Каламбур

Каламбу́р (фр. calembour) — литературный приём с использованием в одном контексте разных значений одного слова или

разных слов, или словосочетаний, сходных по звучанию.

В каламбуре либо два рядом стоящих слова при произношении дают третье, либо одно из слов имеет омоним или многозначно. Эффект каламбура, обычно комический (юмористический), заключается в контрасте между смыслом одинаково звучащих слов. При этом, чтобы производить впечатление, каламбур должен поражать ещё неизвестным сопоставлением слов. Является частным случаем игры слов (многие авторы считают «игру слов» и «каламбур» синонимами). Близким по смыслу понятием является понятие парономазии.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Установив рамки нового алфавита и поэтическую иерархию, начинающуюся именем Пушкина, Маяковский проводит шутливый смотр русской поэзии. При этом им оригинально обыгрываются говорящие за себя фамилии классиков и современников. Так рождаются остроты и каламбуры. Державин осмысливается как законодатель эстетической власти и одновременно державный, государственный поэт. Некрасов – как опровержение собственной фамилии («он и в карты, / он и в стих, / и так / неплох на вид…»). Надсон же отправляется «на Ща», по-видимому, потому, что навевает «сон» (такое олицетворение фамилии Надсона – с ударением на втором слоге – реализовано позднее, в пьесе «Клоп»: «…на сон не читайте Надсона и Жарова»). Прямое отождествление фамилии и содержания, как ни то ни се, «морковный кофе», представлено поэтом Безыменским. В целом Маяковский жалуется Пушкину, что «чересчур / страна моя / поэтами нища», а от многих поэтов-современников «от зевоты / скулы / разворачивает аж!..» Еще одна линия беседы – это определение места и участия живого классика Пушкина в поэтической жизни XX века. Ясно, что писать стилем и стихом Пушкина со всеми его особенностями в XX веке уже нельзя («Вам теперь / пришлось бы / бросить ямб картавый…»). Представляются устаревшими и многие пушкинские темы («…битвы революций / посерьезнее «Полтавы», / и любовь / пограндиознее / онегинской любви…»). Но для Маяковского несомненна и современность классика, актуальность его творческого наследия («Были б живы – / стати бы / по Лефу соредактор…»; «Вы б смогли – / у вас / хороший слог…»).

Владимир Дядичев, Жизнь Маяковского. Верить в революцию, 2013

Настала пора подумать о серьезном обучении мальчика. Сергей Львович придавал несомненное значение проблеме воспитания, но разрешал ее несколько своеобразно. К новому поколению он применял принципы полученного им самим изысканного образования дворян екатерининского времени. К этому присоединялся, видимо, и личный опыт светской жизни и постоянных словесных развлечений. Началом и основой школы он считал знание европейских языков, особенно французского, которым владел мастерски и который так свободно подчинял игре своих каламбуров. Знание чужого языка считалось достигнутым лишь при усвоении литературных форм и даже поэтического стиля, почему изучение и строилось на чтении классических образцов – «Сида», «Андромахи», «Тартюфа», «Макбета», «Генриады». Отсюда убеждение, что высшим качеством преподавателя является его причастность к искусству – поэзии, музыке, красноречию, живописи. Достаточно известно, что сам Сергей Львович открыл такое литературное воспитание своих детей чтением им вслух своего любимого Мольера.

Леонид Гроссман, Пушкин, 2011

Истоки: приписывается Марку Туллию Цицерону. Знаток греческой культуры, он особо выделял ораторское искусство и, в частности – красноречие жителей Аттики. Своего корреспондента, писателя Тита Помпония Аттику в 61 г. до н.э. Цицерон благодарил за письма: «Все они были посыпаны не только солью остроумия, как говорят ученики ораторов, но и замечательны по проявлениям твоей дружбы». Известно сочинение Цицерона «Об ораторе» (55 г. до н.э.), написанное в форме литературной беседы. Один из ее воображаемых участников Юлий Цезарь, высказывая свое мнение о заправских шутниках, отдает приоритет жителям Аттики, в совершенстве владеющим даром красноречия. В частности, он комментирует следующую фразу Энния: «Мудрец охотнее согласится погасить во рту своем горящий уголь, нежели сохранить про себя хорошее слово» (непереводимый каламбур; у поэта Энния bona dicta – слова мудрые, поучительные, здесь bona dicta – остроты). Разумеется, хорошее слово по их мнению – это слово, в котором есть соль. В Аттике, как и в других частях Греции, имевших выход к морю, соль добывалась посредством выпаривания на солнце или вываривания морской воды, и потому аттическая соль считалась наиболее «тонкой».

