Неточные совпадения
«Это всё само собой, —
думали они, —
и интересного
и важного в этом ничего нет, потому что это всегда было
и будет.
И всегда всё одно
и то же. Об этом нам
думать нечего, это готово; а нам хочется выдумать что-нибудь свое
и новенькое. Вот мы выдумали в чашку положить малину
и жарить ее на свечке, а молоко лить фонтаном прямо в рот друг другу. Это весело
и ново,
и ничего не хуже, чем пить из чашек».
Но после этого часа прошел еще час, два, три, все пять часов, которые он ставил себе самым дальним сроком терпения,
и положение было все то же;
и он всё терпел, потому что больше делать было
нечего, как терпеть, каждую минуту
думая, что он дошел до последних пределов терпения
и что сердце его вот-вот сейчас разорвется от сострадания.
Последний отдел долгов — в магазины, в гостиницы
и портному — были такие, о которых
нечего думать.
«Впрочем, это дело кончено,
нечего думать об этом», сказал себе Алексей Александрович.
И,
думая только о предстоящем отъезде
и деле ревизии, он вошел в свой нумер
и спросил у провожавшего швейцара, где его лакей; швейцар сказал, что лакей только что вышел. Алексей Александрович велел себе подать чаю, сел к столу
и, взяв Фрума, стал соображать маршрут путешествия.
«Что ж? почему ж не проездиться? —
думал между тем Платонов. — Авось-либо будет повеселее. Дома же мне делать
нечего, хозяйство
и без того на руках у брата; стало быть, расстройства никакого. Почему ж, в самом деле, не проездиться?»
Чичиков глядел на него пристально
и думал: «Что ж? с этим, кажется, чиниться
нечего». Не отлагая дела в дальний ящик, он объяснил полковнику тут же, что так
и так: имеется надобность вот в каких душах, с совершеньем таких-то крепостей.
Ах, да! я ведь тебе должен сказать, что в городе все против тебя; они
думают, что ты делаешь фальшивые бумажки, пристали ко мне, да я за тебя горой, наговорил им, что с тобой учился
и отца знал; ну
и, уж
нечего говорить, слил им пулю порядочную.
— Так уж
и думать об этом
нечего?
—
И думать об этом
нечего.
—
Нечего и говорить, что вы храбрая девушка. Ей-богу, я
думал, что вы попросите господина Разумихина сопровождать вас сюда. Но его ни с вами, ни кругом вас не было, я таки смотрел: это отважно, хотели, значит, пощадить Родиона Романыча. Впрочем, в вас все божественно… Что же касается до вашего брата, то что я вам скажу? Вы сейчас его видели сами. Каков?
«Конечно, — пробормотал он про себя через минуту, с каким-то чувством самоунижения, — конечно, всех этих пакостей не закрасить
и не загладить теперь никогда… а стало быть,
и думать об этом
нечего, а потому явиться молча
и… исполнить свои обязанности… тоже молча,
и…
и не просить извинения,
и ничего не говорить,
и…
и уж, конечно, теперь все погибло!»
— Послушайте, Иван Кузмич! — сказал я коменданту. — Долг наш защищать крепость до последнего нашего издыхания; об этом
и говорить
нечего. Но надобно
подумать о безопасности женщин. Отправьте их в Оренбург, если дорога еще свободна, или в отдаленную, более надежную крепость, куда злодеи не успели бы достигнуть.
— Эх, Анна Сергеевна, станемте говорить правду. Со мной кончено. Попал под колесо.
И выходит, что
нечего было
думать о будущем. Старая шутка смерть, а каждому внове. До сих пор не трушу… а там придет беспамятство,
и фюить!(Он слабо махнул рукой.) Ну, что ж мне вам сказать… я любил вас! это
и прежде не имело никакого смысла, а теперь подавно. Любовь — форма, а моя собственная форма уже разлагается. Скажу я лучше, что какая вы славная!
