Международные отношения

Междунаро́дные отноше́ния (МО) — это особый вид общественных отношений, выходящих за рамки внутриобщественных отношений и территориальных образований.

Несмотря на то, что международные отношения существуют с древних времён, сам термин появился сравнительно недавно — его ввёл английский философ Дж. Бентам, определивший под ними прежде всего стихийно возникшие отношения крупных национальных государств, стержнем которых являются политические отношения.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Как видим, никакого упоминания государства – как центрального института системы международных отношений в этом определении нет. Именно тогда был заложен концептуальный фундамент того, что Э. Хобсбаум назвал супранациональным и инфранациональным обществом, которое знаменует «упадок старых наций-государств в качестве эффективно действующих структур», которые «отступают на второй план перед лицом нового супранационального преобразования мира, сопротивляются ему, поглощаются им или адаптируются к нему». Поэтому неслучайно развитие концепции ГУ происходит параллельно с размыванием в теории и на практике понятия суверенитета как принципиальной основы государства-состояния, государства как самостоятельного и независимого субъекта международных отношений. Подобный тренд, по мнению проводников мондиалистских взглядов, привел к позитивному результату, а именно – к концу «диктатуры» национальных государств и формированию эффективного наднационального управления. Однако такая позиция встречает не только научную критику, но и серьезное сопротивление самих государств, что выражается в череде региональных и глобальных кризисов, в формировании новых интеграционных объединений.

Елена Пономарева, Вывихнутый век. Кто его вправит? Хаос, конфронтация, интеграция, 2016

Необходимо отметить, что современное международное право, хотя и подвергается серьезным изменениям, все же сохраняет признание государств и международных межправительственных организаций в качестве основных субъектов международного права. В XXI в. международные организации являются активными участниками международных отношений. Наиболее динамично развивающиеся международные организации, характеризующиеся тесным взаимодействием государств в рамках данной организации, можно выделить в особую группу – межгосударственные интеграционные объединения. Мощным межгосударственным интеграционным объединением, тяготеющим к «европеизации» и переходу в новое политическое измерение, является в настоящее время Европейский Союз. При этом можно согласиться с выводами ряда исследователей о том, что «политико-экономические проекты интеграционного типа определяют международно-политическую реальность далеко за пределами Европейского Союза. Их ареал сегодня – Северная и Южная Америка, Восточная и Южная Азия, отчасти – даже пространство СНГ. Это реальные и сложные политические, экономические, культурно-идеологические процессы, проблемы, противоречия и результаты. Накоплен и продолжает копиться разнообразный и по-своему богатый материал, осмысление которого в сопоставительном ключе способно существенно обогатить представления о закономерностях интеграции и возможностях построения схем управления интеграционными процессами в разных частях земного шара»[14].

Анна Каширкина, Международно-правовые модели Европейского Союза и Таможенного союза: сравнительный анализ, 2013

Первая секция конференции была посвящена методологии сравнительных исследований имперских феноменов. Несмотря на название секции, докладчики отталкивались не от теории, а от частных исторических случаев, пытаясь очертить общие рамки исторического сравнения. Д. Ливен представил краткую выжимку из своей книги «Empire: The Russian Empire and Its Rivals». Следуя своему подходу, Ливен вновь вернулся к проблеме международных отношений и геополитики. В геополитике он видит важный аспект истории империй, так как империи в его понимании есть, прежде всего, государства, имеющие вес на международной арене и ведущие активную внешнюю политику. В рамках этого подхода Ливен ввел геополитическую категорию европейской периферии, где имперская экспансия оказалось возможной в силу недостаточного действия противовесов международного баланса сил. С помощью данной категории Ливен объясняет рождение континентальных империй на границах Европы и заморскую экспансию европейских держав. Таким образом, концепт европейской периферии становится общим контекстом для проведения сравнительных имперских исследований. С другой стороны, сравнивая стратегические задачи управления Британской и Российской империями, Ливен приходит к выводу, что здесь между ними не существовало принципиальной разницы, так как обе они пытались справиться с проблемой территориальной протяженности и полиэтничности населения.

