортодоксального типа, снимающего автономию интеллектуальной и этической позиции субъекта исторического познания.

М. А. Батунский, Россия и ислам. Том 1, -1

 С деятельностью этих новых по сути для России культов за время «религиозной свободы» российское общество отчасти уже успело познакомиться. Для многих граждан нашей страны знакомство было весьма печальным, если не сказать – трагическим: едва ли не все религиозные (а точнее – псевдорелигиозные) объединения «нового толка» носят тоталитарный характер, имеют четко выраженное деструктивное направление. Но при всей пестроте и разнообразии, при всей опасности, которую представляет большинство из них как для государства в целом, так и для каждой отдельной личности, безусловно, в особый ряд выделяются секты и сообщества сатанистской направленности.

Сборник, Люди погибели. Сатанизм к России: попытка анализа, 2000

Так получилось, что в формирующейся этнологии возобладали люди с гуманистической ориентацией. Это произошло не в последнюю очередь благодаря Джеймсу Коулсу Причарду (1782–1849). Врач по профессии, он был глубоко религиозным человеком, происходившим из радикальной протестантской секты квакеров. Причард – автор монументального труда «Исследования физической истории человека»[206], первое издание которого вышло в свет в 1813 г., а последующие, все более увеличиваясь в объеме, – в 1826 г., 1836–1847 гг. (5 томов). Последнее издание, подготовленное автором и его учениками, было опубликовано уже после смерти Причарда под названием «Естественная история человека»[207] в 1855 г. В этих и последующих трудах Причард сформулировал свою теоретическую и этическую позиции, которые стали неким общим основанием деятельности многих из тех, кто называл себя этнологом в первой половине XIX в. Мировоззренческие принципы этой позиции можно кратко представить следующим образом: 1) человеческий род в физическом, умственном и моральном планах представляет собой единство, основанное на общем происхождении от Адама и Евы; 2) наблюдаемое разнообразие рас и культур – продукт расхождения потомков Ноя после вселенского потопа, которые, оказавшись в разных природных условиях, в ходе приспособления к ним выработали разные физические и культурные особенности; 3) разнообразие языков – результат божественного гнева на строителей Вавилонской башни.

А. А. Никишенков, История британской социальной антропологии, 2015

Второй вариант: в меньшей степени. Речь идет о меньшинствах, личность или поведение представителей которых менее соответствует норме. Сюда подходят экспансионистские радикальные, а также и фундаменталистские меньшинства, демонстрирующие нетерпимость, агрессивное отношение к нормам и ценностям большинства. Это тоталитарные секты и новые религиозные движения, группы религиозных радикалов в рамках мировых религий, воинствующие националистические и социальные движения (бойцы герильи, реформаторы и революционеры и др.). Новейший пример такого агрессивного меньшинства – киевский Майдан, о котором речь еще пойдет ниже. Здесь личность и поведение члена группы меньшинства очень сильно отличается от нормальной для данного общества. На схеме этим формам соответствуют светлые поля.

Л. Г. Ионин, Парад меньшинств, 2014

В недрах кальвинизма (и протестантизма в целом) постепенно складывается система знаний и правил экономии (рационального использования) всех ресурсов, включая время для достижения максимального денежного результата – прибыли. Наиболее законченный вид эта система обрела в рамках течения, называемого методизм (что-то вроде секты внутри протестантизма[106]). Позже система этих знаний и правил (наподобие детальных предписаний всех сторон жизни человека в иудаизме) обрела статус «экономической науки».

В. Ю. Катасонов, Религия Денег. Духовно-религиозные основы капитализма, 2013

В недрах кальвинизма (и протестантизма в целом) постепенно складывается система знаний и правил экономии (рационального использования) всех ресурсов, включая время, для достижения максимального денежного результата – прибыли. Наиболее законченный вид эта система обрела в рамках течения, называемого «методизм» (что-то вроде секты внутри протестантизма[67]). Позже система этих знаний и правил (наподобие детальных предписаний всех сторон жизни человека в иудаизме) обрела статус «экономической науки».

В. Ю. Катасонов, Капитализм. История и идеология «денежной цивилизации», 2017

Разнообразные религиозные течения и секты на деле пытались воплотить в жизнь христианские идеи ненасилия. Они стали одной из важнейших целей европейской Реформации, были полностью приняты к действию движением квакеров, а в России – сектой духовных христиан-духоборов. Эта достаточно массовая секта за оппозицию официальному православию, неподчинение властям и отказ от несения военной службы подверглась гонениям со стороны правительства и в конце XIX в. переселилась в Канаду, где проживает и сегодня.

