Неточные совпадения
Татарин, вспомнив манеру Степана Аркадьича не называть кушанья по французской
карте, не повторял за ним, но доставил себе удовольствие повторить весь заказ по
карте: «суп прентаньер, тюрбо сос Бомарше, пулард а лестрагон, маседуан де фрюи….» и тотчас, как на пружинах,
положив одну переплетенную
карту и подхватив другую,
карту вин, поднес ее Степану Аркадьичу.
— Ты прежде заведи дело, в которое мог бы броситься живой ум, гнушающийся мертвечины, и страстная душа, и укажи, как
положить силы во что-нибудь, что стоит борьбы, а с своими
картами, визитами, раутами и службой — убирайся к черту!
— Ну вот видишь, даже, может, и в
карты не играет! Повторяю, рассказывая эту дребедень, он удовлетворяет своей любви к ближнему: ведь он и нас хотел осчастливить. Чувство патриотизма тоже удовлетворено; например, еще анекдот есть у них, что Завьялову англичане миллион давали с тем только, чтоб он клейма не
клал на свои изделия…
Он вынес изодранную
карту Чусанского архипелага и островов Сэдль,
положил ее на крышку люка, а сам сжался от холода в комок и стал незаметен, точно пропал с глаз долой.
Обед, продолжавшийся около трех часов, кончился; хозяин
положил салфетку на стол, все встали и пошли в гостиную, где ожидал их кофей,
карты и продолжение попойки, столь славно начатой в столовой.
Так было до первой половины прошлого века, до Николаевской железной дороги. Николай I
положил на
карту линейку и провел карандашом прямую черту от Москвы до Питера.
На
карте миссионеров Сахалин имел вид острова, но д'Анвилль отнесся к ней с недоверием и
положил между островом и материком перешеек.
В гостиной, в самом деле, шалили. Сначала сели играть в
карты — губернатор, m-me Пиколова, инженер и Юлия — в фофаны; ну, и, как водится, фофана
положили под подсвечник; m-me Пиколова фофана этого украла, начальник губернии открыл это.
Капитан с заметным удовольствием исполнил эту просьбу: он своими руками раскрыл стол, вычистил его, отыскал и
положил на приличных местах игранные
карты, мелки и даже поставил стулья. Он очень любил сыграть пульку и две в
карты.
Я сказал, что не играю, и уселся один на диване,
полагая, что он бросит
карты и придет ко мне.
Когда я, уже собрав достаточно сведений о Чуркине, явился к Н.И. Пастухову, он вынул из шкафа «Дело Чуркина»,
положил его на стол, а я выложил начерченную мною
карту с названиями сел, деревень, дорог, районов, где «работал» Чуркин, отметив все разбойничьи притоны.
Карты обыкновенно Крапчик
клал медленно, аккуратно, одна на другую, как бы о том только и помышляя, но в то же время все видел и все подмечал, что делал его партнер, и беспощаднейшим образом пользовался малейшей оплошностью того.
— Ничего! — отвечал небрежно Ченцов и выиграл
карту; тут уж он потянул из денег предводителя значительную пачку. Крапчик только молча наблюдал, правильно ли Ченцов отсчитывает себе деньги, на которые тот
положил прежнюю червонную даму.
Он бы играл и еще, но адъютант с строгим лицом
положил своими белыми чистыми руками
карты и стал считать меловую колонну записей Бутлера.
Иногда играли в
карты — в дураки и свои козыри, а то разговаривали о городских новостях или слушали рассказы Маркуши о разных поверьях, о мудрости колдуний и колдунов, поисках
кладов, шутках домовых и всякой нечистой силы.
Волна прошла, ушла, и больше другой такой волны не было. Когда солнце стало садиться, увидели остров, который ни на каких
картах не значился; по пути «Фосса» не мог быть на этой широте остров. Рассмотрев его в подзорные трубы, капитан увидел, что на нем не заметно ни одного дерева. Но был он прекрасен, как драгоценная вещь, если
положить ее на синий бархат и смотреть снаружи, через окно: так и хочется взять. Он был из желтых скал и голубых гор, замечательной красоты.
Я вскочил со стула, левой рукой схватил груду кредиток у офицера, а его ударил кулаком между глаз и в тот же момент наотмашь смазал штатского и
положил в карман
карты Асамата вместе с остальными деньгами его товарища. Оба полетели на пол вместе со стульями. Архальский соскочил как сумасшедший и ловит меня за руку, что-то бормочет.
Германн дождался новой тальи, поставил
карту,
положив на нее свои сорок семь тысяч и вчерашний выигрыш.
Германн вынул из кармана банковый билет и подал его Чекалинскому, который, бегло просмотрев его,
положил на Германнову
карту.
— У вас нет водки? — громко спросил я. Она не ответила, раскладывая по столу
карты. Человек, которого я привел, сидел на стуле, низко наклонив голову, свесив вдоль туловища красные руки. Я
положил его на диван и стал раздевать, ничего не понимая, живя как во сне. Стена предо мною над диваном была сплошь покрыта фотографиями, среди них тускло светился золотой венок в белых бантах ленты, на конце ее золотыми буквами было напечатано...
«Во-вторых, — говорит Щербатов, — не посмотря на
карту, ниж_е_ вошед в обстоятельство тихости обращения монеты в Российской империи, по причине ее пространства и малой внутренней торговли,
положили сумму в банк едва половину в сравнении с суммой наделанных ассигнаций, хотя чрез сие выслужиться, что якобы умножена монета» («Московские ведомости», № 154).