Сборник статей, Российская империя в сравнительной перспективе, 2004

Как это ни парадоксально на первый взгляд, матрица «антисуверенитета» де-факто присутствует и в идеологии и практике экстремистских исламистских организаций, проповедующих идею халифата и выступающих против существующей мирополитической системы, основными элементами структуры которой остаются суверенные государства-нации30. Примечательно, что основной формой деятельности экстремистских организаций, использующих террор (терроризм) в качестве средства политической и идеологической борьбы, является сетевая транснациональная организация. Террористические акции и противодействие им приобрели в последнее время столь масштабный характер, что стали еще одним новым фактором, влияющим на существующий миропорядок. Как пишет Э. Соловьев, «если государство в самом деле воюет с негосударством, то феномен своеобразной «приватизации» войны (одной из сторон. – А. К.) действительно существует». Это, в свою очередь, как считает данный автор, означает существенный поворот в эволюции международных отношений, мировой политики и, возможно, наносит наиболее чувствительный удар по принципу государственного суверенитета, ибо «негосударственный актор оказывается – как минимум в общественном восприятии – вровень с самой мощной державой мира: «США – против “Апь-Каиды”»31.

А. А. Кокошин, Реальный суверенитет в современной мирополитической системе, 2006

Одним из аспектов подобной борьбы является проведение внешней культурной политики. В настоящее время государства ведут активную деятельность в этой сфере. «Культура обладает достаточно мощным потенциалом в развитии международных отношений, поскольку, будучи разновидностью так называемой мягкой власти, она обладает теми бесспорными преимуществами, которые отсутствуют у экономических и политических рычагов давления. Сегодня нет практически ни одной страны в мире, которая бы не обращалась к культуре как мощному инструменту своей внешней политики для построения конструктивных отношений на двусторонней и многосторонней основе, формирования позитивного образа в зарубежной аудитории, поддержания своего международного авторитета»[12]. Так как субъектом геополитики могут быть не только государства, то культурную политику на международной арене могут осуществлять общественные организации, научные и учебные заведения, транснациональные корпорации, религиозные конфессии и даже отдельные люди. Культурную геополитику в первую очередь интересует, какие геостратегические интересы преследуют эти организации, какие отношения (конкуренции, доминирования или кооперации) они пытаются сделать основой межкультурного взаимодействия. Часто бывает, что под прикрытием «культурного обмена» и «диалога культур» политические акторы преследуют эгоистические геополитические цели.

А. В. Гвоздев, Геополитические аспекты философии культуры славянофилов. Монография, 2019

Рубеж XX–XXI вв. ознаменован поистине глобальными переменами в области международных отношений и мировой политики, потребовавших серьезного научно-теоретического осмысления с использованием новейших исследовательских подходов и научных парадигм. Распад социалистического лагеря и разрушение биполярной системы международных отношений привели к нарастанию хаоса, нарушению равновесия и формированию ряда кризисных явлений в ходе развития мировых политических процессов. Осмысление происходящих явлений и перемен вызвало необходимость применения новых средств научного поиска, создания работоспособных аналитических конструкций и построения адекватных объяснительных моделей на основе существующего теоретического наследия. Геополитические реалии XXI столетия выдвинули на первый план проблему убедительной интерпретации многих сложных явлений и процессов, переоценки роли кризисных ситуаций в развитии и трансформации международного порядка. Поэтому к числу важнейших проблем современных исследований, посвященных международно-политической тематике, относятся вопросы о том, каковы определяющие черты современного мирового порядка, можно ли вообще говорить о порядке в современном мире или правы те, кто предвидит глобальные потрясения и погружение мира в хаос. Теории международных отношений, как классические, так и модернистские (постмодернистские), дают разные и зачастую неоднозначные ответы на эти вопросы, что заставляет многих исследователей искать некий синтез теоретических концепций, обращаясь к универсальным общенаучным парадигмам. В частности, некоторые авторы утверждают, что под влиянием концепций постиндустриального и информационного общества время классических миросистемных структур подходит к концу, а им на смену приходят методы вероятностного описания мировых порядков и систем, более адекватные для общих закономерностей в периоды высокой неопределенности[1].