В. П. Пугачёв, Политология, 2010

Эволюция христианства от секты к церкви означает создание идеологических и организационных форм, все более противоречащих первоначальному учению и все более внутренне противоречивых. Но ясно, что этот процесс заходит тем дальше, чем более свободно развивается церковь, раскрывая имманентные ей противоречия. Неподчиненная государственной власти, западная церковь создает формы, в которых эти противоречия достигают максимальной остроты, и способствует созданию в XVI веке конфликтной социальной и культурной ситуации, чреватой реформационным взрывом.

Д. Е. Фурман, Избранное, 2011

Из признания того факта, что все направления ислама в принципе равноправны, могут быть сделаны разные выводы. Вывод первый заключается в том, что истинны, имеют право на существование в качестве соответствующих Корану и Сунне любые формы ислама, любые интерпретации тех или иных положений и норм этой религии. Но при этом важно иметь в виду, что подобного рода нормы ислама являются результатом человеческой деятельности. И тот же салафизм – это не прямой результат Божественного Откровения, не то, что дано Богом именно в такой и не в иной форме людям, а человеческая интерпретация (одна из возможных и имеющих право на существование интерпретаций) Богооткровенного Писания и Сунны Божьего Посланника. Естественно, в доброй ли вере или из иных соображений утверждается, что именно та или иная конкретная форма ислама и является исламом как таковым. Кстати сказать, в одном из вариантов хадиса о 73 сектах говорится, что спасется от адского пламени всего одна, но в дольней жизни, пока не настал Судный день, каждая из 73 утверждает, что она-то и есть та, которой уготовано спасение. («…И все они станут претендовать на то, что они-то и являются той одной, спасенной».)

А. А. Игнатенко, Ислам и политика: Сборник статей, 2004

Христианство прошло долгий путь, прежде чем стало мировой религией и духовной основой европейской культуры. Оно зародилось в I веке нашей эры, которую мы отсчитываем от Рождества Христова, и вначале формировалось в лоне иудаизма, как одна из его сект. Но проповедь Иисуса из Назарета по своему содержанию выходила далеко за пределы национальной религии древних евреев. Именно это универсальное значение христианства и сделало Иисуса Христом (Спасителем, Мессией) в глазах миллионов людей, находящих в христианской вере смысловую основу своей жизни. Христианство быстро обособилось от иудаизма, превратившись в самостоятельную религию со своим специфическим вероучением, своей богослужебной практикой и церковной организацией.

М. И. Надеева, Духовные ценности христианства, 2013

Одновременно в 1860-е гг. мрачную загадку, связанную с причинами самосожжений, пытался решить И. Добротворский. Этот автор категорически отрицал прямую взаимосвязь между гонениями на старообрядцев и «гарями». «Законные меры, – полагал он, – простираются на всех раскольников, самосожигательство же свойственно только некоторым раскольническим сектам», причем самосожжения происходят и в тех местах, где правительством «не употреблялись особенно строгие меры»[19]. Выводы, к которым приходит автор, со всей очевидностью показывают, что он принадлежал к числу противников веротерпимости и уступок власти старообрядцам России. Его жесткая позиция проявилась и в частном вопросе о «гарях». Как указывал Добротворский, «никакая снисходительность законов, никакая веротерпимость не может остановить одиночных, по крайней мере, самоубийств»[20]. Так сложнейший вопрос о причинах самосожжения оказался наконец поставлен. Но первая попытка ответить на него относится к следующему десятилетию. Развернувшаяся впоследствии интенсивная дискуссия привела к тому, что в центре внимания историков оказались причины ритуального суицида. Это существенно облегчает создание историографического обзора по проблемам самосожжений. Но сегодня преодоление сложившегося за многие годы исследовательского стереотипа потребует от историков немалых усилий.

М. В. Пулькин, Самосожжения старообрядцев (середина XVII–XIX в.), 2013

Отсутствие реакции государств тоже способствовало враждебному проникновению чуждой идеологии (и не только исламской, кстати говоря – мы прекрасно знаем про внедрение на нашей территории и сайентологии, и мунизма, и появление различных сект в основном тоталитарной направленности).

Эль Мюрид, ИГИЛ. «Исламское государство» и Россия. Столкновение неизбежно?, 2016

В суннитском исламе антропоморфизм (ташбих) нашел своих сторонников преимущественно среди хадиситов (ахль аль-хадис, «приверженцы хадисов»), а позже главным образом среди ханбалитов, представляющих собой не только школу практического богословия-фикха, но одновременно и догматического. Хадиситы VIII в., такие как Мудар, Кахмас и аль-Худжайми, допускали возможность того, чтобы Бог и люди посещали друг друга, а также возможность объятий и рукопожатия с Ним. Современником их был видный толкователь Корана Мукатиль ибн Суляйман (ум. 767), который представлял себе Господа с человекоподобным телом, имеющим плоть, кровь и волосы; с подобающими частями тела – головой, глазами, руками и ногами; рост Его, как и рост человека, равен семи собственным пядям. В следующем столетии антропоморфистских воззрений придерживался Мухаммад ибн Каррам (ум. 869), основатель-эпоним отдельной аскетической школы каррамитов. Антропоморфизм характерен и для некоторых «крайних» шиитских сект, наделявших своих имамов божественными качествами и порой видевших в них прямое воплощение Бога.

