Неточные совпадения
Глеб — он жаден был — соблазняется:
Завещание сожигается!
На десятки лет, до недавних
днейВосемь тысяч душ закрепил злодей,
С родом, с племенем; что народу-то!
Что народу-то! с камнем в воду-то!
Все прощает Бог, а Иудин грех
Не прощается.
Ой мужик! мужик! ты
грешнее всех,
И за то тебе вечно маяться!
Вот в чем
дело, батюшка. За молитвы родителей наших, — нам,
грешным, где б и умолить, — даровал нам Господь Митрофанушку. Мы все делали, чтоб он у нас стал таков, как изволишь его видеть. Не угодно ль, мой батюшка, взять на себя труд и посмотреть, как он у нас выучен?
— Слушай, — продолжал я, видя его доброе расположение. — Как тебя назвать не знаю, да и знать не хочу… Но бог видит, что жизнию моей рад бы я заплатить тебе за то, что ты для меня сделал. Только не требуй того, что противно чести моей и христианской совести. Ты мой благодетель. Доверши как начал: отпусти меня с бедною сиротою, куда нам бог путь укажет. А мы, где бы ты ни был и что бы с тобою ни случилось, каждый
день будем бога молить о спасении
грешной твоей души…
— Ой, не доведет нас до добра это сочинение мертвых праведников, а тем паче — живых. И ведь делаем-то мы это не по охоте, не по нужде, а — по привычке, право, так! Лучше бы согласиться на том, что все грешны, да и жить всем в одно
грешное, земное
дело.
— Есть, батюшка, да сил нет, мякоти одолели, до церкви дойду — одышка мучает. Мне седьмой десяток! Другое
дело, кабы барыня маялась в постели месяца три, да причастили ее и особоровали бы маслом, а Бог, по моей
грешной молитве, поднял бы ее на ноги, так я бы хоть ползком поползла. А то она и недели не хворала!
В одном весьма честном доме случилось действительно и
грешное и преступное
дело; а именно жена одного известного и уважаемого человека вошла в тайную любовную связь с одним молодым и богатым офицером.
На другой
день я выпил-с и многого не помню-с,
грешный человек, с горя-с.
— Прощайте, братцы! — кричал в ответ кузнец. — Даст Бог, увидимся на том свете; а на этом уже не гулять нам вместе. Прощайте, не поминайте лихом! Скажите отцу Кондрату, чтобы сотворил панихиду по моей
грешной душе. Свечей к иконам чудотворца и Божией Матери, грешен, не обмалевал за мирскими
делами. Все добро, какое найдется в моей скрыне, на церковь! Прощайте!
— А он все ездит по
делам Стабровского. Хлеб скупают с Карлой в четыре руки. Дома-то хоть трава не расти. Ох, согрешила я,
грешная, Харитон Артемьич!
— Ох,
грешный я человек! — каялась она вслух в порыве своего восторженного настроения. — Недостойная раба… Все равно, как собака, которая сорвалась с цепи: сама бежит, а цепь за ней волочится, так и мое
дело. Страшно, голубушка, и подумать-то, што там будет, на том свете.
Так
дело и сойдет само собой, а когда
грешная душа вернется из скитов, ее сейчас и пристроят за какого-нибудь вдового, детного мужика.
— Так, так!.. — подхватила радостно Груша. — Я сама тоже думала, что это он только в мнении своем имел; вот тоже, как и мы,
грешные, делаем одно
дело, а думаем совсем другое.
Про Еспера Иваныча и говорить нечего: княгиня для него была святыней, ангелом чистым, пред которым он и подумать ничего
грешного не смел; и если когда-то позволил себе смелость в отношении горничной, то в отношении женщины его круга он, вероятно, бежал бы в пустыню от стыда, зарылся бы навеки в своих Новоселках, если бы только узнал, что она его подозревает в каких-нибудь, положим, самых возвышенных чувствах к ней; и таким образом все
дело у них разыгрывалось на разговорах, и то весьма отдаленных, о безумной, например, любви Малек-Аделя к Матильде […любовь Малек-Аделя к Матильде.
