Мученик

Му́ченик (др.-греч. μάρτυς, μάρτῠρος — свидетель, лат. martyr — свидетель) — человек, подвергающийся преследованиям и/или принявший смерть за отрицание, проповедование, или отказ отречься от своих религиозных или светских взглядов. Большинство мучеников почитаются последователями или даже считаются святыми, становясь символом героизма и мужества. Мученики играют значительную роль в истории религий.

Первому́ченик — первый (по времени) мученик в какой-либо стране или среди какой-либо группы людей.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Чин святых мучеников и исповедников с самого начала христианской эры исторически стал первым и наиболее почитаемым чином христианских святых. В деле распространения и утверждения христианства мученичество имело весьма важное значение. Твердость и непоколебимость страдальцев, которые мужественно шли на смерть за свою веру, так сильно действовали на окружающих, что нередко сами мучители обращались ко Христу.

Группа авторов, Святая Наталия

Находясь в Риме, Тациан вступил в близкие отношения со святым мучеником Иустином Философом, к ученикам и слушателям которого причисляет его святой Ириней, епископ Лионский. В своем вышеупомянутом воззвании Тациан с глубоким уважением отзывается об Иустине, как о муже достойном великого удивления, и вспоминает, что вместе с ним он обличал языческих философов в сластолюбии и лжи, и от одного из них, по имени Кресцента, терпел даже преследования. После мученической кончины святого Иустина, последовавшей, по мнению ученых, в 166 году, Тациан удалился из Рима на Восток, в Сирию, и здесь впал в различные заблуждения, примкнув к секте энкратитов («воздержников»), запрещавших употребление вина даже в таинстве Евхаристии. Как писал об этом святой Ириней Лионский, пока он обращался с Иустином, ничего подобного не высказывал; после смерти этого мученика отпал от Церкви, возгордился достоинством учителя, и, ослепившись мыслью, будто он лучше других людей, составил свое особенное учение. Подобно последователям Валентина, он баснословил о каких-то невидимых эонах, брак называл растлением и блудом и сам от себя изобретал доказательства для опровержения учения о спасении Адама». Он умер, как полагают, около 175 года.

преподобный Ефрем Сирин, Собрание творений. Толкование на Четвероевангелие, 2017

Находясь в Риме, Тациан вступил в близкие отношения со святым Иустином Философом, мучеником, к ученикам и слушателям которого причисляет его святой Ириней, епископ Лионский[2]. В своем вышеупомянутом воззвании Тациан с глубоким уважением отзывается об Иустине как о муже, «достойном великого удивления» (гл. 18), и вспоминает, что вместе с ним он обличал языческих философов «в сластолюбии и лжи», и от одного из них, по имени Кресцент, терпел даже преследования (гл. 19). После мученической кончины святого Иустина, последовавшей, по мнению ученых, в 166 году, Тациан удалился из Рима на Восток, в Сирию, и здесь впал в различные заблуждения, примкнув к секте энкратитов («воздержников»), запрещавших употребление вина даже в Таинстве Евхаристии. «Пока он обращался с Иустином, – пишет о Тациане святой Ириней Лионский, – не высказывал ничего подобного; по смерти же сего мученика отпал от Церкви, возгордился достоинством учителя, и, ослепившись мыслью, будто он лучше других людей, составил свое особенное учение. Подобно последователям Валентина, он баснословил о каких-то невидимых эонах, брак называл растлением и блудом и сам от себя изобретал доказательства для опровержения учения о спасении Адама»[3]. Он умер, как полагают, около 175 года.

преподобный Ефрем Сирин, Толкование на Четвероевангелие преподобного Ефрема Сирина, 2011

Святые Александры ранних веков христианства – это в основном мученики, которые пострадали за исповедание Христа. О многих из них, кроме имени, история сохранила весьма скупые сведения. Так, например, известно, что по повелению императора Адриана (117–138) 3 мая 119 года был заживо сожжен священномученик Александр, папа Римский; при императоре Аврелиане (270–275) пострадал за Христа священномученик Александр, иерей в Сиде; в Адрианополе в III веке умерщвлен за исповедание Христа епископ Александр; при императоре Максимиане Галерии (305–311) был подвергнут жестоким истязаниям, а затем обезглавлен пресвитер Александр в городе Пидне, недалеко от Солуни, обративший своей проповедью многих язычников в христианство; был приговорен к сожжению один из воинов императора Юлиана Отступника (361–363), по имени Александр, объявивший, что он уверовал во Христа.

Группа авторов, Святой Александр, 2011

Видимо, само по себе прославление исповедников и мучеников еще не достаточно – необходимо понять и принять глубинный смысл их подвига. Во имя чего они принесли себя в жертву, исповедниками какой истины они были? Ведь речь шла не просто об исповедании христианской веры, как было во времена римских гонений. Во всяком случае, до середины 1930-х гг. преследовали не за веру как таковую, а за что-то другое. В глазах гонителей это было преследование за враждебность к советской власти, а, по существу, за неприятие новой, коммунистической идеологии. С церковных позиций эта идеология может рассматриваться как своего рода ересь на христианскую тему Царства Божия на земле. Ведь объявленной целью коммунизма было построение всемирного царства справедливости, но без участия Божественной благодати.

