Цитаты со словом «терзаться»
Похожие цитаты:
Испытывал ли я когда-нибудь угрызение совести? Память моя хранит на этот счёт молчание.
Не знает юность совести упрёков.
Я думаю чувством, а чувствую мыслью.
Моральные люди испытывают самодовольство при угрызениях совести.
Никогда не следует сожалеть, что человека обуревают страсти. Это все равно, как если бы мы стали сожалеть, что он человек.
Говорят, что с совестью жить худо: а я сам теперь узнал, что жить без совести всего на свете хуже.
О Нижнем я вспоминать не могу: в нём я выстрадал самое тяжёлое, самое ужасное время своей жизни. От горя, грубых оскорблений, унижений я доходил до отчаяния, и ещё голова крепка была, что с ума не спятил...
Счастье — это жизнь без страха. Без ожидания и предчувствия сложностей и несчастий.
Чем больше я узнаю, тем меньше я мучаюсь.
На всю жизнь возьмите себе привычку делать то, чего боитесь. Если вы сделаете то, чего страшитесь, ваш страх наверняка умрёт.
Угрызения совести — это эхо утраченной добродетели.
«Если человек просто откинулся и подумал о надвигающемся ему прекращении и ужасе, и незначительности одиночества в космосе, то он, несомненно, будет сходить с ума, либо испытывать чувство бесполезности».
Уважение — это застава, охраняющая отца и мать так же, как и ребенка: первых оно спасает от огорчений, последнего — от угрызений совести.
Со стороны часто кажется, что человек всего достиг и процветает, меж тем как тайная боль томит и волнует его душу, пока, наконец, не сожжёт дотла.
Начинается жизнь радостью и кончается унынием смерти. Есть люди, которые нарочно мучают себя всю жизнь, чтобы достигнуть смерти, как радости избавления от мучений жизни.
Нет человека, которого обманула бы его совесть, когда он судит о чужих поступках.
Не могу понять людей, которые страшатся умереть. Я всегда смотрела на смерть как на избавление от земных страданий.
Болезни и печали приходят и уходят, но суеверная душа не знает покоя.
Кто легко мирится с совестью, тот готов сейчас же изменить ей.
Кто вечно желает, тот проводит свою жизнь в ожидании, а у кого нет желаний, тот ждет смерти.
Если мы потратим свою жизнь на любовь, у нас не останется времени на то, чтобы жаловаться или чувствовать себя несчастными.
Кто боится страдания, тот уже страдает от боязни.
Нет искренней веселости, когда совесть нечиста.
…Стыд — это уже своего рода революция… …Если бы целая нация действительно испытала чувство стыда, она была бы подобно льву, который весь сжимается, готовясь к прыжку.
Любовь — это главный способ бегства от одиночества, которое мучит большинство мужчин и женщин в течение почти всей их жизни.
Скука — это, несомненно, одна из форм тревоги, но тревоги, очищенной от страха. В самом деле, когда скучно, то не страшишься ничего кроме самой скуки.
Тайна наших несчастий в том, что у нас слишком много досуга для того, чтобы размышлять, счастливы мы или нет.
Для того, чтобы быть счастливым, нужно иметь хороший желудок, злое сердце и вовсе не иметь совести.
Скука, быть может, порождает больше игроков, чем желание выигрыша, больше пьяниц, чем жажда, и вызывает больше самоубийств, чем отчаяние.
Когда мы говорим, что страшимся смерти, то думаем прежде всего о боли, её обычной предшественнице.
Видеть и чувствовать — это быть, размышлять, это жить.
В нашей сегодняшней печали нет ничего горше воспоминания о нашей вчерашней радости.
Самая главная проблема в жизни — это страдание, которое причиняешь, и самая изощренная философия не может оправдать человека, истерзавшего сердце, которое его любило. (Первоисточник: Констан Бенжамен «Адольф»)
Я была счастливой, и жалею лишь о том, что осознала это только сейчас.
Самое жестокое одиночество — это одиночество сердца.
даже если вечно будут мучить меня любовь, люди, устройство мира, я ни за что не откажусь от моего закона — радости.
Если воля не допускает размышления, за этим непременно последует раскаяние.
Бремя наших дней слишком тяжко для того, чтобы человек мог нести его в одиночестве, а мирская боль слишком глубока для того, чтобы человек в одиночку был в состоянии её пережить. («Молодой король»)
В наш опасный век есть немало людей, которые влюблены в несчастья и смерть и очень злятся, когда надежды сбываются.
Чтобы сохранить совесть чистой, надо поднять её выше совести всех прочих людей.
Смерть утешает — увы! — и заставляет жить.
Старость не может быть счастьем. Старость может быть лишь покоем или бедой. Покоем она становится тогда, когда ее уважают. Бедой ее делают забвение и одиночество.
Угрызения совести начинаются там, где кончается безнаказанность.
Из-за тебя даже границы моего существа меня тяготят, моё тело и моя душа меня гнетут – единым с тобой существом хотел бы я стать...
Скорбь, подобно радости, имеет свои пределы — такое у меня создалось впечатление. ...Переступить пределы радости или скорби — великий грех, и уж тем более — сходить с ума от счастья или горя.
Самое неприятное чувство — это чувство собственного бессилия.
Предчувствуя близость смерти, я сознаюсь, что ненавижу немецкую нацию вследствие её бесконечной глупости и что я краснею от того, что принадлежу к ней.