Так снимите же вы, Христа ради, с меня эту тягость; ведь замучилась уж я, день-деньской маявшись: освободите вы мою душу
грешную от муки мученической!
— Ну вот, врал! Зачем ему врать? Человек солидный, непьющий… домишко у него в Севастополе. Да потом здесь и спуститься к морю негде. Подожди, дойдем ужотко до Мисхора, там и пополощем телеса свои
грешные. Перед обедом оно лестно, искупаться-то… а потом, значит, поспать трошки… и отличное
дело…
Первое
дело, много вы об себе думаете, а об других — хочь бы об нас
грешных — и совсем ничего не думаете: так, мол, мелюзга все это, скоты необрезанные.
— Другое
дело вот мы,
грешные, — продолжал он, не слушая меня, — в нас осталась натура первобытная, неиспорченная, в нас кипит, сударь, этот непочатой ключ жизни, в нас новое слово зреет… Так каким же ты образом этакую-то широкую натуру хочешь втянуть в свои мизерные, зачерствевшие формы? ведь это, брат, значит желать протащить канат в игольное ушко! Ну, само собою разумеется, или ушко прорвет, или канат не влезет!
— Постой! я не об том, хорошо или нехорошо, а об том, что хотя
дело и сделано, но ведь его и переделать можно. Не только мы
грешные, а и Бог свои действия переменяет: сегодня пошлет дождичка, а завтра вёдрышка даст! А! ну-тко! ведь не бог же знает какое сокровище — театр! Ну-тко! решись-ка!
Для вас, души моей царицы,
Красавицы, для вас одних
Времен минувших небылицы,
В часы досугов золотых,
Под шепот старины болтливой,
Рукою верной я писал;
Примите ж вы мой труд игривый!
Ничьих не требуя похвал,
Счастлив уж я надеждой сладкой,
Что
дева с трепетом любви
Посмотрит, может быть, украдкой
На песни
грешные мои.
Так, отказываются от добровольной уплаты податей, потому что подати употребляются на
дела насилия: жалованье насильникам, военным, на устройство тюрем, крепостей, пушек, а они, как христиане, считают
грешным и безнравственным участвовать в этих
делах.
Простите, матушка,
грешный человек: недельки две первое письмецо, да и другое деньков пять, поберег их к нынешнему
дню; право, только и думал: утешу, мол, Софью Алексеевну для тезоименитства, так утешу.
— Э, батенька, нашли что… А вы так рассудите: чем мы
грешнее других?
Дело самое законное… Нажили капитал, тогда можно и водку побоку. А уж с настоящим-то капиталом можно руки расправить. Порфир Порфирыч теперь думает, что утопил вас, одним словом утопил, а тут выйдет наоборот: вы миллионером сделаетесь, а тогда… Да что тут говорить…
Матрена. Разве я своей волей? Известное
дело, враг попутал. Так на него на одного всю вину положить и надо. Смущал он меня, смущал, да вот и,… Как я ему ни противилась, как себя ни утверждала, да, видно, силен… Горами качает, не то что нами,
грешными, которые в слабости.
— Для милого дружка семь верст не околица, Савостьян Максимыч. А с двоеданами я этой водки перепил и не знаю сколько: сначала из отдельных рюмок пьют, а потом — того, как подопьют — из одной закатывают, как и мы
грешные. Куда нас деть-то: грешны, да божьи.
Казалось, не родился он, как другие, а проснулся: заснул старым,
грешным, утомленным, а проснулся ребенком; и все позабыл он, что было раньше, но чувство тяжелой усталости и неведомых тревог лежало бременем уже на первых отроческих
днях его.
Мужицки веруя в труд, он в этом состоянии нарочитого безделья самому себе казался ужасным, невероятным, более
грешным и бунтующим, чем если бы каждый
день резал по человеку или жег по экономии: резать — все-таки труд.