Лев Регельсон, Трагедия Русской церкви. 1917–1953 гг., 2017

Подробное изложение обстоятельств старообрядческих самосожжений в трудах выговских писателей стало своего рода реформой агиографической литературы. Для древнерусского православия, утверждает М.Б. Плюханова, «особенное почитание мучеников» не являлось характерным элементом. Поэтому новая старообрядческая агиография в первую очередь обратилась за образцами к традиции прославления мучеников, сложившейся в первые века существования христианства[143]. «К весьма небольшой и скромной группе древнерусских мучеников старообрядческая традиция присоединила легион новых, реализовавших канон мученического жития несравненно полнее, чем прежние»[144]. Участие в массовом самоубийстве рассматривалось выговскими проповедниками не только как возможная, но и как совершенно необходимая мера, противопоставленная «окаянному животу», т. е. неправедной жизни в «мире Антихриста»[145]. В числе литераторов, прославляющих самосожжения, выдающееся место занимает выговский уставщик, один из крупнейших старообрядческих писателей Петр Прокопьев[146]. В проповеди, превозносящей «огненную смерть», он мог опереться на слова современника – знаменитого духовного писателя протопопа Аввакума, который недвусмысленно благословлял самосожигателей следующими словами: «Добро те сделали, кои в огне-т забежали. Мы же разсуждали между собою: кажется, не худо оне сделали, да не осквернят риз своих, еже есть святого крещения, и во огнь себе ринули и в воды»[147]. Аввакум сурово осуждал «греков», патриархов, которые «с варваром турским с одного блюда кушают рафленые курки». Соотечественники поступают совершенно иначе: «Русачки же миленькие не так, – в огонь лезет, а благоверия не предаст!»[148].

М. В. Пулькин, Самосожжения старообрядцев (середина XVII–XIX в.), 2013

Авторитет апостолов в Церкви всегда был непререкаем, их Евангелия и послания были известны во всех Церквях. Но уже в то время существовало и множество других авторитетных письменных поучений, принадлежавших ближайшим ученикам самих апостолов, епископам, мученикам и апологетам. В дальнейшем появляются новые постановления соборов и письменные творения великих учителей Церкви, формируется христианское богослужение. Церковь Христова, родившаяся в маленькой провинции Римской империи – Иудее, пройдя триста лет гонений и притеснений, вышла из катакомб, став официальной религией Рима, чтобы далее распространяться по всему миру, создавая опыт богослужения, молитвы и духовной жизни. Но основой Предания Церкви всегда был и остается Новый Завет, письменное свидетельство апостолов о Господе Иисусе Христе.

В. Я. Лучанинов, Азы православного христианства. Ищущим Бога и приходящим в Церковь: коротко о самом важном, 2012

Это событие – обретение Честного Животворящего Креста Господня и чудеса, произошедшие его силой в присутствии Елены, патриарха и священнослужителей иерусалимских, а также множества простых людей, исповедовавших христианство, стало началом праздника Воздвижения Креста Господня. В этот день христиане получили укрепление в своей вере, а множество неверующих в Единого Бога обратились в истинную веру. В их числе был и старый еврей Иуда, который указал место, где следовало искать кресты. История сохранила сведения о его судьбе мученика. В крещении он получил имя Кириак, а впоследствии занял место епископа Иерусалима. Во времена, когда к власти пришел Юлиан Отступник, Кириак, как и многие христиане, принял смерть за веру.

А. Р. Чижова, Исцеление святым крестом, 2013

Это гонение началось в Никомидии, где в самый день Пасхи сожжено было в храме до двадцати тысяч христиан. Далее оно пронеслось смертоносной бурей по многим областям и дошло до Мирликийской Церкви, предстоятелем которой тогда был святой Николай. В трудное для Церкви Христовой время гонения архипастырь Ликийской Церкви с неустрашимостью поддерживал в вере свою паству, громко и открыто проповедуя имя Божие. За это он подвергся преследованию и вместе со многими другими христианами был заключен в темницу. Здесь он провел немало времени, терпеливо перенося голод, жажду и тесноту, не допуская даже мысли об отречении от Иисуса Христа. В темничном заключении святитель не переставал заботиться о заключенных вместе с ним христианах. Голодных он питал здесь словом Божиим, жаждущих поил водами благочестия. Таким образом, он возвращал в них веру во Христа Бога и утверждал их в крепком исповедании Его пред мучителями, чтобы они могли пострадать за Христа до конца. Благодаря его руководству, многие из заключенных остались твердыми в Христовой вере до конца. Таковы сподвижники святого Николая и по церковному управлению, и по темничному заключению Крискент, Диоскорид и Никокл, которые, по словам святого Андрея Критского, «воодушевлением и ревностью святителя Николая соплели себе мученический венец». Сам же святитель Христов, «мученик готовностью своею», был сохранен во время Диоклетианова гонения, потому что его жизнь нужна была для дальнейшего прославления имени Божия.