И теперь вот вы стоите, такая красивая…
«Ты кокетничаешь, —
подумал он, — ты скучаешь
и дразнишь меня от
нечего делать, а мне…» Сердце у него действительно так
и рвалось.
Полчаса спустя Анна Сергеевна в сопровождении Василия Ивановича вошла в кабинет. Доктор успел шепнуть ей, что
нечего и думать о выздоровлении больного.
На жалобу ее Самгину
нечем было ответить; он
думал, что доигрался с Варварой до необходимости изменить или прекратить игру.
И, когда Варвара, разрумяненная морозом, не раздеваясь, оживленно влетела в комнату, — он поднялся встречу ей с ласковой улыбкой, но, кинув ему на бегу «здравствуйте!» — она обняла Сомову, закричала...
«Устроился
и — конфузится, — ответил Самгин этой тишине, впервые находя в себе благожелательное чувство к брату. — Но — как запуган идеями русский интеллигент», — мысленно усмехнулся он.
Думать о брате
нечего было, все — ясно! В газете сердито писали о войне, Порт-Артуре, о расстройстве транспорта, на шести столбцах фельетона кто-то восхищался стихами Бальмонта, цитировалось его стихотворение «Человечки...
— Что же о нем
думать? — отозвался Дмитрий
и прибавил, вздохнув: — Ему терять
нечего. Чаю не выпьешь?
— Поди с ним! — говорил Тарантьев, отирая пот с лица. — Теперь лето: ведь это все равно что дача. Что ты гниешь здесь летом-то, в Гороховой?.. Там Безбородкин сад, Охта под боком, Нева в двух шагах, свой огород — ни пыли, ни духоты!
Нечего и думать: я сейчас же до обеда слетаю к ней — ты дай мне на извозчика, —
и завтра же переезжать…
Никто не знал
и не видал этой внутренней жизни Ильи Ильича: все
думали, что Обломов так себе, только лежит да кушает на здоровье,
и что больше от него
нечего ждать; что едва ли у него вяжутся
и мысли в голове. Так о нем
и толковали везде, где его знали.
Сидишь, не заботясь, не
думая ни о чем, знаешь, что около тебя есть человек… конечно, немудрый, поменяться с ним идеей
нечего и думать, зато нехитрый, добрый, радушный, без претензий
и не уязвит тебя за глаза!
— Погоди, дай еще
подумать. Да, тут
нечего уничтожить, тут закон. Так
и быть, кум, скажу,
и то потому, что ты нужен; без тебя неловко. А то, видит Бог, не сказал бы; не такое дело, чтоб другая душа знала.
«Все молчит: как привыкнешь к нему?» —
подумала она
и беспечно опять склонилась головой к его голове, рассеянно пробегая усталым взглядом по небу, по сверкавшим сквозь ветви звездам, глядела на темную массу леса, слушала шум листьев
и задумалась, наблюдая, от
нечего делать, как под рукой у нее бьется в левом боку у Райского.
Вскочила это она, кричит благим матом, дрожит: „Пустите, пустите!“ Бросилась к дверям, двери держат, она вопит; тут подскочила давешняя, что приходила к нам, ударила мою Олю два раза в щеку
и вытолкнула в дверь: „Не стоишь, говорит, ты, шкура, в благородном доме быть!“ А другая кричит ей на лестницу: „Ты сама к нам приходила проситься, благо есть
нечего, а мы на такую харю
и глядеть-то не стали!“ Всю ночь эту она в лихорадке пролежала, бредила, а наутро глаза сверкают у ней, встанет, ходит: „В суд, говорит, на нее, в суд!“ Я молчу: ну что,
думаю, тут в суде возьмешь, чем докажешь?
«А опачкаюсь я или не опачкаюсь сегодня?» — молодцевато
подумал я про себя, хотя слишком знал, что раз сделанный сегодняшний шаг будет уже решительным
и непоправимым на всю жизнь. Но
нечего говорить загадками.
