Гностицизм

Гностици́зм (от др.-греч. γνωστικός — «познающий», «знающий»; γνῶσις — «знание») — общее условное название ряда многочисленных позднеантичных религиозных течений, использовавших мотивы из Ветхого Завета, восточной мифологии и ряда раннехристианских учений. Термин предложен Генри Мором в XVII веке.

Название «гностицизм» является производным от термина «гностики», заимствованного у Епифания Кипрского из его книги «Панарион». В Панарионе гностики (или борбориты) — одна из «80 ересей», описанных Епифанием.

О на­ча­ле рас­про­стра­не­ния гностицизма в Ма­лой Азии в конце I – начале II вв. сви­де­тель­ст­ву­ют из­вес­тия Ев­се­вия Ке­са­рий­ско­го, Ири­нея Ли­он­ско­го (трактат «Против ересей») и Кли­мен­та Алек­сан­д­рий­ско­го.

Кембриджский учёный Генри Мор ввёл название «гностицизм» и распространил его на многие «ереси».

Общим для гностических систем является дуалистическое представление о злой либо ограниченной в своём могуществе силе (Демиурге) и высшем «добром» Боге, сострадающем человечеству.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

После смерти Василида ведущей фигурой гностического движения стал Валентин. Он еще больше усложнил систему гностической философии, добавив бесконечное количество деталей. Он увеличил число эманаций от одного Величайшего (Бездна) до пятнадцати пар, а также сделал упор на Непорочную Софию, или Мудрость. В «Книге Спасителя», части которой известны под названием «Пистис София», можно найти много материала относительно этой странной доктрины эонов и их странных обитателей. Джеймс Фримен Кларк говорит о доктрине гностиков так: «Эти доктрины, которые кажутся нам странными, имели большое влияние на христианскую церковь». Многие теории античных гностиков, особенно в отношении научных вопросов, подтверждаются современными исследованиями. От главного направления отделилось несколько сект, такие, как валентинианцы, офиты (почитатели змеи) и адамиты. После III в. деятельность гностиков резко пошла на убыль, и они практически исчезли из философского мира. В Средние века делались попытки воскресить гностицизм, но, поскольку все материалы гностиков были уничтожены, для этого предприятия не хватило данных.

Мэнли П. Холл, Тайные учения всех времен. Энциклопедическое изложение герметической, каббалистической и розенкрейцерской символической философии, 1928

Гностики пытаются соединить космос и историю. Для них граница между добром и злом проходит между материальным и духовным миром, человек же – подвижный элемент этой границы. Он осуществляет космическую и историческую миссию спасения духа из плена плоти. К числу центральных мифологем гностицизма принадлежит повествование о злой материи, которая, так или иначе, поглощает носителей духа, но может быть и преодолена духом. Преодоление понималось как очищение от бремени зла и вещества. В христианстве (и шире – в европейской культуре) эта гностическая установка имеет длинную биографию, но, в конечном счете, в христианстве (особенно в католической и православной конфессиях) она оценивалась как еретическая. Во-первых, она плохо совмещается с христианским учением о первородном грехе, который проникает в сущность человеческой природы глубже, чем гностическая «порча», больше напоминающая болезнь, чем грех. Во-вторых, антифарисейский мотив христианской этики противоречит гностическому представлению о «чистоте». Для христианина возможен, а иногда необходим, путь принятия бремени греха на себя: этот вектор морального движения прямо противоположен гностическому очищению от зла, которое предполагает наличие некой здоровой сердцевины в человеческой природе, каковую и надо спасать и совершенствовать количественным накоплением добродетелей.

Александр Доброхотов, Избранное

II век нашей эры был сложным временем для христиан. Противостояние с язычеством дополнилось внутрицерковными разногласиями. Тогда, на заре христианства, еще не было единой точки зрения на многие истины вероучения. В христианстве появились направления, которые принято называть еретическими. Самым опасным конкурентом апостольского учения о Христе был гностицизм, что в переводе с греческого означает «познание». Гностики, будучи весьма образованными людьми, отрицали Божественное откровение, получаемое святыми людьми. Они утверждали, что человек постигает все истины христианской веры исключительно своим умом. Но, по мнению Церкви, самым серьезным заблуждением гностиков было то, что они разделяли человеческое бытие на духовное и плотское.