Марина Владимировна Петрова, Словарь крылатых выражений, 2011

Важным этапом в эволюции эпиграммы стало творчество Г. Державина. Он почти свободен от заимствований, его стихотворения чаще, чем у иных поэтов, пишутся по конкретному поводу и на конкретные лица, вбирают в себя неповторимые ситуации и явления и сохраняют эту неповторимость благодаря непреднамеренности композиционных форм. Они зачастую подсказаны автору самим материалом: именем адресата («На Багратиона»), «типологической» схожестью разных случаев и событий («На смерть собачки Милушки»), выпадом литературного недруга («Ответ Тромпетина к Булавкину») или подхватом чужого мотива («На сороку в защищение кукушек»)… Это придает большинству эпиграмм Державина блеск экспромта. Они производят впечатление незаданности темы и ее воплощения, ненатужной и едкой игры ума. Недаром каламбур – один из любимейших приемов поэта:

Арам Асоян, Пушкин ad marginem, 2015

Знаменитые партийные кампании по переименованию улиц и городов привели к принципиальным неупоминаниям в альтернативной детской поэзии реальных топонимов (при сохранении микротопонимов – Садовая, Сенная, и т. п., – в разное время переименованных) и придумыванием игровых – особенно в поэзии 60-70-х годов, избранно, но широко представленной в третьем томе антологии («Цыплёнок шёл в Куд-кудаки» Эммы Мошковской, «Моя Вообразилия» Бориса Заходера, «Страна Дельфиния» Новеллы Матвеевой, «Вымышляндия» эстонской поэтессы Эллен Нийт в переводе Юнны Мориц – примеров множество!). Юмор переместился в наиболее защищённое место – в язык, в каламбур.

Михаил Яснов, Путешествие в чудетство. Книга о детях, детской поэзии и детских поэтах, 2014

Авторы книги – представители разных народов и времен, выходцы из различной социальной среды, специалисты многих сфер деятельности, а их афористическое наследие, собранное здесь, включает как лаконичные философские высказывания, отрывки из нравоучительных трактатов, так и ироничные заметки, остроты, каламбуры. Нередко одна и та же мысль повторяется разными авторами в разное время, и в этом случае мы можем говорить о связи поколений, об извечной актуальности волнующих нас вопросов и тем. Но столь же часто мудрые противоречат друг другу, что дает нам, читателям, возможность, опираясь на их мнение и опыт, все же самим принимать решение по той или иной проблеме.

Группа авторов, Всемирная энциклопедия афоризмов. Собрание мудрости всех народов и времен, 2010

Выписывая рецепты своим больным, на обратной стороне он обязательно писал несколько шуток, которые пользовались не меньшей популярностью, чем лекарства. Вскоре доктор Матье обрел такую популярность, что не успевал на все визиты, тогда свои целительные каламбуры он стал высылать больным по почте. Вот таким образом появилось слово галиматья, и означало оно – целительная шутка, каламбур, а доктор Галли Матье стал родоначальником достаточно популярной сейчас смехотерапии. Какая из версий происхождения слова галиматья верна – неизвестно, но большинство ученых уверены, что в языки это слово вошло благодаря доктору Галли Матье.

Илья Кулибин, Говорящие фамилии. Имена и фамилии, ставшие нарицательными и перешедшие в названия, 2018

Каламбур – игра слов, основанная на их многозначности (полисемии), омонимии или звуковом сходстве, с целью достижения комического эффекта:

Я. Р. Пантуева, Русский язык и культура речи. Учебник для студентов теологического, религиоведческого и других гуманитарных направлений и специальностей высших учебных заведений, 2015