Разглядываешь, от
нечего делать, их лица
и не знаешь, что
подумать о их происхождении.
И везде, во всех этих учреждениях, волнуется толпа зрителей;
подумаешь, что англичанам
нечего больше делать, как ходить
и смотреть достопримечательности.
Вот вы видите, как теперь жарко; представьте, что в Индии такая зима; про лето
нечего и говорить; а наши, в этот жар, с раннего утра отправятся на охоту: чем, вы
думаете, они подкрепят себя перед отъездом?
— Нам
нечего думать: как сказали, так
и будет, — сердито проговорил беззубый мрачный старик.
—
Нечего мне успокаиваться. Ты
думаешь, я пьяна? Я
и пьяна, да помню, что говорю, — вдруг быстро заговорила она
и вся багрово покраснела: — я каторжная, б…., а вы барин, князь,
и нечего тебе со мной мараться. Ступай к своим княжнам, а моя цена — красненькая.
Нехлюдов попросил приказчика отпустить коров, а сам ушел опять в сад додумывать свою думу, но
думать теперь уже
нечего было. Всё это было ему теперь так ясно, что он не мог достаточно удивляться тому, как люди не видят
и он сам так долго не видел того, что так очевидно ясно.
Воспитаем так не одного, а миллионы людей,
и потом поймаем одного
и воображаем себе, что мы что-то сделали, оградили себя,
и что больше уже
и требовать от нас
нечего, мы его препроводили из Московской в Иркутскую губернию, — с необыкновенной живостью
и ясностью
думал Нехлюдов, сидя на своем стуле рядом с полковником
и слушая различные интонации голосов защитника, прокурора
и председателя
и глядя на их самоуверенные жесты.
— Эко, господи, каких лошадей,
подумаешь, добудут…
И ловко барышня ездит. Смела,
нечего говорить!
Здоровье Лоскутова не поправлялось, а, напротив, делалось хуже. Вместе с весной открывались работы на приисках, но Лоскутову
нечего было
и думать самому ехать туда; при помощи Веревкина был приискан подходящий арендатор, которому прииски
и были сданы на год. Лоскутовы продолжали оставаться в Узле.
— Что не я убил, это вы знаете сами доподлинно.
И думал я, что умному человеку
и говорить о сем больше
нечего.
Вместе с тем котомки
и опасны: в случае падения в воду груз не позволит подняться на ноги, о плавании тогда
нечего и думать.
Переправляться через Билимбе, пока не спадет вода,
нечего было
и думать. Нет худа без добра. Мы все нуждались в отдыхе; у мулов был измученный вид; надо было починить одежду
и обувь, справить седла, почистить ружья. Кроме того, у нас начали иссякать запасы продовольствия.
О сне
нечего было
и думать.
Это было для нас непоправимым несчастьем. В лодке находилось все наше имущество: теплая одежда, обувь
и запасы продовольствия. При себе мы имели только то, что могли нести: легкую осеннюю одежду, по одной паре унтов, одеяла, полотнища палаток, ружья, патроны
и весьма ограниченный запас продовольствия. Я знал, что к северу, на реке Един, еще живут удэгейцы, но до них было так далеко
и они были так бедны, что рассчитывать на приют у них всего отряда
нечего было
и думать.
Чуть только начало светать, наш бивак опять атаковали комары. О сне
нечего было
и думать. Точно по команде все встали. Казаки быстро завьючили коней; не пивши чаю, тронулись в путь. С восходом солнца туман начал рассеиваться; кое-где проглянуло синее небо.
А теперь, покончив свое (как эгоист, всегда прежде всего думающий о себе,
и о других лишь тогда, когда уже
нечего думать о себе), он мог приняться
и за чужое, то есть за ее раздумье.