А. Н. Богданов, Международный порядок, 2017

История формирования и функционирования региональных военно-политических блоков СЕАТО и СЕНТО в биполярной системе международных отношений рассмотрена в статьях Ю. А. Дубинина и В. П. Румянцева. Создание в Азиатско-Тихоокеанском регионе системы безопасности, направленной на «сдерживание коммунизма» в Азии, было обусловлено, по мнению Дубинина, тремя важными факторами: победой коммунистов в гражданской войне в Китае; участием СССР и Китая в войне в Корее; морально-политической поддержкой со стороны СССР и КНР антиколониальной борьбы вьетнамского народа. Автором подробно рассмотрено, как по мере неудач Франции в колониальной войне в Индокитае в администрации Д. Эйзенхауэра постепенно созревало решение о создании в регионе Юго-Восточной Азии многосторонней военной коалиции с участием США, и как оно реализовывалось в многосторонних переговорах осенью 1954 г. Для понимания специфики регионального военного блока СЕАТО важен проведенный автором анализ значительных различий в подходах стран-участников к смыслу и содержанию деятельности новой организации. Немаловажно и то, что Дубинин обращает внимание на попытки НАТО с 1957 г. наладить сотрудничество однотипных структур безопасности в некоммунистических странах (ОАГ, СЕАТО, а также Багдадским пактом), которое, однако не получило широкого развития ввиду разности задач этих военно-политических блоков. Рассматривая причины кризиса СЕАТО и прекращения ее деятельности в 1977 г., Дубинин особо выделя ет воздействие войны США во Вьетнаме, которая, по его мнению, выявила несостоятельность попыток создания структур безопасности, состоящих из кардинально отличных по своим политическим и военным возможностям партнеров.

Коллектив авторов, Многосторонняя дипломатия в биполярной системе международных отношений (сборник), 2012

Все основные принципы современного международного права были сформированы в XIX–XX вв. За два века международное право совершило небывалый скачок в своем развитии, которое никогда прежде не знало такого обилия решений и подходов. Для этого времени характерно развитие теории международного права и международных отношений. Такие теории отличались значительным своеобразием и были порождением внешнеполитической деятельности отдельных государств. Рассмотрим некоторые из этих теорий.

И. М. Хужокова, Международное право. Ответы на экзаменационные вопросы, 2009

Вместо попыток истребить корни конфликтов и войн и ограничить гонку вооружений (что едва ли представляется возможным), государствам следует приступить к созданию массовых неполитических организаций в области науки, техники, экономики, социальной и культурной жизни. Создание подобных организаций в таких, к примеру, отраслях, как производство и распределение энергии, транспорт и медицинское обслуживание, является более легкой задачей, нежели создание международных политических организаций, которые ограничивают интересы национальных правительств, в связи с чем последние не спешат принимать в них участие и такие организации могут просто оказаться невостребованными. Однако постоянное расширение сети государственного сотрудничества, необходимого для совместного решения объективных проблем, может понудить государства к принятию некоторых ограничений во властных полномочиях. Возникает надежда, что по мере умножения различных видов межгосударственных связей, по мере появления неполитических организаций, не ограниченных национальными границами, национальные институты также станут постепенно меняться. Сотрудничество между различными странами будет происходить на доминирующем фоне международных отношений – двусторонних, региональных и общемировых. Европейская практика (с 70-х годов прошлого века), практика стран юга и запада Азии (начиная с 80-х), а также опыт стран Северной Америки говорят об эффективности данной точки зрения [227: 72].

Мехди Санаи, Взаимоотношения Ирана и Центральной Азии. Тенденции и перспективы, 2017

2. Культурная ассимиляция. Общепризнано, что последние два десятилетия прошедшего века ознаменовались торжеством идей западного либерализма. Тезис Ф. Фукуямы о «конце истории» гласил: «Вестернизации как последовательному подчинению (через постоянно расширяющуюся систему мировых рынков) западным ценностям и западному образу жизни всех экономически активных слоев населения Земли альтернативы нет». Продолжается экономическая интеграция при сохранении (с помощью глобальных финансовых и экономических институтов) доминирования нескольких западных стран, которое подкрепляется концентрацией у них ключевых интеллектуальных и информационных ресурсов. Расширяется процесс установления универсальных (общечеловеческих) норм и правил в международных отношениях.