А. И. Плюснин, Святитель Николай Чудотворец, 2013

Священномученик Киприан жил в первой половине III века и принял венец мученика при императоре Валериане в 252 г. Мученическим подвигом была вся его жизнь. Он страдал за тех, кто во время гонений подвергался истязаниям и казням, он молился, чтобы Господь укрепил их и не дал отпасть от веры. Его любовь к пастве превращалась в незримую миру боль и пытку, его сердце разрывалось при виде того, как еретики и раскольники, прокрадываясь, как волки ночью, в Церковь, расхищали Христово стадо и выносили свою добычу за ограду. Раскол оказался многоликим. Он боролся с Церковью слева и справа, как во время сражения, когда вражеские отряды хотят окружить войско со всех сторон. Один раскол возглавлял Фелицисим – клирик, отрекшийся от Христа во время гонений; он требовал, чтобы его и всех отступивших Церковь приняла без покаяния в том же сане. Другие раскольники – последователи Новациана, – напротив, считали, что под пытками отрекшиеся от Христа недостойны снисхождения и должны быть навсегда отлучены от Церкви. Эти раскольники сравнивали отступивших с нечистыми животными, запрещенными в пищу по Закону Моисея, а также с трупами, к которым запрещено было прикасаться священному роду. Третий раскол произвел некто Максим, объявивший себя епископом Карфагена и попытавшийся привлечь на свою сторону ряд епископов, и в том числе епископа Рима.

архимандрит Рафаил Карелин, Падение гордых. Книга священномученика Киприана Карфагенского «Книга о единстве Церкви» как обличение современных расколов, 2000

Протекла трехвековая буря, которая десять раз принималась опустошать Церковь вселенскую, разражаясь мучениями во всех пределах мира. Константин Великий, руководимый небесным знамением креста, победил постепенно жестоких гонителей. От внешних ужасов отдохнула Церковь, исповедники ее воссияли на кафедрах святительских; вскоре, однако, опять спокойствие ее возмущено было бурею арианства, отвергавшего тот основный догмат, за который пролито было столько крови мучениками, – божественность Господа Иисуса Христа. Первый вселенский собор, созванный в Никее, обличил ересь Ариеву и сложил Символ веры во всеобщее единодушное исповедание Церкви; одним из 318 святых отцов сего знаменитого собрания, исполненного великих пастырей и исповедников, был Макарий Иерусалимский. Вскоре усердие Константина и благочестивое странствие его матери Елены ко св. местам совершенно изменило языческий вид Иерусалима в христианский, подобно как некогда Адрианово странствие обратило иудейский в языческий. Послушаем современника и очевидца Евсевия, епископа Кесарийского, который сам присутствовал на торжестве обновления Сиона.

Л. Вейнберг, Иерусалим. История Святой Земли (сборник), 2011

Мучениками называют христиан, которым пришлось пострадать или даже умереть за свою веру. Много мучеников было в начале христианской эпохи. Затем, когда на Руси утвердилась православная вера, эпоха мучеников, казалось, миновала. Но в первой трети XX века в СССР началось гонение на православных. Пострадавшие за свою веру или принявшие мученическую смерть после революции 1917 года были прославлены как святые новомученики и исповедники российские. К 2007 году их количество составило 289 человек. Не исключено, что на самом деле их намного больше, но имена многих остались неизвестными. Можно также добавить, что и в наше время приходится страдать за свою веру. Так, в 1996 году в Чечне погиб российский солдат Евгений Родионов. Он попал в плен, где боевики отрубили ему голову за то, что он отказался снять нательный крест и принять ислам. В 2008 году он был прославлен в лике мучеников как местночтимый святой Астраханско-Енотаевской епархии Русской Православной Церкви.

А. И. Печерская, Пути блаженных. Ксения Петербургская. Матронушка-Босоножка. Мария Гатчинская. Любушка Сусанинская, 2010

Святость – состояние, к которому призваны все христиане. Недаром в первые века святыми именовали не выдающихся подвижников, а сообщество христиан в целом. Одновременно с этим складывалось и особое почитание мучеников, из которого впоследствии выросло почитание святых – не только погибших за веру, но и достигших своей праведной жизнью особой близости к Богу. «Друзья Божии» – так называл святых преподобный Иоанн Дамаскин в VIII веке. Как бы ни были далеки от их подвига простые верующие, в Церкви Христовой все обретают единство, ведь святые – это люди Церкви, воплотившие призыв к святости, который обращен к каждому христианину.

О. П. Клюкина, Святые в истории. Жития святых в новом формате. I–III века, 2014

Святость – состояние, к которому призваны все христиане. Недаром в первые века христианства святыми именовали не выдающихся подвижников, а сообщество христиан в целом. Одновременно складывалось и особое почитание мучеников, из которого впоследствии выросло почитание святых – не только погибших за веру, но и достигших своей праведной жизнью особой близости к Богу. «Друзьями Божиими» назвал святых преподобный Иоанн Дамаскин в VIII веке. Как бы ни были далеки от их подвига простые верующие, в Церкви Христовой все обретают единство, ведь святые – это люди Церкви, воплотившие призыв к святости, который обращен к каждому христианину.