Печальный Демон, дух изгнанья,
Летал над
грешною землей,
И лучших
дней воспоминанья
Пред ним теснилися толпой...
По заискивающему тону разговоров Митревны не трудно было угадать, что она, как это делаем и мы,
грешные, совестится попросить у Зайчихи какой-нибудь пятак прямо, а считает своим долгом повести
дело издалека, чтобы незаметно подойти к главной цели.
На другой
день рано утром отец Петр явился к Григорию в сопровождении дьячка, чтоб совершить панихиду над
грешным телом жены его. Когда панихида была окончена, тело Акулины снесли в каморку, где назначено ему было пролежать еще до похорон.
Я тут тоже согрешил,
грешный, маненько, доказчиком был, за Сережку-то больно злоба была моя на нее, и теперича, слышавши эти ее слова про барина, слышавши, что, окромя того, селенье стращает выжечь, я, прошлым
делом, до бурмистра ходил: «Это, говорю, Иван Васильич, как ты хошь, а я тебе заявлю, это нехорошо; ты и сам не прав будешь, коли что случится — да!»
Михайло Иваныч. За женщинами?
Грешный человек… любитель и мастер этого
дела; только бы заметил где-нибудь, уж не уйдет.
— Если бы только минуточкой долее прожила ты, — грустно сказал сотник, — то, верно бы, я узнал все. «Никому не давай читать по мне, но пошли, тату, сей же час в Киевскую семинарию и привези бурсака Хому Брута. Пусть три ночи молится по
грешной душе моей. Он знает…» А что такое знает, я уже не услышал. Она, голубонька, только и могла сказать, и умерла. Ты, добрый человек, верно, известен святою жизнию своею и богоугодными
делами, и она, может быть, наслышалась о тебе.
Я здесь умру. Попа теперь не сыщешь.
Я во грехах своих покаюсь вам.
Грехи мои великие: я бражник!
И умереть я чаял за гульбой.
Но спас меня Господь от смерти
грешной.
Великое Кузьма затеял
дело,
Я дал ему последний крест с себя;
Пошел за ним, московский Кремль увидел,
С врагами бился так же, как другие,
И умираю за святую Русь.
Скажите всем, как будете вы в Нижнем,
Чтобы меня, как знают, помянули —
Молитвою, винцом иль добрым словом.
— Шибко, — отвечала старуха, — в грошовом калаче
дело вышло, барин-то скупенек; сам вон кузовья покупает, чтоб хошь копейку какую выторговать; ну и принес с базара грошовый калач, да и потчует барыню, а той не нравится, из того и пошло: «Ты, говорит, мне все делаешь напротив», а та стала корить: «Ты, говорит, душенька, меня только мякиной и кормишь», ну и почали, согрешила я,
грешная, с ними.
— В странстве жизнь провождаем, — ответил Варсонофий. — Зимним
делом больше по деревням, у жиловых христолюбцев, а летом во странстве, потому — не холодно… Ведь и Господь на земле-то во странстве тоже пребывал, оттого и нам,
грешным, странство подобает… Опять же теперь последни времена от козней антихриста подобает хранити себя — в горы бегати и в пустыни, в вертепы и пропасти земные.
И огласили Светлый Яр и холмы над ним «святыми местами»… Тут, сказали они, стоит невидимый град Божиих святых, град Великий Китеж… Но не можем мы,
грешные, зреть красоты его, понеже сквернится место
делами бесовскими…
— Не диковина, а чудное Божие
дело, — сказал на то грамотей. — Те столбы, что в небе «багрецами наливаются», сходятся и расходятся, не другое что, как праведных молитва… Кто таковы те праведники, в коем месте молятся, нам,
грешным, знать не дано, но в поучение людям, ради спасения душ наших, всякому дано телесными очами зрети, как праведная молитва к Богу восходит…
— Наше
дело иноческое, любезненькой ты мой, Патап Максимыч, а сегодня разрешения на вино по уставу нет, — отвечал он. — Вам, мирянам, да еще в пути сущим, разрешение на вся, а нам,
грешным, не подобает.