А. В. Фетисов, Управление культурами, 2010

До середины 1980-х гг. советское обществоведение под безопасностью понимало исключительно ее военно-политическую составляющую – соотношение военных потенциалов, баланс сил между супердержавами и военно-политическими коалициями, применение военной силы в международных отношениях, контроль над вооружениями и разоружение, международные режимы и институты безопасности и т. д. Понятие «национальная безопасность» полностью отсутствовало. Предпочитали говорить о международной безопасности, в крайнем случае – военной безопасности СССР (т. е. государства). Лишь под влиянием глобальных перемен в мире, а также ряда западных концепций произошли изменения в восприятии советскими учеными и политическим руководством проблем безопасности. Так, новое политическое мышление уже включало в себя не только военно-политическое, но и экономическое, экологическое и демографическое измерения.

С. Ю. Чапчиков, Механизм правового регулирования в сфере национальной безопасности России. Теоретико-методологические проблемы: монография, 2012

Спорные вопросы этим далеко не исчерпываются. Одни исследователи считают возможным говорить о «системности» международных отношений в целом, другие – о «модели» международных отношений, действовавшей в тот или иной период. Не до конца выяснена периодизация и хронологические рамки существования той или иной системы. Отсутствует единая терминология: например, используются как равнозначные выражения «равновесие сил» (с вариантами «европейское равновесие», «равновесие Европы»), и «баланс сил» и «баланс интересов». Разное содержание вкладывается в понятия: «европейский концерт», «великая держава» и т. д. По-разному трактуются «конфликт интересов», соотношение «государственного» и «национального» интересов и многие другие. Бытует утверждение, что всю систему международных отношений, начиная с Вестфальского мира, следует называть Вестфальской, а Венскую, Крымскую и Берлинскую – рассматривать как «подсистемы» (А. Д. Богатуров), или как «модели» (А. С. Маныкин).

Коллектив авторов, От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века, 2015

То, что сегодня поставлено на карту в связи с процессом глобализации, для многих наций, государств и социально-культурных групп – это культурная идентичность, смысл существования, сохранение статуса в мировом социуме, благополучие и выживание. Проблема выживания стала «ключевым аргументом», оправдывающим непосредственные действия даже тогда, когда создаются новые прецеденты в международных отношениях, дипломатии и способах ведения войны.

В. А. Соснин, Современный терроризм. Социально-психологический анализ, 2008

В начале XXI века международные научные и образовательные обмены занимают важнейшее место в системе международных отношений, современные тенденции в области науки и образования убедительно демонстрируют основные проблемы и перспективы мирового сообщества. Проблемы глобализации, интеграции, свойственные всей системе международных отношений, нашли свое отражение в международных образовательных и научных контактах.

Н. М. Боголюбова, Межкультурная коммуникация и международный культурный обмен: учебное пособие, 2009

Возвращаясь к международным исследованиям, можно сказать, что как бы мы ни обезличивали процесс международных отношений, что бы мы ни говорили о взаимодействии международных акторов, все равно за каждым государством, корпорацией, страной, международной организацией или движением стоит взаимодействие конкретных личностей, будь то главы государств, политические лидеры, лидеры мнений или простые граждане. Социология призвана объяснить природу этих социальных действий. Она поможет ответить на вопросы: «Каков механизм формирования международных конфликтов?», «Каким образом происходит трансформация международных движений в международные организации?», «Можно ли избежать социального неравенства?», «Как и почему общественное мнение влияет на внешнюю политику государств?» и т. п.