Сборник, Христианство: век за веком. Очерки по истории христианской Церкви, 2011

Стремление найти высший духовный смысл ритуалов – действий, предписанных Законом, – нашло свое выражение в тайном мистическом течении Е. Ф., представленном учением каббалы (евр. «традиция, предание»). Каббала – своего рода еврейский гностицизм, в котором переплетаются иудейские религиозные представления, эллинистическая философия, персидская мысль. Каббала представлена книгой «Иецира» («Творение»), написанной примерно в VII–IX вв., и книгой «Зогар» («Сияние»), написанной в XII–XIII вв. В основе учения каббалы лежит неоплатоническая идея эманации. Мир возник из энсофа (греч. «первоединое»). Иерархическими ступенями эманации являются десять сефиротов (числа, формы, потоки света), из которых возник прообраз земного мира и земного человека, Адама Кадмона (евр. «первый человек»). Из первомира возникают миры форм, ангелов, материи. Человек как искра вечной мудрости принадлежит всем трем мирам. Каббала признает предсуществование душ, а также их возвращение после смерти тела к первоединому, к Богу. Учение каббалы усматривает в цифрах и буквах символ божественных слов, начертанных на границе духовного и физического миров. Эти таинственные слова являются основой мировой души, а через нее и всего творения.

Г. Г. Кириленко, Краткий философский словарь, 2010

Последовательный гностицизм, несмотря на все свое пристрастие к таинственному, есть радикальный имманентизм, в этом совпадающий с гегельянством. Здесь стирается характерное различие между верою и знанием: соблазн оккультизма заключается именно в полном преодолении веры знанием (eritis sicut dei seientes bonum et malum[124], – отсюда культ Люцифера, более или менее общий для всех оттенков оккультизма). «Блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ио. 20:29) – эти слова Господа Фоме не могут достигнуть слуха гностиков; для них это не блаженство, а в лучшем случае детское состояние, низший духовный ранг, «вера угольщика». Но вера не различается по своей природе у угольщика и философа. Герои веры, религиозные подвижники и святые, обладали различными познавательными способностями, иногда же и со всем не были одарены в этом отношении, и, однако, это не мешало их чистому сердцу зреть Бога, ибо путь веры, религиозного ведения, лежит поверх пути знания[125], хотя бы и оккультного, «мудрости века сего»[126]. Вере свойственна детскость, не как отсутствие зрелости, но как некое положительное качество: детям принадлежит Царство Божие. «Кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Лк. 18:17).

Сергей Булгаков, Свет невечерний. Созерцания и умозрения, 1917

Противодействующий фактор проявляет свою деятельность на всех планах земного и надземного бытия-становления. Силы его обширны и разнообразны. Это – 1/3 падших ангелов, принявших человеческий облик и «взявших себе в жены дочерей человеческих», по библейскому рассказу. Они действуют во всеоружии небесной магии, применяя ее для своих низменных целей, готовя одновременно женские кадры в лице Цирцеи, Екатерины Медичи, м-м Ментенон, Елены Блаватской и др. Апостол Павел говорит о целой иерархии «сынов противления», причисляя сюда «миродержателей, космократов (мироправителей), духов воздуха поднебесных, князей мира сего». Оптически это «падшие идеи» в смысле Шеллинга, демонские существа и сущности, которые размножаются, как люди, дают свое потомство, пополняя кадры служителей и поклонников грядущего антихриста. Контуры этих кадров намечены с давних пор в так называемом «Гималайском Братстве» или «Белом Братстве», как они сами себя называют и себя называть велят своим прислужникам из западно-восточного, индоевропейского лагеря. Это «братство» специализировалось на сознательном и планомерном разрушении всех религиозных, моральных, духовно-культурных ценностей христианского мира. Испокон веков следы этой «полезной» деятельности видны в возникновении гностицизма, неоплатонизма, всех средневековых ересей, псевдомистики Эккарта, Эригены и др., направленных на искоренение христианства. Один из адептов этого «братства» Елена Рерих признала в печати связь евроазиатских Махатм с Люцифером, хотя и утверждала, что они уже порвали с ним и обратились ко Христу. Этого не видно.

Аноним, Человек – храм Божий, 2009

Откровение трансцендентного не есть эволюционный процесс, это процесс трагический в мире. Откровение объективируется и социализируется, тогда оно делается имманентным уровню человеческого сознания и общества. Пророк, апостол, святой, мистик переходят за пределы этой дурной имманентности. Говорят об имманентизме мистика, но этот имманентизм ничего общего не имеет с имманентизмом социальной обыденности, имманентизмом ограниченного сознания. Откровение трансцендентного в мире не есть эволюция, но предполагает эпохи, ступени и в отношении индивидуального человека, и в отношении к истории человечества. И мы стоим на грани агонизирующей старой эпохи и возникновения новой эпохи откровения, нового эона. Происходящее в глубине человека происходит в глубине Бога. Когда мы мыслим о предметах, выходящих за пределы мышления, то срывы, которые могут быть в разные стороны, всегда происходят от попыток рационализации тайны, в которую мы упираемся, т. е. от перевода на язык понятий того, что невыразимо в понятиях. Но это не значит, что мы ничего не можем сказать на человеческом языке. В человеческом языке, хотя и ущербно, присутствует логос и возможно, в мысли и языке, движение к пределу, к тайне. Существуют предельные идеи. Но мышление должно быть оплодотворено цельным духовным опытом. Агностицизм есть ошибочное ограничение человеческих возможностей. Нужно утверждать гностицизм, но гностицизм экзистенциальный. Старый гностицизм первых веков, в котором были искривления духовного опыта, оперировал мифами. Мы тоже должны оперировать мифами, мы не должны ограничиваться понятиями. Но наши мифы уже иные, не старые космические мифы, связанные с язычеством, нет, основной миф есть миф о богочеловеческом и богочеловечестве, и миф этот реалистический.

