Олигархия

Олига́рхия (др.-греч. ὀλιγαρχία «власть немногих» от ὀλίγος «малый; краткий» + ἀρχή «начало; власть») — политический режим, при котором власть сосредоточена в руках сравнительно малочисленной группы граждан (например, представителей крупного монополизированного капитала) и скорее обслуживает их личные и групповые интересы, а не интересы государства в целом. Олигархи — члены олигархии, могут либо сами быть членами правительства, либо оказывать решающее влияние на его формирование и принятие решений в своих личных и групповых интересах.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Олигархия – это вовсе не уникальное российское явление, в Америке тоже есть олигархи. Google, Microsoft и Apple, три огромные компании, оказывают решающее влияние на IT-индустрию, в результате чего США занимают лидирующие мировые позиции в сфере информационных технологий. Самый простой способ оценить действия олигархов предоставляет реализм, отталкивающийся от национальных интересов. Известный американский экономист Мансур Ол-сон (1932–1998) в своем не менее известном труде «Власть и процветание» ввел понятия «распределительные коалиции» и «группы с общностью интересов», и именно ими мы руководствуемся при рассмотрении данной проблемы. Является ли русская олигархия «группой с общностью интересов», которая служит стране и народу, или же «распределительной коалицией», выкачивающей национальные богатства и ставящей под угрозу национальные интересы? В первом случае государству необходимо укрепить конкурентное преимущество олигархов, а во втором – использовать политическую силу, чтобы исправить ситуацию. Сформировавшаяся в ельцинскую эпоху олигархия нажила такой немыслимый капитал, что это стало серьезно угрожать российскому социально-экономическому развитию и даже наносило ущерб государственным интересам. Впервые вступив на пост президента, В. Путин начал нормализацию олигархической распределительной коалиции и не только отобрал «преступно нажитое» состояние, но и положил начало российскому политическому подъему, создав основу для проведения политики, получившей название «политэкономия В. Путина».

Гуань Сюэлин, Политэкономия Владимира Путина, 2015

В центре консервативной критики революционного сознания – механистическая концепция общества и вера в возможность его изменения с помощью рационального применения насилия. Фундаментальные институты общества, сложившиеся исторически, не должны быть разрушены ни при каких обстоятельствах: права собственности, положение и привилегии знати, роль духовенства, а главное – сложившаяся система нравственных устоев и ценностей. К числу негативных проявлений революции относятся – разрушение монастырей как культурных центров человечества (где культивировались традиции, хранились книги и т. д.), отмена существующего административного деления (отражающего традиционные исторические границы регионов) в пользу геометрического деления, которое, давая формальное равенство территориальным единицам и индивидам, закрепляет их фактическое неравенство (ибо неравны исходные условия формирования); дестабилизация экономической системы в результате непродуманных мер революционного правительства, ведущих к разорению землевладельцев, спекуляциям ценными бумагами и землей, появлению новой финансовой олигархии; неэффективность таких институтов, как система представительства, цензовые выборы и разделение властей, ведущее к росту произвола в каждой из них (законодательной, исполнительной и особенно судебной) по сравнению с монархией.

Андрей Медушевский, Социология права

Страны БРИК весьма различны по политическому и экономическому устройству. В Китае и России вроде бы рыночные экономики, однако в них сильны нотки государственного капитализма. В России значительная доля капитала контролируется относительно небольшой группой индивидов, связанных с государственной властью. В Китае коммунистическая партия до сих пор контролирует использование капитала, но не «владеет» им в том смысле, в каком им владеет государственная олигархия в России. При этом китайское государство, контролируемое коммунистической партией, имеет гораздо больше рычагов прямого воздействия на экономическую и политическую систему, чем российское государство. Тем не менее оба этих государственных режима – контролирующих средства массовой информации и другие идеологические инструменты и оказывающих заметное влияние на капитал, – стремятся обосновать законность своих притязаний внутри страны и за ее пределами, поскольку легитимность важна для поддержания контроля над экономикой и властными структурами.

Мартин Карной, Массовое высшее образование. Триумф БРИК?, 2013

Этот упадок политических институтов часто оставляют без внимания и рассмотрения в работах, посвященных модернизации. В результате модели и концепции, в которых речь идет о «развитии» или «модернизации», оказываются лишь отчасти приложимыми ко многим из тех стран, к которым их пытаются применять. Столь же применимыми к этим случаям могли бы оказаться модели порочных или вырождающихся обществ, делающие акцент на упадке политической организации и растущем доминировании разрушительных общественных сил. Между тем кому удалось предложить такую теорию политического упадка или модель порочного политического строя, которая была бы полезной в анализе политических процессов в странах, обычно именуемых «развивающимися»? Быть может, наиболее удачными в этом отношении следует признать опять же самые старые идеи. Эволюция новых государств последнего времени после того, как оттуда ушли колониальные опекуны, не слишком сильно отклонялась от платоновской модели103. За объявлением независимости следуют военные перевороты, и власть передается следующим эшелонам бюрократии. Коррупция олигархов возбуждает зависть групп, стремящихся наверх. Конфликт между олигархией и массами выливается в гражданскую войну.