Н. В. Наталья, Социология международных отношений, 2017

Основная цель дисциплины – формирование глубоких знаний специфических особенностей развития национальных экономик различных стран мира. В соответствии с данной целью учебник призван способствовать решению следующих задач: изучению теоретико-методологических аспектов национальной экономики как объекта мировой экономической системы, процессов глобализации современных международных отношений и интеграционных процессов в мировой экономике, роли и места Республики Беларусь в системе мирового хозяйства; специфических особенностей экономики развитых стран, государств с транзитивной экономикой и развивающихся стран.

Ю. Г. Козак, Экономика зарубежных стран, 2013

Современный подход к международным отношениям ЕС свидетельствует о том, что «регионально-универсальный» подход остается в силе. Он по-прежнему важен, т. к. ныне глобализация экономики и тесная взаимосвязь между государствами во все большем числе сфер жизнедеятельности делают необходимым универсальный подход к решению общечеловеческих проблем, общих и для Европы, и для стран Азии и Латинской Америки.

В. Б. Рыжов, Сотрудничество Европейского союза со странами и региональными организациями Азии и Латинской Америки в свете европейской «политики содействия развитию», 2014

Геополитика – понятие, характеризующее теорию и практику международных отношений, основанных на взаимоувязывании географических, геостратегических, социально-политических, военных, демографических, экономических и других факторов. Все эти разнообразные факторы национальной мощи рассматриваются с позиции соотношения сил в регионе или в мире в целом. В сегодняшней отечественной политологии геополитика рассматривается как фундаментальное понятие теории международных отношений. Более того, геополитика с ее важнейшими параметрами, концептуальными установками и методологическими принципами рассматривается как самостоятельная научная дисциплина, составляющая важную часть политической науки.

И. С. Ларионова, Геополитика. Краткий словарь, 2014

Политическая воля лидеров западной цивилизации, отражая коренные интересы реальных собственников ресурсов экономического и политического процессов как внутри стран ядра, так и на международной арене, не способствует рождению новой системной организации, соответствующей ее техническим возможностям, а консервирует сложившуюся в международных отношениях «систему-тень» частнособственнического капитализма, где в роли частных собственников с притязаниями на мировые ресурсы выступают национальные государства (США), их наднациональные объединения и сама западная цивилизация как суперкультурная система.

В. И. Карасев, Коррупция как механизм социальной деградации, 2005

С точки зрения технической специфики, в монографии упрощено обращение к источникам. В списке литературы они расположены в алфавитном порядке, а в тексте, как правило, обозначены в квадратных скобках заглавным словом, годом издания и страницей (где она необходима). В книге использованы аббревиатуры наиболее часто называемых источников: Белорусский национальный статистический комитет – Белстат, БелГазета – БГ, Белорусы и рынок – БР, Международный журнал социальных наук – МЖСН, Мировая экономика и международные отношения – МЭиМО, Общественные науки и современность – ОНС, Политические исследования – Полис, Программа развития Организации Объединенных Наций – ПРООН, Россия в современном мире – РСМ, Социологические исследования – Социс, Философские науки – ФН. Монография адресована всем, кто заинтересован в судьбоносной для Республики Беларусь оптимизации ее интеллектуального капитала и потенциала, прежде всего – структурам государственного управления, академическим коллективам, научно-образовательному корпусу, всем, кто в гражданском обществе сопричастен к этой достойной и перспективной деятельности.

Коллектив авторов, Интеллектуальный капитал и потенциал Республики Беларусь, 2015

Хантингтон – ученый, в творчестве которого наука тесно переплетается с политикой, политология с политической технологией, теоретические вопросы международных отношений с практическими задачами политики США, что придает его трудам свою специфику и особую познавательную ценность. «Политический порядок в меняющихся обществах» представляет именно такую книгу. Это основательный пересмотр и новое обоснование политики США в развивающемся мире, и одновременно – это обстоятельная характеристика политических процессов, происходящих в нем, основанная на весомом багаже сравнительно-исторических исследований.