Н. А. Бердяев, Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого, -1

В I–V вв. на территории Римской империи появилось множество религиозных и мистических учений, среди которых особенно выделилось философско-религиозное направление гностицизма. Имея корни в языческих и мистических римских культах, оно нашло большой отклик в условиях общественной жизни Рима, вписалось в мировоззрение данной эпохи. Имея общие основы в триадических структурах, объясняющих представления людей о тройственности сущего, философско-религиозное учение неоплатонизма, александрийское богословие и гностицизм стали основой миросозерцания и становления христианского учения о божественной Троице.

Е. П. Борзова, Триадология, 2013

Как живая вера во Христа есть душа и средоточие всей практической стороны христианства и всякого благочестия, так правое учение о Христе есть душа и средоточие всякого здравого христианского богословия. Святой Иоанн отрицание плотского начала в Сыне Божием поставляет признаком антихриста, и, следовательно, веру в эту центральную истину он поставляет знамением христианства. Воплощение вечного Слова и божественная слава, светящаяся чрез покров Его человечества, составляют великую тему его Евангелия, которое Иоанн, как возлюбленный ученик и искренний друг Иисуса, написал под влиянием сердца Христова ангельским пером. Апостольское исповедание веры, выходя из слов Петра, с особенной силой выдвигает учение о Христе и дает ему центральное положение по отношению к предшествующему учению о Боге Отце и последующему о Боге Духе Святом. Развитие древнего кафолического богословия началось и окончилось победоносным защищением высшего пункта его учения об истинном божестве и человечестве во Христе, выдержав борьбу с иудейскими и евхионитскими ересями, отвергавшими во Христе первое, и с языческим гностицизмом, низводившим Его человечество до призрачной тени. Богословие, в своем настоящем и неповрежденном виде, есть истинно-христологическое богословие, и представляет учение о Христе как Богочеловеке. Эта идея есть поистине «член стоящей и не падающей Церкви». Слово Христово – это верный и действительный руководитель к истине, дело Христово – это единственный, всегда текущий и удовлетворяющий источник мира.

Филипп Шафф, Иисус Христос – величайшее чудо истории. Опровержение ложных теорий о личности Иисуса Христа и собрание свидетельств о высоком достоинстве характера, жизни и дел его со стороны неверующих, 2011

Одним из символов «всеединства», по В. С. Соловьёву, была София – воплощение «мировой души», мистический образ вечной женственности и богочеловечества. (Истоки «софийных» мотивов в соловьёвской философии восходят к гностицизму и теологии раннего христианства [106].) Софийное начало мироздания, выражающее его женскую природу, становилось в трактовке русского мыслителя средством соборного воссоединения поражённого грехопадением человечества. Лу Андреас-Саломе, также как и В. С. Соловьёв, отождествляет бытийное первоначало с женской, порождающей сущностью и описывает её в категориях мысли русского философа:

Д. Л. Шукуров, Русский литературный авангард и психоанализ в контексте интеллектуальной культуры Серебряного века, 2014

Как известно, и гностицизм, и манихейство были объявлены ересью и подверглись гонениям. Эти секты перестали существовать, но их главные мысли сохранились во многих других ересях и эзотерических учениях, благодаря которым идея реинкарнации не исчезла бесследно из западной культуры. Она всегда подспудно присутствовала в отверженных книгах, и каждый новый пытливый искатель ответов на вечные вопросы ошарашенно узнавал, что мы живем не один раз. Западному мышлению трудно представить, что твоя личная бессмертная искра божественного разума когда-то принадлежала и будет принадлежать кому-то еще. Тем не менее споры о переселении душ не утихают, и на вопросы, поставленные мной в начале этой главы, трудно найти достоверный ответ. Почему? Потому что все зависит от собственной веры человека в переселение души.