О. П. Клюкина, Святые в истории. Жития святых в новом формате. XVI-XIX века, 2015

Святость – состояние, к которому призваны все христиане. Недаром в первые века христианства святыми именовали не выдающихся подвижников, а сообщество христиан в целом. Одновременно с этим складывалось и особое почитание мучеников, из которого впоследствии выросло почитание святых – не только погибших за веру, но и достигших своей праведной жизнью особой близости к Богу. «Друзьями Божиими» назвал святых преподобный Иоанн Дамаскин в VIII веке. Как бы ни были далеки от их подвига простые верующие, в Церкви Христовой все обретают единство, ведь святые – это люди Церкви, воплотившие призыв к святости, который обращен к каждому христианину.

О. П. Клюкина, Святые в истории. Жития святых в новом формате. XII–XV века, 2015

Развитие церковного влияния породило то достопамятное различие между мирянами и клиром, которое не было знакомо ни грекам, ни римлянам. Первое из этих названий обозначало вообще всех христиан, а второе, согласно с самим значением этого слова, было усвоено избранными людьми, которые, отделившись от толпы, посвящали себя религиозному служению и образовали знаменитый класс людей, доставивший для новейшей истории самые важные, хотя и не всегда самые назидательные, сюжеты рассказа. Их взаимная вражда по временам нарушала спокойствие церкви в ее младенческом возрасте, но их усердие и деятельность были направлены к одной общей цели, а жажда власти, вкрадывавшаяся (под самой искусной личиной) в душу епископов и мучеников, поощряла их к увеличению числа их подданных и к расширению пределов христианской империи. У них не было никакой светской силы, и в течение долгого времени гражданские власти не помогали им, а отталкивали их и притесняли; но они уже приобрели и употребляли в подчиненной им среде два самых могущественных орудия управления – награды и наказания, извлекая первое из благочестивой щедрости верующих, а второе – из их религиозных убеждений.

Эдвард Гиббон, История упадка и разрушения Римской империи, -1

Со второго века им наследовали ригористы, сторонники “чистой церкви”, монтанисты, позднее новатиане, и донатисты, и другие схизматические объединения. В отрицании языческого государства и общества к ним примыкали еще более откровенные сектанты: акварии, тетрадиты, манихеи и другие. Можно заметить, что кафолическое христианство, сохраняя принципиально верность Христу, более терпимо относилось к Римской империи, еще языческой, как в значительной степени “своей” (если не “по духу”, то хотя бы “по плоти”), признавало римские законы, допускало для христианина возможность военной и гражданской службы. Такое доброжелательное отношение, безусловно, способствовало успеху христианской проповеди. Схизматики же и сектанты, позиционировавшие себя как церкви мучеников, “чистых”, “пророков”, девственников, относились к империи враждебно, считая ее абсолютным злом, радуясь ее бедам, запрещая своим последователям военную и гражданскую службу. Такое отношение только усиливало подозрения римской власти, не разбиравшей течений внутри христианства, и тем самым провоцировало гонения на всех христиан без разбора, как якобы деструктивных сектантов.

Дионисий Алферов, Узловые точки русской истории, 2018

Христианство зародилось как движение вероотступников, никчемное препирательство из-за степени, в которой их обязательства перед евреем Иисусом обязывают их придерживаться таких еврейских традиций, как обрезание. Это движение было не более чем занозой в боку Римской империи, пока император Константин, сын христианки, не обратился в христианство в 312 году, чуть ли не в одночасье превратив христиан из гонимых чужаков в хозяев-гонителей, из угнетаемых в угнетателей. Если предшественник Константина Диоклетиан был самым кровожадным гонителем христиан во всей истории Римской империи, сжигал дома собраний, запрещал христианские богослужения и содействовал увеличению численности мучеников, то Константин позволил христианам свободно исповедовать свою веру повсюду на территории империи. Христианское обещание надежды для бедных и рая для верующих нашло широкий отклик, властью Константина распространилось до дальних рубежей греко-римской цивилизации, а затем и по миру за ее пределами.

Стивен Протеро, Восемь религий, которые правят миром. Все об их соперничестве, сходстве и различиях, 2010

Апостолы и их последователи, раскаявшиеся в своей дохристианской греховной жизни и принявшие истинную веру, соблюдавшие заповеди и участвующие в церковном богослужении, были ощутимо кем-то иным по отношению к окружавшему их враждебному языческому миру. Этот мир часто превращал таких христиан в мужественных мучеников за веру, следовавших за Страдавшим ради нас Христом. Тогда было очень уместно именовать их святыми.

Б. А. Алмазов, Петербургские святые. Святые, совершавшие свои подвиги в пределах современной и исторической территории Санкт-Петербургской епархии, 2014

Христиане древности совершали Таинства на гробницах святых, пророков и мучеников за веру в Иисуса. Находящиеся в могилах святые, сообщали Церковным Таинствам силу любви Параклита, в результате действия которой, Таинства и совершались. У христиан не было мертвых и живущих, все были живы перед Богом и, поэтому, верующие собирались для совершения Таинств и произнесения молитв на кладбищах. Они приходили к местам захоронения своих близких и родственников, членов религиозной общины, которые, в большинстве случаев, были казнены по враждебному отношению к ним Римской империи. Общественные кладбища были для римских граждан неприкосновенным местом, там не могли арестовать человека, пришедшего к могилам предков. На кладбищах беспрепятственно разрешалось совершение любых обрядов и церемоний.