Самюэль Хантингтон, Политический порядок в меняющихся обществах, -1

Решающее значение в оценке уровня военной опасности для России имеет то, что в условиях глобализации роль военной силы в системе международных отношений не уменьшилась. Анализ состояния вооруженных сил других государств, их дислокация и направленность, а также существующая военно-политическая обстановка не исключают возможности возникновения вооруженных конфликтов вблизи границ России, затрагивающих интересы безопасности РФ, или возникновения прямой военной угрозы ее безопасности. Следует также иметь в виду, что в условиях глобализации национальные, в том числе базовые, интересы могут быть подвержены воздействию различных угроз, которые формируются в процессе развития военно-политической обстановки и могут проявляться в политической, военно-политической и силовой формах.

В. М. Борисенко, Конституционно-правовое регулирование статуса и деятельности военных судов в интересах обеспечения национальной безопасности Российской Федерации, 2006

В политической сфере происходят аналогичные процессы. Экономическая интеграция побуждает переходить к все более тесным межгосударственным взаимосвязям, снятию барьеров на пути движения товаров, капиталов, рабочей силы. Из фазы, когда международные отношения регулировались двусторонними и многосторонними соглашениями и организациями, мир переходит к международным объединениям более высокой степени политической интеграции. Наглядный тому пример – интеграция стран Западной Европы в единый Европейский союз с особыми наднациональными политическими органами.

Г. А. Зюганов, Глобальное порабощение России, или Глобализация по-американски, 2011

Теория зависимости не фокусируется на стратегии развития, за исключением требований структурных изменений, независимости и участия. Однако стратегия «автоцентрического» развития стремится преодолеть этот недостаток. Развитие должно базироваться на локальных ресурсах. Временное отгораживание от мирового капиталистического рынка, если оно возможно, полагается полезным и даже необходимым. Здесь цель – реформа внутренней социально-экономической структуры и, впоследствии, восстановление международных отношений на новых равноправных условиях.

Иосиф Дискин, Кризис... И все же модернизация!, 2009

Недостаточное внимание развитию «правовой среды» интеграции (суть правовой системы интеграционного объединения) также может стать препятствием для достижения потенциально возможного социально-экономического эффекта для государств – членов интеграционного объединения и их лиц, если экономики этих государств уже глубоко связаны и тесно взаимодействуют на практике. Примером, подтверждающим последнее, может служить развитие теории и утверждение на практике идеи lex mercatoria, обусловленной недостаточным межгосударственным взаимодействием по вопросам правового регулирования отношений международной торговли[29]. То же самое частично верно, например, для системы НАФТА, когда реальные потребности взаимодействия экономик государств-членов превышают существующий объем правового регулирования интеграционных процессов в регионе.

Е. В. Скурко, Глобальная и региональная торгово-экономическая интеграция. Эффективность правового регулирования, 2004

Геополитика может рассматриваться и как самостоятельный раздел политической науки (политической истории, истории дипломатии, социологии, философии) или как их особая поддисциплина, занимающаяся изучением теоретических и практических проблем международных отношений, разработкой основных категорий и понятий, закономерностей и тенденций развития международной жизни во всех ее ипостасях.

А. И. Зубков, Геополитика и проблемы национальной безопасности России, 2004

Консервативный национализм ориентируется главным образом на проблемы сохранения единства нации, ее защиты от угроз либо внутреннего, либо внешнего характера. В этой разновидности национализма в качестве внутреннего дестабилизирующего нацию фактора рассматривается классовая разобщенность общества; отсюда лейтмотивом консервативной мысли становятся призывы к национальному единству. Внешними врагами нации рассматриваются иммиграция и усиление наднациональных начал в международных отношениях. При этом считается, что иммиграция способна подорвать этническую идентичность общества и может обернуться сплошными расовыми беспорядками и насилием. На этих положениях выстраивают свои идейные доктрины Национальная партия Британии, Национальный фронт Ле Пена во Франции, крайне правые группировки в Германии. Точно так же считается, что развитие наднациональных структур типа Европейского союза и глобализация культуры таят в себе угрозу национальной идентичности и, следовательно, безопасности нации.

В. А. Мельник, Основы идеологии белорусского государства, 2013

Ключевой проблемой геополитической психологии являются предпосылки отношения личности и группы к глобальным политическим феноменам, а также роль психологических механизмов в поддержании стратегической безопасности и устойчивого развития человечества. Отличие геополитической психологии от психологии международных отношений состоит в том, что рассматриваемые в ней проблемы носят глобальный характер, затрагивают все человечество, а не только отношения между теми или иными конкретными странами.