— Ну, молодец девка моя Вера, — говорила мужу Марья Алексевна, удивленная таким быстрым оборотом дела: — гляди — ко, как она забрала молодца-то в руки! А я
думала,
думала, не знала, как
и ум приложить!
думала, много хлопот мне будет опять его заманить,
думала, испорчено все дело, а она, моя голубушка, не портила, а к доброму концу вела, — знала, как надо поступать. Ну, хитра,
нечего сказать.
Но когда жена заснула, сидя у него на коленях, когда он положил ее на ее диванчик, Лопухов крепко задумался о ее сне. Для него дело было не в том, любит ли она его; это уж ее дело, в котором
и она не властна,
и он, как он видит, не властен; это само собою разъяснится, об этом
нечего думать иначе, как на досуге, а теперь недосуг, теперь его дело разобрать, из какого отношения явилось в ней предчувствие, что она не любит его.
Года через два после того, как мы видим его сидящим в кабинете Кирсанова за ньютоновым толкованием на «Апокалипсис», он уехал из Петербурга, сказавши Кирсанову
и еще двум — трем самым близким друзьям, что ему здесь
нечего делать больше, что он сделал все, что мог, что больше делать можно будет только года через три, что эти три года теперь у него свободны, что он
думает воспользоваться ими, как ему кажется нужно для будущей деятельности.
— Да, ты можешь. Твое положение очень счастливое. Тебе
нечего бояться. Ты можешь делать все, что захочешь.
И если ты будешь знать всю мою волю, от тебя моя воля не захочет ничего вредного тебе: тебе не нужно желать, ты не будешь желать ничего, за что стали бы мучить тебя незнающие меня. Ты теперь вполне довольна тем, что имеешь; ни о чем другом, ни о ком другом ты не
думаешь и не будешь
думать. Я могу открыться тебе вся.
«А когда ж это Бозио успела выучиться по — русски?
И как чисто она произносит. Но какие же смешные слова,
и откуда она выкопала такие пошлые стишки? да, она, должно быть, училась по той же грамматике, по которой я: там они приведены в пример для расстановки знаков препинания; как это глупо, приводить в грамматике такие стихи,
и хоть бы стихи-то были не так пошлы; но
нечего думать о стихах, надобно слушать, как она поет: —
Борьба была тяжела. Цвет лица Веры Павловны стал бледен. Но, по наружности, она была совершенно спокойна, старалась даже казаться веселою, это даже удавалось ей почти без перерывов. Но если никто не замечал ничего, а бледность приписывали какому-нибудь легкому нездоровью, то ведь не Лопухову же было это
думать и не видеть, да ведь он
и так знал, ему
и смотреть-то было
нечего.
Через какие-нибудь полчаса раздумья для Лопухова было ясно все в отношениях Кирсанова к Вере Павловне. Но он долго все сидел
и думал все о том же: разъяснять-то предмет было уже
нечего, но занимателен был он; открытие было сделано в полной законченности всех подробностей, но было так любопытно, что довольно долго не дало уснуть.
— Меня, я
думаю, дома ждут обедать, — сказала Верочка: — пора. Теперь, мой миленький, я
и три
и четыре дня проживу в своем подвале без тоски, пожалуй,
и больше проживу, — стану я теперь тосковать! ведь мне теперь
нечего бояться — нет, ты меня не провожай: я поеду одна, чтобы не увидали как-нибудь.
Но она любила мечтать о том, как завидна судьба мисс Найтингель, этой тихой, скромной девушки, о которой никто не знает ничего, о которой
нечего знать, кроме того, за что она любимица всей Англии: молода ли она? богата ли она, или бедна? счастлива ли она сама, или несчастна? об этом никто не говорит, этом никто не
думает, все только благословляют девушку, которая была ангелом — утешителем в английских гошпиталях Крыма
и Скутари,
и по окончании войны, вернувшись на родину с сотнями спасенных ею, продолжает заботиться о больных…