И. В. Мельников, Правила поведения в храме, 2012

А за ними другие «свидетели»! Игнатия Антиохийского везут в цепях в Рим, и здесь его предают на растерзание зверям цирка. «Бог удостоил епископа Сирии, – пишет он с дороги римским христианам, – очутиться на западе, ибо Он вызвал его с востока» (Послание к Римлянам. Глава II). Иустин Философ, родом из Неаполиса Палестинского, идет проповедовать в Рим и запечатлевает там кровию свою проповедь. Не перечислить имена всех, кто, подобно Петру и Павлу, Игнатию, Иустину, придя из отдаленных стран, в столице империи увенчал мученической кончиной свое свидетельство. Это выдвигало и саму римскую общину в центр внимания христианского мира, возлагало на нее великую роль – гостеприимства мученикам и исповедникам веры. Эта роль ее так ясно выступает из Послания Игнатия к римлянам.

Коллектив авторов, Хрестоматия по сравнительному богословию, 2005

Чем сильнее было государство, тем меньше оно было заинтересовано в церковных реформах. Однако в моменты ослабления государства ситуация менялась, и перед Церковью возникали старые вопросы о восстановлении канонического строя управления. Заявляя государству свои претензии и желая получить его согласие на созыв Собора, архиереи вынуждались к активности, в принципе им не свойственной. Не случайно в годы Первой российской революции наиболее дальновидные и осведомленные современники заговорили, что только преследуемая, угнетенная Церковь очистится от двухсотлетней «протекции» государства. «Конечно, – писал генерал Киреев, – преследование создаст мучеников, мученичество поднимет дух Церкви. Но нельзя забывать и „средних“ людей, не способных к мученичеству, но не желающих бросать и своей Церкви, заботящихся о ней до мученичества – исключительно. Они рискуют пропасть, а их большинство!»[173]

С. Л. Фирсов, Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.), 2002

Это уже было гонение систематическое, строго обдуманное, не пренебрегающее никакими средствами для достижения своей цели – истребления христиан. Именно в это время особенно много пострадало христианских мучеников и мучениц, преследованию подверглись тысячи людей, земля обагрилась обильными ручьями христианской крови. В это ужасное время и жил святой Георгий, поборник веры, мученик за веру и непобедимый страстотерпец.

А. З. Лобанова, Святой Георгий, 2015

Это было уже гонение систематическое, строго обдуманное, не пренебрегающее никакими средствами для достижения своей цели – истребления христиан. Именно в это время особенно много пострадало христианских мучеников и мучениц, преследованию подверглись тысячи людей, земля обагрилась обильными ручьями христианской крови. В это ужасное время и жил святой Георгий, поборник веры, мученик за веру и непобедимый страстотерпец.

Е. О. Фомина, Святой великомученик Георгий Победоносец, -1

В середине ХVIII в. на белорусских землях распространяется культ белорусского католического святого – блаженного Андрея Боболи. По преданию, он принял мученическую смерть, не отрекшись от церкви, от рук казаков в местечке Яново под Пинском 16 мая 1657 г. Согласно разработанному в Ватикане порядку, накануне канонизации в 1730 г. Святой конгрегацией было рассмотрено дело будущего святого, опрошены свидетели и произведен осмотр тела мученика, которое было «в целости, мягким, гибким…, и было признано, что только чудо Божие могло продержать тело в таком состоянии более 70 лет». В Рим обращались с просьбой о канонизации мученика «и короли, и бискупы, и большие паны, и сами иезуиты». В результате в 1755 г. Папа Бенедикт ХIV провозгласил Боболю «настоящим мучеником за веру», после чего память святого начали почитать в белорусских парафиях, особенно на Полесье [70].

А. В. Верещагина, Праздники, обряды и таинства в жизни христиан Беларуси, 2009

После того как Чехия подпала под власть римско-католической Австрии, казалось, что с Православием на Чешской земле покончено навсегда. Но кровь мучеников за Истину Христову, пролитая в Чехии в Средние века, дала всходы в новые времена. Как и в эпоху Яна Гуса, пробуждение славянского самосознания сочеталось с тягой к заветам святых равноапостольных Кирилла и Мефодия – Святому Православию. Группа чехов, обратившихся в Православие в конце XIX века, составила воззвание, в котором говорится:

Л. В. Филимонова, Святая Людмила, 2018

Один из древних биографов преп. Феодора Студита, характеризуя его значение для Церкви, говорит о нем так: «…и приложился к праведным от века – гонимый во всю жизнь свою за правду, к преподобным – любитель и исполнитель святыни, к мученикам – любитель мучеников, сподвижник их и многострадалец, к апостолам – проходивший одинаковым с ними путем веры, к пророкам – почтенный от Бога равным дарованием и запечатлевший их предсказания своими делами, как утверждавший, что воплощение Еммануила всенепременно должно быть почитаемо при посредстве священных изображений, ко всем святым Ангелам – подражавший во плоти их жизни всеми своими силами, к Вседержителю Богу и Господу славы и Царю всех – по страху пред Ним вменявший ни во что земные и конечные царства, попиравший всякую славу человеческую как прах и по возможности уподоблявшийся Богу и Христу»[420]. В этой краткой, но выразительной характеристике дана оценка всей разносторонней и выдающейся деятельности преп. Феодора Студита – защитника евангельской и церковной правды, борца за свободу Церкви и независимость ее внутренней организации, устроителя монашеской жизни и вообще нравственного совершенства. Преп. Феодор Студит поистине был великим наставником Православия и учителем благочестия, ярким светильником вселенной, премудрым и боговдохновенным устроителем иноческой жизни, память о котором всегда должна быть священна для всех верных чад Святой Православной Церкви.