Самюэль Хантингтон, Политический порядок в меняющихся обществах

Модель государственного (политического) режима, в котором различные конкурирующие группы граждан участвуют в формировании и осуществлении государственной власти, называется «полиархией». Данный термин происходит от греческих слов «много» и «правление» и обозначает «власть многих» в отличие от монархии (власти одного) и олигархии и аристократии (власти немногих). Этот термин употреблялся довольно редко, но был возвращен в 1953 г. Р. Далем в научный обиход для обозначения им современной представительной демократии со всеобщим избирательным правом[95].

Ю. А. Кудрявцев, Государственные режимы, 2012

Если только традиционалисты-почвенники действительно хотят воссоздать (на новом уровне) историческую Россию, то им необходимо открыто выступить за национальный, государственный социализм. При таком социализме честная, открытая автократия (лучше всего самодержавие) будет сочетаться с мощной системой социальной защиты, общественной собственностью и плановой экономикой. Лишь сильная единоличная власть, не зависящая от разнообразных (как буржуазных, так и бюрократических) олигархий, сможет защитить интересы всех социальных групп и по-настоящему объединить общество.

А. В. Елисеев, Как обуздать олигархов, 2012

Меры, необходимые для вывода российской экономики из хронического кризиса на траекторию опережающего развития, давно выработаны академической наукой, предложены обществу и поддержаны патриотически настроенными деловыми кругами. Их содержание подробно раскрывается в книге. Властвующая элита и ее ядро – офшорная олигархия – сопротивляются их принятию. Но проводимая Президентом страны политика восстановления национального суверенитета России в условиях ведущейся против нее гибридной войны на уничтожение не оставляет выбора. Либо эти меры будут реализованы, либо мы обречены на поражение с летальными последствиями для Русского мира.

С. Ю. Глазьев, Экономика будущего. Есть ли у России шанс?, 2017

Именно эту особенность рынка мы имеем в виду, утверждая, что рынок обеспечивает экономическую свободу. Однако значение этой характеристики простирается далеко за пределы чисто экономической сферы. Политическая свобода означает отсутствие принуждения одних людей со стороны других. Основную угрозу свободе представляет сила принуждения, будь она в руках монарха, диктатора, олигархии или временного большинства. Сохранение свободы требует максимального устранения такой концентрации власти и рассредоточения и распыления власти, устранить которую не представляется возможным, то есть системы сдержек и противовесов. Изымая организацию экономической деятельности из-под контроля политической власти, рынок устраняет этот источник принуждения. Он делает экономическую мощь ограничителем политической власти, а не ее подкреплением.

Милтон Фридман, Капитализм и свобода, -1

Империализм. Развитие британского капитализма сопровождалось созданием крупнейшей финансовой империи в истории человечества. Преимущества британского империалистического капитала были абсолютными: в 1904 г. Англия имела 50 колониальных банков с 2279 отделениями (в 1910 г. – 72 с 5449 отделениями). Для сравнения: Франция имела 20 банков со 136 отделениями; Голландия – 16 с 68, а Германия – только 13 с 70 отделениями[5]. США на этом этапе вовсе не имели транснациональных банков. Проницательно предвосхищая положение суверенных государств на современной геофинансовой арене, В.И.Ленин указывал, что основу империализма составляет финансовая олигархия и финансовый капитал, который выступает решающей «силой во всех экономических и во всех международных отношениях, что он способен подчинять себе и в действительности подчиняет даже государства, пользующиеся полнейшей политической независимостью»[6]. Сформулированные В.И.Лениным признаки определения империализма обретают новое качество в условиях финансовой глобализации. Сегодня Великобритания не только контролирует одну треть глобальных финансовых потоков, но также (наряду с США) значительную долю корпоративных активов и земельных ресурсов планеты.

А. В. Кузнецов, Тайная власть Британской короны. Англобализация, 2016

Функции планирования и регулирования никуда не делись. Они лишь были приватизированы, как и все остальное. Модель «идеальной конкуренции» по Адаму Смиту предполагает действие на рынке сразу сотен или тысяч независимых производителей, не имеющих информации друг о друге, а потому ориентирующихся на уровень цен и текущий спрос. На протяжении всего XX века формировались крупные корпорации, действующие по иным правилам. Возникла ситуация «олигополии». Корпорации вполне способны ориентироваться на рынке, собирать информацию о конкурентах и партнерах, управлять ценами, регулировать уровень производства. Только делается это не в интересах публики, а в своих собственных. В этом плане русские жалобы на олигархический капитализм совершенно не уникальны. Американские республиканцы жалуются на олигархию не меньше, чем российские либералы.

Б. Ю. Кагарлицкий, Политология революции, 2007

На превращение Соединенных Штатов в Корпоративные указывает сегодня множество исследователей. Так, американский социолог Р. Лахманн, приводя факты небывалой концентрации богатства в руках немногих, приходит к выводу, что в последние три десятилетия правительство США и крупнейшие американские корпорации оказались под контролем олигархии[319]. Самый цитируемый географ мира 2009 г. Д. Харви, сменивший деятельность на изучение социальной справедливости, утверждает, что именно передача власти олигархии и явилась истинной целью неолиберальной политики Запада[320].