Я,
грешный, да еще двое из братии только и знаем про это
дело.
— Как не слыхать! Богатые купцы, даром что отец в Сибири. Такой же, видно, как и мы,
грешные. А ты сам, дедушка, за какие
дела?
Если люди живут в грехах и соблазнах, то они не могут быть спокойны. Совесть обличает их. И потому таким людям нужно одно из двух: или признать себя виноватыми перед людьми и богом, перестать грешить, или продолжать жить
грешной жизнью, делать дурные
дела и называть свои злые
дела добрыми. Вот для таких-то людей и придуманы учения ложных вер, по которым можно, живя дурной жизнью, считать себя правыми.
Мы с вами знавали ее в Славнобубенске пустою и несколько эксцентричною болтуньей; но тем-то мне и горше, что даже эта пустельга делает
дело насколько может и умеет делать, что даже и она нашла себе его, а я,
грешная, остаюсь только при одних исканиях да добрых порываньях, от которых в результате все-таки нуль оказывается.
Ну, а убыль нескольких голов нисколько не повредит общему великому строю
дела, потому что главные нити и пружины — ух, как далеко и высоко от нас,
грешных!..
— Пора бы, давно бы пора Николаюшке парусами корабль снарядить, оснастить его да в Сионское море пустить, — радостно сказал он Пахому. — Вот уж больше шести недель не томил я
грешной плоти святым раденьем, не святил души на Божьем кругу… Буду, Пахомушка, беспременно буду к вам в Луповицы… Апостольски радуюсь, архангельски восхищаюсь столь радостной вести. Поклон до земли духовному братцу Николаюшке. Молви ему: доброе, мол,
дело затеял ты, старик Семенушка очень, дескать, тому радуется…
— И что мне с ним делать? — обратился ко мне, по уходе его, Бугров. — Беда мне с ним!
Днем всё думает, думает… а ночью стонет. Спит, а сам стонет и охает… Болезнь какая-то… Что мне с ним делать, ума не приложу! Спать не дает… Боюсь, чтоб не помешался. Подумают, что ему плохо у меня жить… а чем плохо? И ест с нами и пьет с нами… Денег только не даем… Дай ему, а он их пропьет или разбросает… Вот еще попута на мою голову! Господи, прости меня
грешного!
И человеческая душа нисходит в
грешный мир,
разделяет судьбу мира и людей, стремится помочь братьям своим, отдает им духовную энергию, накопленную в движении души вверх, в стяжании духовной силы.
И, припоминая черты хорошенького личика, я невольно размечтался. Картины одна другой краше и соблазнительнее затеснились в моем воображении и… и, словно в наказание за
грешные мысли, я вдруг почувствовал на своей правой щеке сильную, жгучую боль. Я схватился за щеку, ничего не поймал, но догадался, в чем
дело: запахло раздавленным клопом.
— Вольноотпущенный, мальчиком в дворовых писарях обучался, потом был взят в земские, потом вел
дело и в управителях умер… Матушка мне голос и речь свою передала и склонность к телесной дебелости… Обликом я в отца… Хотя матушка и считала себя, в некотором роде, белой кости, а батюшку от Хама производила, но я,
грешный человек, к левитову колену никогда ни пристрастия, ни большого решпекта не имел.
В курительной Винников мне рассказал, в чем
дело. Катя шепталась с Зиной Коренковой, а Винников говорит: «Я знаю, что вы говорите Зине». — «Нет, не знаете. Ну, что?» — «Что тут есть один гимназист, и за него вы отдадите всех нас,
грешных».
— Радость вы наша! Создаст же господь такую доброту! Радуйтесь, матушка, на свои добрые
дела глядючи! А вот нам,
грешным, и порадоваться у себя не на что… Люди мы маленькие, малодушные, бесполезные… мелкота… Одно звание только, что дворяне, а в материальном смысле те же мужики, даже хуже… Живем в домах каменных, а выходит один мираж, потому — крыша течет… Не на что тесу купить.