Преподобный Феодор Студит, Творения. Том 1: Нравственно-аскетические творения, 2010

Среди новообращенных оказался и молодой человек по имени Авундий – сын местного градоначальника, фанатично исповедовавшего язычество. Узнав о поступке сына, знатный язычник воспылал гневом, всю силу которого он обрушил на епископа Интерамны. Солдаты, по приказу градоначальника схватившие святого Валентина, всеми способами пытались заставить его отречься от Христа и принести жертву языческим идолам. Однако все старания воинов были тщетны – святой мученик не только был тверд в своей вере, но и укреплял в ней своих последователей. Заключенный в тюрьму, епископ продолжал проповедовать христианство и творить чудеса исцеления. Новообращенные ученики Кратона навещали своего духовного наставника в тюрьме. После казни святого Валентина Ефив, Прокул и Аполлоний стали проповедовать истинную веру, за что претерпели муки и приняли смерть. По приказу Авундия их тела были погребены рядом с гробом святого Валентина. Произошло это в 273 году.

Ганна Шпак, Книга помощи для всех, кто любит. Святой Валентин сотворит для вас чудо, 2012

Как непросто было смириться отцу Варнаве в сложившейся ситуации, отречься от собственной воли и предать в волю Божию и себя, и владыку Вениамина, и других его соратников… В истории Православия ярким примером подобных страданий являются переживания преподобного аввы Антония Великого, когда во времена Диоклетиана враг спасения воздвиг жестокие гонения на Церковь Христову со стороны нечестивых язычников. Богоносный авва, соединенный узами неразрывной любви со святыми мучениками, искренне желал вместе с ними пострадать за Христа, но Господь никому не дал поднять на него руку [138; 17 января].

В. П. Филимонов, Святой преподобный Серафим Вырицкий и Русская Голгофа, 2010

Христиан обвиняли во всех «государственных преступлениях» или «изменах», потому что они не молились в языческих капищах, не падали ниц перед императорами, не признавали их «божественной» власти. Христиан объявляли колдунами, потому что суть христианских таинств и обрядов была непонятна язычникам. Языческие жрецы измышляли о христианских общинах нелепые и гнусные слухи, которые распространялись в народе для поддержания неприязни к христианам. Все кражи, убийства и прочие злодейства, совершаемые в Риме, приписывались христианам. В результате не только имущие власть, но и чернь желала христианам смерти. Но бесстрашие христианских подвижников, героическая смерть мучеников обращали в веру даже их мучителей. Трагические судьбы христианских святых дают представление о жестоком времени, в которое довелось жить святой деве Татиане.

Вениамин Прохоров, Святая Татьяна поможет всем, кто мечтает сделать жизнь лучше, 2012

Положенная в основу нашего отбора сюжетная коллизия «нравственное падение и восстание», как правило, организуется согласно богословской триаде «грех – покаяние – спасение», хотя соотношение значимости отдельных частей триады в конкретном тексте может сильно варьироваться. Развернутых жизнеописаний «великих грешников» в предложенном списке не так уж много – не более четырех десятков. Еще меньше среди них «кризисных житий»[11], для которых душевная метаморфоза заглавного героя играет важную, подчас сюжетообрзующую роль (к ним относится, например, знаменитое Житие Марии Египетской (1 апреля) или Житие-мартирий мученика Вонифатия (19 декабря)). Гораздо чаще грехопадение и покаяние героя составляет отдельный эпизод, обычно завязку действия. Такой эпизод может редуцироваться до краткого упоминания (в Житии благоверной царицы Феодоры (14 ноября)), быть вынесенным в примечания (Житие Ефрема Сирина (28 января)), или только подразумеваться. Так, по церковному преданию, многомужняя самарянка, некогда встреченная Христом у колодца, стала мученицей Фотиной (20 марта), но о перевороте, произошедшем в ее душе, приходится лишь догадываться. Среди агиографических рассказов о мучениках нередки парные и групповые жития, в которых сонмы христиан-страстотерпцев пополняют не только очевидцы гонений, но и их внезапно раскаявшиеся активные участники[12]. Индивидуальной развернутой характеристики каждый из новообращенных мучеников обычно не имеет, но она может быть домыслена, поскольку за каждым из путей спасения раскаявшегося гонителя закреплены определенные сюжетные схемы (так, для языческого жреца или волхва причиной принятия гонимой религии становится поражение его богов в соревновании с христианским Богом).