В. В. Галин, Последняя цивилизация. Политэкономия XXI века, 2013

Следующий этап исследований в этом направлении связан с именем М. Дюверже, подчеркивавшим, что «объединение нотаблей» (французский вариант «кокуса») «имеет естественную тенденцию принимать олигархическую форму», партийные «команды и кланы» тяготеют к превращению в «личные олигархии». Чрезвычайно значимым для понимания специфики развития партий в незападных политических системах представляется наблюдение М. Дюверже о «двух фазах» в истории развития «внутрипартийной власти». На протяжении первой фазы происходит «постепенный переход от личного руководства к институциональному». Вторая фаза – это реверсивное движение, когда, «преодолевая институциональные рамки, власть снова приобретает личностный характер»[65].

Чэнь Цзя-вэй, Демократическая прогрессивная партия Тайваня и поставторитарная модернизация, 2017

Богатство, приобретенное британским олигархическим режимом, позволило открыть широкое финансирование не только правительства, но и торговой и промышленной буржуазии через Банк Англии. Конечно, финансируя промышленную буржуазию, банкиры усиливали своего конкурента. Уже в 30-е годы XIX в. промышленная буржуазия в Англии получила избирательные права. Через 40 лет избирательное право получили рабочие, пополнившие ряды мелкой буржуазии (имеющие в собственности дом). Таким образом, индустриализация Англии и выход ее в передовые промышленно развитые страны является побочным явлением обогащения британской финансовой олигархии.

А. К. Субботин, Актуальные проблемы Европы №1 / 2011, 2011

Противник софистов Сократ считал, что общество обязано всегда соблюдать принцип законности. По его мнению, законность состоит в том, чтобы подчиняться законам своего государства, а свобода – прекрасное и величественное достояние и для человека, и для государства. Законы должны действовать для всех в равной мере, без исключений, все законы взаимозависимы, поскольку обусловлены божественным первоисточником. Перед законом должны быть равны и правители, и подданные. Если этого нет, то государство вырождается, правильная форма правления переходит в неправильную. К правильным формам правления он относил царство, аристократию, правильную демократию. К неправильным – тиранию, олигархию, неправильную демократию. Впоследствии в переработке Аристотеля эта классификация стала классической.

Т. А. Ильина, Политология, 2011

По форме правления Ж. Ж. Руссо дифференцирует монархию, тиранию, деспотию, олигархию, демократию, охлократию, аристократию и ее подвиды: естественную, наследственную и выборную. Согласно Ж. Ж. Руссо, демократическая форма правления в подлинном смысле слова никогда не существовала, и не будет существовать [403, Р. 237]. Она больше подходит ангелам, а не людям в связи с тем, что предъявляет чрезвычайно высокие требования к властным структурам и гражданам. Более того, демократии свойственны: нестабильность, фракционность, конфликт интересов индивидов [403, Р. 238]. Поэтому самой практичной формой правления, по мнению Ж. Ж. Руссо, является выборная аристократия [403, P. 239][39].

С. В. Остроумов, История идеи гражданского общества в англо-американской либеральной политической традиции, 2013

Он дал характеристики реальных типов государственного устройства его времени, которые были искажением идеального образца: тимократия – власть честолюбцев; олигархия – господство немногих над большинством; демократия – власть большинства (недостатком он считал обострение противоречий между бедными и богатыми); тирания – власть одного над всеми (наихудший вид правления).

С. А. Князева, История политических и правовых учений. Шпаргалки, 2012

Время наблюдений ничтожно, смелые выводы делать рано, но первые шаги российской свободы обнадеживают. Демократия справилась с нищетой, сепаратизмом, общественным унынием, правовой разрухой, остановила распад армии и госаппарата. Потеснила олигархию, перешла в решающее наступление на международный терроризм, укрепила экономику… работает…

Владислав Сурков, Тексты 97-07, -1

• неправильные государственные формы – государство действует в частных интересах, а не в интересах всех: тирания, олигархия, демократия.

Коллектив авторов, Теория государства и права. Краткий курс, 2016

7. Субъектами организованной преступности, теневым образом инспирирующими отношения собственности являются: а) мировая финансовая олигархия, использующая в своих преступных, корыстных интересах спецслужбы ряда государств (прежде всего, США и Англии); б) международные преступные группировки; в) преступные группировки национального масштаба; г) преступные группировки регионального масштаба.

Е. А. Ехлакова, Собственность и труд – оптимизация воздействия государства по критерию повышения качества жизни, 2009

Платон предложил следующую классификацию форм власти: 1) аристократия (власть избранных); 2) монархия; 3) тимократия (власть воинов); 4) олигархия (власть группы богачей); 5) демократия (в том числе охлократия – власть толпы); 6) тирания; 7) идеальное государство.

О. И. Фидорович, Социология. Шпаргалки, 2013