Н. В. Ефремова, Ислам. Философия, религия, культура. Часть 1. Теолого-философская мысль, 2015

Из сказанного явствует, что истина единства Церкви, единство как бытийная подлинность человека, не допускает ни различных концепций Церкви, и ни «вариантов реализации» Церкви. А это означает, что в конечном счете не существует множества церковных разделений, но лишь одно фундаментальное разделение – на Церковь и ересь. Ересь – это отход от истины Церкви, отход не только от отвлеченной идеи, но и от способа существования, который воплощает в себе Церковь как бытийное единство и община. В отличие от ереси, раскалывающейся на множество конфессий и «сект», Церковь пребывает единой и вселенской в каждом своем проявлении во времени и пространстве.

Христос Яннарас, Истина и единство Церкви, 1997

Деятельное и тайное меньшинство обладает одновременно свойствами секты или тайного общества (по Зиммелю, это группа, «организованная по принципам»[29]), руководящей элиты (но здесь она невидима) и господствующей расы, высшей, но негативной, ибо высшей – во зле.

Пьер-Андре Тагиефф, Протоколы сионских мудрецов. Фальшивка и ее использование, 2011

Хотя идея существования Бога является центральной темой во всех религиях, но религиозная вера включает в себя также: нормы морали и нравственности; нарушение этих норм является грехом; веру в то, что священнослужителей и лиц, объявленных святыми и угодниками, вдохновляет на деятельность сам Бог; веру в спасительную силу таких ритуальных обрядов, как крещение, обрезание плоти, молитва, пост, богослужение. В мире существует огромное количество различных верований, церквей, религиозных сект.

Ю. Н. Скопинцева, Культурология. Ответы на экзаменационные билеты, 2009

Причем, что характерно, на сторону большевиков стали не только секты, возникшие на русской почве, но и откровенные «западники». К примеру, адвентисты седьмого дня утверждали, что на Ленине «почиет благодать Божия». «Мы убедились, – гласила одна из деклараций 5-го съезда адвентистов, – в том, что Бог в своем провидении расположил сердце и дал мудрость нашему незабываемому В. И. Ленину и его ближайшим сотрудникам в деле мудрой организации единственного в мире прогрессивного и современного аппарата».

А. В. Елисеев, Как обуздать олигархов, 2012

В восточных обществах не было норм права, которые защищали частнособственнические отношения, там преобладала государственно-общинная форма ведения хозяйства, и государство в силу этого всегда доминировало над обществом, а общество не требовало защиты своих свобод от государства. Хотя восточные общества и создавали альтернативные структуры противостояния государству, которыми могли быть семья, клан, община, каста, цех, секта, землячество и др., но они были вписаны в государственную систему. Таким был кастовый состав государственных институтов в Индии; клан, землячество в Китае.

И. И. Бурдукова, Культура и политические системы стран Востока, 2008

М.Ф. Антонов и Т. Леонтьева указывали на кристаллизацию обновленчества в ходе взаимодействия церковной мысли начала XX в., связывая его с десакрализацией сознания профессоров и части духовенства[38]. К. Заиканова и К. Обозный называли появление обновленческой мысли начала XX в. проявлением кризиса церковной жизни[39]. А. Беглов выдвигал тезис о заинтересованности советской власти в ликвидации обновленчества как скомпрометировавшем себя. Он указывает, что наиболее болезненно этот процесс проходил на Северном Кавказе – втором центре обновленчества. Даже, несмотря на закрытие гитлеровскими оккупантами большинства обновленческих приходов, они смогли восстановить свои силы в 1943–1944 гг.[40] Священник А. Усатов, проводя параллели между обновленчеством советского периода и современными псевдоправославными сектами протестантского типа, полагал, что обновленческий раскол был инспирирован ОГПУ[41].

А. М. Пантюхин, Обновленческое движение Русской Православной Церкви в 20–40-е гг. XX в. (на материалах Ставрополья и Терека), 2014

– материальную часть церковного права, состоящую из церковного публичного права (право внутреннее – учение о церковной власти, иерархии, и право внешнее – отношение церкви к государству, к другим христианским исповеданиям, к сектам и нехристианам) и церковного частного права (условия приобретения церковных прав, сущность прав и обязанностей отдельных церковных лиц, права церковных корпораций, например, монашества, имущественные права)[69].

А. А. Дорская, Влияние церковно-правовых норм на развитие отраслей российского права, 2007

Шейх Фазлолла считает источником конституционализма смуту, исходящую от новых сект и сторонников естественной религии, которая пришла от соседей.

Коллектив авторов, Идейные процессы в Иране, 2017