М. Н. Климова, От протопопа Аввакума до Федора Абрамова: жития «грешных святых» в русской литературе, 2010

Нередко вчерашние язычники, обращаясь ко Христу, становились святыми, как это было, скажем, с Блаженным Августином. Но чаще бывало другое – языческая стихия оказывалась сильнее христианского семени, и тернии заглушали ростки духа: в неофитском сознании неизбежно происходила фольклоризация веры, привносящая в традицию Церкви чуждые элементы, языческие обычаи. В конце концов проникновение магического отношения в христианство вытесняло изначальную свободу духа, дарованную Самим Христом. Еще апостолам и ранним апологетам приходилось сталкиваться с проблемой очищения веры от примесей. Таких примеров много в посланиях Павла общинам Коринфа, Фессалоник, Галат. К IV веку появилась необходимость систематизировать канон Священного Писания, дать ответ на распространившиеся ереси, сформулировать основные догматы веры. В этом процессе, особенно на ранних этапах, с IV по VI век, церковное искусство исполняло важную роль катехизатора, научало вере, было понятной и доходчивой проповедью. Например, св. Григорий Нисский в похвальном слове великомученику Феодору говорит так: «Живописец, изобразив на иконе доблестные подвиги (…) мученика (…), начертание человеческого образа подвигоположника Христа, все это искусно начертав красками, как бы в какой объяснительной книге, ясно рассказал нам подвиги мученика (…). Ибо и живопись молча умеет говорить на стенах и доставлять величайшую пользу»[8].

И. К. Языкова, Со-творение образа. Богословие иконы, 2012

Иноческая жизнь, начавшаяся в IV в., явилась продолжением подвига мученического. Что в первые три века совершили мученики, то в IV в. продолжили иноки, которые для мира христианского стали живым свидетельством святости веры Христовой и образцом высочайшей нравственности. Монашество разлилось по всему Египту.

Н. А. Ионина, 100 великих монастырей, 2006

В записях отца Павла есть личные молитвы-обращения. Например, после сообщения о том, что его рукоположили, он записывает: «Помоги мне, Господи, поприще и путь священства без порока прейти» или, в другом месте: «Господи, мой Господи! Воззри на ны милостливым твоим оком». Искренность и честность чувствуются в его словах. Любил отец Павел молитвы ко Христу. Например, он записывает в «тетрадях» длинную, на три страницы, молитву ко Господу Иисусу Христу. Затем поминает иеромонаха Парфения (+ 25 марта 1855 г.). После чего, явно для себя (а значит, и для любого монаха), записывает ежечасную молитву святителя Иоасафа, епископа Белгородского, который при жизни следил за правильностью совершения богослужения, за нравственностью паствы, уделял большое внимание образованию священства, соблюдения ими устава. Свои подвиги милосердия и раздачи денег нищим Святитель тщательно скрывал и умер с 70 копейками в кармане. Молитва Святителя обращена ко Христу. После традиционной «амини» в «тетрадях» следуют авторские молитвенные импровизации отца Павла: «Господи! Спаси, сохрани и помилуй от врагов видимых и невидимых, от бед и напастей, от искушений и грехопадений, от злых людей и внезапные смерти, меня грешного, моих сродников и всех православных христиан. Господи! Молитвами праведников помилуй грешников. Святой великомучениче и целебниче Пантелеймоне, моли Бога о нас. Святой великомучениче Димитрие, моли Бога о нас. Приведи, Господи, помереть в вере христианской, как умер тятя». Перед нами иерархическая «лествица» личного молитвенного обращения старца к Богу: на первом месте – Иисус Христос и каноническая молитва, на втором – следует молитва-обращение к мученикам и праведникам Пантелеймону, Димитрию, на третьем – тятя и личная молитва-просьба.

Л. В. Камедина, Народный святой архимандрит Павел (Груздев): текстология дневников, 2014

Язычники, впрочем, что-то знали об апостольской традиции, потому что отдельные лица из христиан имели мужество открыто исповедовать крест. По рассказу Понтия, биографа св. Киприана Карфагенского, в III веке некоторые христиане изображали фигуру креста даже у себя на лбу; по этому признаку их узнавали во время гонений и предавали мучениям. От середины III века сохранилось одно изображение (на сосуде) человеческого лица с крестом на челе. Из актов 7-го Вселенского Собора известно, что в царствование Диоклетиана (III век) мученики Прокопий и Орест носили изображение креста на груди. Язычники называли христиан в насмешку крестопоклонниками (crucicolae), предполагая, что христиане чтут крест как фетиш или как идол. На предметах, сохранившихся от трех первых веков и найденных при раскопках в Риме и Помпеях, встречаются большей частью лишь аллегорические изображения креста и Распятия. Встречаются во множестве и символы креста, и его различные формы: якорь, а также крест, напоминавший первую букву в имени Христа (X), который также называли crux decussata (от изображения римской цифры 10). О поклонении кресту по древнему обычаю в начале III века свидетельствуют Тертуллиан, Ориген и другие.