В. А. Соснин, Социально-психологические аспекты геополитической стабильности и ядерного сдерживания в ХХI веке, 2016

Для подтверждения такого вывода достаточно обратиться к публикациям российских исследователей, специализирующихся на изучении ислама и Ближнего Востока. Нельзя сказать, что проблемы отношения ислама к глобализации, развития мира ислама под влиянием ее процессов не привлекают их внимания. Наоборот, в последние годы отечественные исламоведы и востоковеды активно обсуждают то воздействие, которое оказывает глобализация на мусульманскую цивилизацию. Данный вывод подтверждает, например, проведение в мае 2003 г. в Институте мировой экономики и международных отношений РАН конференции «Исламская цивилизация в глобализирующемся мире»[3].

Л. Р. Сюкияйнен, Глобализация и мусульманский мир: оценка современной исламской правовой мысли, 2012

Одним из первых в начале 50-х гг. применил теорию информации к анализу международных отношений американский политолог Карл Дейч, («Nationalism and social communication», 1953), несколько позже другой американец, Дэвид Истон, в работе «A Framework of Political Analysis» (1965) использовал обращение информации в качестве исследовательского орудия компаративного изучения политических систем. Интересен исследовательский проект француза Абрахама Моля, посвященный изучению экологии коммуникаций, в котором он стремился объединить математическую теорию информации с кибернетическим подходом Н. Винера (работа «Социодинамика культуры», вышедшая в русском переводе в 1973 г.).

А. И. Черных, Мир современных медиа, 2007

В законодательстве Российской Федерации на конституционном уровне, а именно в ч.4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, закреплено положение о приоритетности норм международного права над национальными. В условиях современной экономической системы мирового уровня данное положение является неотъемлемым показателем причастности отдельно взятого государства к процессу глобализации, характерной чертой которого, прежде всего, является ориентация внутреннего государственного законодательства на нормы, принятые мировыми сообществами с целью своего рода унификации основных законодательных положений для обеспечения баланса интересов различных субъектов международных отношений. Для успешной интеграции национального законодательства на мировой экономический уровень необходимо обеспечение проведения мер совершенствования законодательства с целью приведения его в соответствие с требованиями, выставленными внутренними регламентами международных экономических организаций для вступления в число их участников.

Ю. А. Максимов, Совершенствование правового регулирования внешнеэкономической деятельности в сфере международного экономического сотрудничества, 2008

Одним из проявлений глобализации в мировой экономике является образование единого глобального рынка, в рамках которого все большую роль играют не государства, а наднациональные структуры – международные политические, экономические и финансовые организации, транснациональные корпорации (ТНК). Нарастают темпы либерализации международной торговли: в рамках Всемирной торговой организации (ВТО) складывается новая система международных обменов. Международные отношения в целом все больше наполняются экономическим содержанием.

И. В. Романюта, Методика и оценка геоэкономической безопасности регионов, 2014

Системный кризис мировой капиталистической системы все более явственно превращается в решающий фактор мирового развития, а точнее, мировой деградации. Кардинальная, но при этом неуправляемая трансформация всей структуры международных отношений уже началась. И период такого беспрецедентного по своей радикальности геополитического и геоэкономического переформатирования может быть продолжительным. Предыдущий, гораздо менее опасный переход произошел в XX веке – с 1927–1299 гг. до 1951–1952 гг.

А. И. Фурсов, Стратегия «большого рывка», 2014

5) социетальный институционализм, концентрирующий внимание исследователей на связи между государством и обществом – моделях взаимодействия внутри частного и государственного секторов и между ними (Д. Марш, Р. Родсон); 6) институционализм в исследованиях внешней политики и международных отношений.

Коллектив авторов, Теория и история политических институтов, 2014

– определять ключевые факторы и основные этапы развития современной системы международных отношений;

Е. П. Шульга, Современная политическая карта мира, 2014