Антонина Соколова, Тайны реинкарнации, 2013

Гностицизм, развившийся в Древней Греции, проник, подкрепил и оказал влияние на все культуры последующих более чем двух тысячелетий. Наиболее наглядно это видно, если пройти от работ Пифагора ко времени Сократа и его ученика Платона. В те времена граждане греческих городов-государств понимали, что законы создаются самими людьми в интересах людей71. Воззрения, философия и политика неизбежно должны были привести к пониманию «добра, истины, красоты», и эту философию отражал закон, созданный человеком. Таким образом, закон вызывал уважение и даже почтение и демонстрировал способность к совершенству государства, а следовательно, и самого человека. Сократ был настолько скромным, что считал, что ничего не знает, однако полагал, что знание доступно всем, кто искренне стремится к нему. Согласно Сократу, зло творится по незнанию. Злой поступок является следствием непонимания того, что есть истинное благо, а не результатом разумного выбора зла. И поскольку зло идет от незнания, значит, знание – источник совершенства, то есть «добра».

Тим Уоллес-Мерфи, Тайное знание. Секреты западной эзотерической традиции, 2012

22. Наиболее последовательно дуалистического мировоззрения придерживается христианство. Изначально носителями дуалистического мировоззрения были религии: иудаизм, христианство, ислам (магометанство). Однако на протяжении веков дуализм в этих религиях размывался разными ересями. Христианство наиболее ревниво и пристально следило за тем, чтобы никакие инородные идеи, относящиеся ко второму направлению, не проникали внутрь христианского дуализма. Евреи и магометане в этом смысле оказались более «толерантными». Тихомиров пишет по этому поводу: «Так, в христианстве гностицизму скоро было отказано даже в наименовании христианского учения. Хуже у евреев с Каббалой, которая продолжает оставаться элементом якобы еврейского учения, хотя находится в коренном противоречии с действительным моисеизмом и учением пророков. В магометанстве пантеистические секты также не отрезаны безусловно от правоверного учения. Тем не менее все-таки, когда мы говорим о еврейской вере, мы разумеем под этим отнюдь не каббализм, а или моисео-пророческие доктрины, или талмудическое их истолкование, а говоря о магометанстве, разумеем учение Магомета с основным его документом – Кораном». Большие потери за две тысячи лет понесло и христианство: сначала от единой Церкви отпала римо-католическая ее часть, затем (после Реформации) – протестантская часть. Осталось неповрежденным ортодоксальное христианство, или православие. Впрочем, когда мы говорим «христианство», то имеем в виду именно ортодоксальное христианство.

Г. М. Шиманов, История как Промысл Божий, 2016

С 1913 года мыслитель в течение пяти лет работает над вторым по важности произведением своей жизни, получившим название «Религиозно-философские основы истории», опубликованном только в 1997 году. Параллельно с этой работой он издает статью «О свободе» (1914), в которой углубляет свою персоналистическую антропологию наделением духовно-религиозного существования человека атрибутом свободы в противовес природно-необходимому бытию его психосоматической конституции. Живя в Сергиевом Посаде, философ участвует в деятельности «Кружка ищущих христианского просвещения в духе Православной Христовой Церкви» М. А. Новоселова. В аудитории «Религиозно-философской библиотеки» (на квартире М. А. Новоселова) в 1916-1918 годах он читает серию докладов, посвященных гностицизму, логологии Филона Александрийского, иудаистической и ведантистской философии, магометанскому мистицизму. Темы Докладов соответствуют многим главам «Религиозно-философских основ…», а в рукописи книги присутствуют ссылки на произведения В. А. Кожевникова и С. Н. Булгакова, являвшихся участниками кружка М. А. Новоселова. Помимо работы над «Религиозно-философскими основами…» мыслитель занимается написанием воспоминаний, стремясь исполнить свой долг перед исторической наукой будущего. Объединенные под общим названием «Тени прошлого», его воспоминания были полностью изданы только в 2000 году, через 77 лет после смерти мыслителя, скончавшегося в Сергиевом Посаде 16 октября 1923 года.

С. В. Посадский, Лев Александрович Тихомиров: философско-культурологические искания, 2009

Понятно упорство, с которым христианская мысль в патристическую эпоху боролась с гностицизмом, который отрицал подобную свободу, утверждая вечность материи и ставя тем самым под сомнение суверенность Бога и Его творческой воли, или же объявляя, что рождение Логоса зависело от творческой воли Божией[306].

А. Скола, Богословская антропология, 2000

С IV века до н. э. начинает складываться так называемая эллинистическая философия. В узком смысле к эллинистическому периоду относят IV век до н. э. и начало I века нашей эры. Завоевания Александра Македонского приводят к утрате греческими государствами политической самостоятельности, однако духовное лидерство греческой культуры сохраняется. В широком смысле к периоду эллинизма можно отнести и греко-римскую философию первых веков нашей эры. Прежде всего к эллинистической философии относят стоицизм, эпикуреизм, скептицизм. Позже появляются неоплатонизм и гностицизм.

Г. Г. Кириленко, Философия, 2009