Положил я, как теперь помню, направо двойку бубен, налево короля пик и выметываю середину, раз, два, три, пять, девять, вижу — заметалась
карта, и про себя твержу: «Заметалась — в пользу банкомета» — известное игрецкое суеверие.
Перед ужином все, молодые и старые, сели играть в «судьбу». Взяли две колоды
карт: одну сдали всем поровну, другую
положили на стол рубашкой вверх.
Завальшевский, стоя у стола, вдруг весь приходил в движение, доставал из кармана штанов красненькую или синенькую,
клал сверх нее
карту, прихлопывал по ней ладонью, приговаривал: «вывези, семерочка!», закусывал усы, переминался с ноги на ногу, краснел и приходил весь в движение, продолжавшееся до тех пор, пока не выходила
карта.
Лухнов придвинул к себе две свечи, достал огромный, наполненный деньгами, коричневый бумажник, медлительно, как бы совершая какое-то таинство, открыл его на столе, вынул оттуда две сторублевые бумажки и
положил их под
карты.
Природа никогда не
кладет весь свой капитал на одну
карту. Рим, вечный город, имевший не меньше прав на всемирную гегемонию, пошатнулся, разрушился, исчез, и безжалостное человечество шагнуло вперед через его могилу.
Захожу я будто бы случайно к нему в лавку, слово за слово, и, наконец, прямо говорю: «Нельзя ли, говорю, у вас вечерком в
карты поиграть?» Делов моих, надо
полагать, он не знал хорошо, потому что тотчас же делает приглашенье.
Она краснела, терялась, не зная, какую
класть ей
карту, и с мольбою смотрела на молчаливого брата, а другие двое партнеров с рыцарским сочувствием к ее женственности и беспомощности ободряли ее снисходительными улыбками и терпеливо ожидали.
Пройдя несколько раз мимо стола, он остановился и осторожно взял
карты Николая Дмитриевича, рассмотрел их и, сложив такой же кучкой, тихо
положил на место.
Карточный стол еще не был убран, и на нем валялись беспорядочно разбросанные, рубашкой вниз,
карты партнеров и в порядке лежали
карты Николая Дмитриевича, тоненькой колодкой, как он их
положил.
То, наконец, говорили, что будто бы выходит такое, что некоторые чиновники, начиная с самых древнейших, должны для того, чтоб немедленно сделаться образованными, какой-то экзамен по всем предметам держать и что, таким образом, прибавлял рассказчик, многое выйдет на чистую воду, и некоторым господам придется
положить свои
карты на стол, — одним словом, рассказывались тысяча таких или тому подобных пренелепейших толков.
— Ну меньше нет. Пожалуйте сдачи, а то и на извозчика не будет, — сказал он,
кладя на стол бумажку. — А может, хотите еще попытать счастья? — заманчиво подмигнул ей пан грабя. — Вишь, вам все идет «любишь да любишь!» Какая, право, счастливая! И в жизни везет, и в
картах везет, и в любви везет! Так что же, угодно еще немножко?
Су́против других обижены были рабочие на восьмой барже — там нельзя было воровать: у самого лаза в мурью лоцман сидел с водоливами за
картами; да и кладь-то к еде была неспособная — ворвань…
Гимназист садится и
кладет перед собой две
карты. Аня начинает читать числа.
Началась партия. Лещова присела у нижней спинки кровати и глядела в
карты Качеева. Больной сначала выиграл. Ему пришло в первую же игру четырнадцать дам и пять и пятнадцать в трефах. Он с наслаждением обирал взятки и
клал их, звонко прищелкивая пальцами. И следующие три-четыре игры
карта шла к нему. Но вот Качеев взял девяносто. Поддаваться, если бы он и хотел, нельзя было. Лещов пришел бы в ярость. В прикупке очутилось у Качеева три туза.
Эта мысль мне никогда не приходит, я все
кладу на эту
карту.
Родится ребенок. Его крестный отец
кладет под подушку матери, лежащей в батисте и кружевах, на зубок новорожденного, полуимпериал. Богач ставит его на
карту, покупает на него любовь и ласку, почет и уважение. Еврей готов продать за него себя хоть по фунтам.
Карта была убита. Он не заметил, как тот передернул
карту в талии. Горячась больше и больше, наш понтер удвоил куши, держался прежних рутерок. Противник его
клал их все на правую сторону.
Человек крайностей по своей натуре, Савин не умел
класть пределов своим увлечениям, втянулся в
карты и делил свое время между женским будуаром и зеленым столом.
— Господа, — сказал он, прометав несколько времени, — прошу
класть деньги на
карты, а то я могу спутаться в счетах.
— Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу
класть деньги на
карты, — отвечал Долохов. — Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, — прибавил он Ростову.
— Виват! — также восторженно кричали поляки, расстроивая фронт и давя друг друга, для того чтоб увидать его. Наполеон осмотрел реку, слез с лошади и сел на бревно, лежавшее на берегу. По бессловесному знаку ему подали трубу, он
положил ее на спину подбежавшего счастливого пажа, и стал смотреть на ту сторону. Потом он углубился в рассматриванье листа
карты, разложенного между бревнами. Не поднимая головы, он сказал что-то, и двое его адъютантов поскакали к польским уланам.
Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из-под рубашки,
положили колоду
карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.