В. Р. Легойда, Мешают ли джинсы спасению. Опыт современной апологетики, 2007

Вслед за этим Ефрем описывает, как святитель Василий беседовал с ним [90] о страдальческом подвиге сорока Севастийских мучеников, и как эта беседа исполнила душу Ефрема ревностью о благочестии. Предоставляя другому времени прославление их страданий и мужества, Ефрем переходит к сравнению собственного подвига Василия в борьбе против ариан с подвигом мученическим; описывает чудесное исцеление Василием сына Валента Галата и троекратное сокрушение трости в руке императора, когда хотел он подписать приговор о ссылке Василия в заточение. Понятно, какие чувства должна была внушить такая песнь всем, искавшим в Василии опоры своей вере!

Е. П. Сирин, Собрание творений. Том 1, -1

Христианская Церковь с первых дней своего существования внимательно и с любовью собирала сведения о жизни и подвигах ее членов. Источником для повествования о мучениках являлись архивы проконсулов и других римских правительственных чиновников и судей, содержавшие описание допроса и приговора над подсудимым. Отсюда возникло определенное однообразие формы изложения, закрепленное впоследствии каноном. Уже Климент, папа Римский, устанавливает точную запись сказаний о мучениках.

Н. М. Терехова, Православие. Словарь-справочник, 2007

О том, что православная вера в России возродилась и теперь вряд ли сможет быть вновь предана забвению, свидетельствует, например, такой факт. В сентябре 2006 г. в храм Христа Спасителя в Москве были доставлены частица Животворящего Креста Господня, частица мощей Марии Магдалины (кисть левой руки) и мученика Кирика из Афонского монастыря Симоно-петра. Десятки тысяч верующих поклонились христианским святыням, очередь в храм растянулась на километры и не уменьшалась до последнего дня пребывания святынь в столице! Люди сутками терпеливо стояли в очереди в храм, чтоб исцелиться, приобщиться к святыням и наполнить свои сердца истинной верой и любовью.

Аурика Луковкина, Православная энциклопедия, 2013

Святой Андрей принимал непосредственное участие в литературном труде владимирских церковных писателей. Он причастен к созданию Службы Покрову, проложного сказания об установлении праздника Покрова, «Слова на Покров». Ко времени Андрея относится и окончательная редакция «Сказания о Борисе и Глебе» – князь почитал святого мученика Бориса, главной домашней святыней его была шапка святого Бориса. Меч святого Бориса всегда висел над его постелью. Им самим написано «Сказание о победе над болгарами и установлении праздника Спаса», которое в некоторых старинных рукописях так и называется: «Слово о милости Божией великого князя Андрея Боголюбского». Участие Боголюбского заметно и в составлении Владимирского летописного свода 1177 года, завершенного уже после смерти князя его духовником, попом Микулой, который включил в него особую «Повесть о убиении святого Андрея». Официально Андрей Боголюбский был канонизирован в 1702 году в лике благоверного.

Збигнев Войцеховский, Святые и порочные, 2013

Под престолом полагаются священные останки мучеников, потому что они постоянно соприсутствуют душами Христу, великому Свидетелю[12] Отца. С другой стороны, жертвенник имеет в них как бы свое основание, так как Церковь утверждена прежде всего на Крови Христовой, а потом, через нее, и на крови мучеников.

Святитель Симеон Солунский, О храме Божием и о служащих в нем, 2016

Выявляя Тело Христово, Евхаристическое собрание выявляет, изображает Церковь. На Евхаристическом дискосе собрана вся церковь – земная и небесная. В Евхаристии принимают участие не только живые, но и умершие, не только люди, но и бесплотные духи. «Когда во время трапезы Господней вблизи восседает Христос, наблюдают ангелы, присутствуют мученики, тогда оставь достояние свое».[5] «<Место молитвы там, где собираются воедино верующие,> когда предстоят в собраниях верующих Силы Ангельские, и сила самого Господа и Спасителя нашего, и духи святых, полагаю, что и прежде почившие, явно же предстоят и еще живущие, но так ли это, и каким образом происходит, нелегко сказать».[6] Если земная церковь есть икона ( ε?κ?ν) небесной церкви, то Евхаристическое собрание есть икона той и другой. Оно есть собрание Церкви – церковное собрание по преимуществу.

Николай Афанасьев, Церковные соборы и их происхождение, 2003

Будущий святитель родился в Антиохии ок. 347 года, в семье знатного и влиятельного военачальника; однако его отец, Секунд, умер очень рано. Мать, посвятив все силы воспитанию сына, дала ему блестящее светское образование в сочетании с искренней и горячей христианской верой. Обладая незаурядными способностями оратора, прекрасно образованный юноша мог достигнуть самых высоких светских должностей, но выбрал иной путь. После крещения, совершенного еп. Мелетием Антиохийским примерно в 369 году, он вначале ушел в пустыню, затем, вернувшись в Антиохию, с 370 года стал чтецом, с 381 года – диаконом. По словам о. Г. Флоровского, жизнь свт. Иоанна Златоуста – жизнь подвижника и мученика. Но подвизался Златоуст не в затворе и не в пустыне, а в житейской суете, среди мира, на епископском престоле, на кафедре проповедника.

Л. В. Исправникова, Блаженны милостивые. По творениям святителя Иоанна Златоуста, 2014