Неточные совпадения
— Ну, молодец девка моя Вера, — говорила мужу Марья Алексевна, удивленная таким быстрым оборотом дела: — гляди — ко, как она забрала молодца-то в руки! А я
думала,
думала, не знала, как
и ум приложить!
думала, много хлопот мне будет опять его заманить,
думала, испорчено все дело, а она, моя голубушка, не портила, а к доброму концу вела, — знала, как надо поступать. Ну, хитра,
нечего сказать.
— Меня, я
думаю, дома ждут обедать, — сказала Верочка: — пора. Теперь, мой миленький, я
и три
и четыре дня проживу в своем подвале без тоски, пожалуй,
и больше проживу, — стану я теперь тосковать! ведь мне теперь
нечего бояться — нет, ты меня не провожай: я поеду одна, чтобы не увидали как-нибудь.
«А когда ж это Бозио успела выучиться по — русски?
И как чисто она произносит. Но какие же смешные слова,
и откуда она выкопала такие пошлые стишки? да, она, должно быть, училась по той же грамматике, по которой я: там они приведены в пример для расстановки знаков препинания; как это глупо, приводить в грамматике такие стихи,
и хоть бы стихи-то были не так пошлы; но
нечего думать о стихах, надобно слушать, как она поет: —
Но когда жена заснула, сидя у него на коленях, когда он положил ее на ее диванчик, Лопухов крепко задумался о ее сне. Для него дело было не в том, любит ли она его; это уж ее дело, в котором
и она не властна,
и он, как он видит, не властен; это само собою разъяснится, об этом
нечего думать иначе, как на досуге, а теперь недосуг, теперь его дело разобрать, из какого отношения явилось в ней предчувствие, что она не любит его.
А теперь, покончив свое (как эгоист, всегда прежде всего думающий о себе,
и о других лишь тогда, когда уже
нечего думать о себе), он мог приняться
и за чужое, то есть за ее раздумье.
Через какие-нибудь полчаса раздумья для Лопухова было ясно все в отношениях Кирсанова к Вере Павловне. Но он долго все сидел
и думал все о том же: разъяснять-то предмет было уже
нечего, но занимателен был он; открытие было сделано в полной законченности всех подробностей, но было так любопытно, что довольно долго не дало уснуть.
Борьба была тяжела. Цвет лица Веры Павловны стал бледен. Но, по наружности, она была совершенно спокойна, старалась даже казаться веселою, это даже удавалось ей почти без перерывов. Но если никто не замечал ничего, а бледность приписывали какому-нибудь легкому нездоровью, то ведь не Лопухову же было это
думать и не видеть, да ведь он
и так знал, ему
и смотреть-то было
нечего.
Года через два после того, как мы видим его сидящим в кабинете Кирсанова за ньютоновым толкованием на «Апокалипсис», он уехал из Петербурга, сказавши Кирсанову
и еще двум — трем самым близким друзьям, что ему здесь
нечего делать больше, что он сделал все, что мог, что больше делать можно будет только года через три, что эти три года теперь у него свободны, что он
думает воспользоваться ими, как ему кажется нужно для будущей деятельности.
— Да, ты можешь. Твое положение очень счастливое. Тебе
нечего бояться. Ты можешь делать все, что захочешь.
И если ты будешь знать всю мою волю, от тебя моя воля не захочет ничего вредного тебе: тебе не нужно желать, ты не будешь желать ничего, за что стали бы мучить тебя незнающие меня. Ты теперь вполне довольна тем, что имеешь; ни о чем другом, ни о ком другом ты не
думаешь и не будешь
думать. Я могу открыться тебе вся.
Но она любила мечтать о том, как завидна судьба мисс Найтингель, этой тихой, скромной девушки, о которой никто не знает ничего, о которой
нечего знать, кроме того, за что она любимица всей Англии: молода ли она? богата ли она, или бедна? счастлива ли она сама, или несчастна? об этом никто не говорит, этом никто не
думает, все только благословляют девушку, которая была ангелом — утешителем в английских гошпиталях Крыма
и Скутари,
и по окончании войны, вернувшись на родину с сотнями спасенных ею, продолжает заботиться о больных…
И он вспомнил то робкое, жалостное выражение, с которым Анна, отпуская его, сказала: «Всё-таки ты увидишь его. Узнай подробно, где он, кто при нем. И Стива… если бы возможно! Ведь возможно?» Степан Аркадьич понял, что означало это: «если бы возможно» — если бы возможно сделать развод так, чтоб отдать ей сына… Теперь Степан Аркадьич видел, что об этом
и думать нечего, но всё-таки рад был увидеть племянника.
Неточные совпадения
«Это всё само собой, —
думали они, —
и интересного
и важного в этом ничего нет, потому что это всегда было
и будет.
И всегда всё одно
и то же. Об этом нам
думать нечего, это готово; а нам хочется выдумать что-нибудь свое
и новенькое. Вот мы выдумали в чашку положить малину
и жарить ее на свечке, а молоко лить фонтаном прямо в рот друг другу. Это весело
и ново,
и ничего не хуже, чем пить из чашек».
Но после этого часа прошел еще час, два, три, все пять часов, которые он ставил себе самым дальним сроком терпения,
и положение было все то же;
и он всё терпел, потому что больше делать было
нечего, как терпеть, каждую минуту
думая, что он дошел до последних пределов терпения
и что сердце его вот-вот сейчас разорвется от сострадания.
Последний отдел долгов — в магазины, в гостиницы
и портному — были такие, о которых
нечего думать.
«Впрочем, это дело кончено,
нечего думать об этом», сказал себе Алексей Александрович.
И,
думая только о предстоящем отъезде
и деле ревизии, он вошел в свой нумер
и спросил у провожавшего швейцара, где его лакей; швейцар сказал, что лакей только что вышел. Алексей Александрович велел себе подать чаю, сел к столу
и, взяв Фрума, стал соображать маршрут путешествия.
«Что ж? почему ж не проездиться? —
думал между тем Платонов. — Авось-либо будет повеселее. Дома же мне делать
нечего, хозяйство
и без того на руках у брата; стало быть, расстройства никакого. Почему ж, в самом деле, не проездиться?»