Во-вторых, далеко не вся традиционная скульптура обязательно связана с религией – большое количество изображений являются сугубо
эстетическими объектами.
По‐видимому, в психологии он хотел найти ответы на вопрос о природе
эстетических объектов.
Однако, как представляется, весьма важным недостатком формального метода было непропорциональное внимание к категориям эстетических учений, главным образом к категории
эстетического объекта.
Те художественные приёмы, с помощью которых возник
эстетический объект, приобретают самостоятельную ценность.
Так, в применении к художественной литературе он пишет о «поэтической организации символов в композиции целостных
эстетических объектов» [там же].
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: простатический — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
При этом, выраженный в языке эстетический конструктопределяет
эстетический объект как фактор, детерминирующий определённое состояние субъекта.
Поскольку в книге никогда нельзя отыскать достаточных оснований для появления
эстетического объекта и в ней есть только понуждение к его производству, поскольку и в уме автора их тоже нет, а его субъективный внутренний мир, за пределы которого он не способен выйти, не может предоставить основание для перехода в мир объективных предметов, появление произведения искусства – всегда новое событие, и его нельзя истолковать предшествующими содержаниями сознания.
Лингвоэстетика как подход выражается в двух основных аспектах: с одной стороны, это проблема художественного языка, относящаяся не только к словесным произведениям, но и к прочим художественным практикам (с этой стороны лингвоэстетика оказывается близка семиотике), и с другой стороны – это проблема эстетического использования языка, в ситуациях, когда предметом рассмотрения являются не только собственно
эстетические объекты – произведения искусства, но и, например, обыденная речь, в которой могут иметь место самые разнообразные случаи эстетического употребления (к примеру, окказиональное словотворчество, языковая игра, каламбуры и т. п.).
Наряду с моделями дистанцированной рецепции в монографических главах этой книги прощупывается пока остающаяся без должного внимания область поэтологии прикосновения и заражения, в которой ощущение навязчивости
эстетического объекта передаётся как патическое событие телесного контакта.
Детские впечатления, полученные в ходе наблюдений, находят отражение в изображении «живых» сосулек на крыше дома – педагог формирует умение видеть и изображать
эстетический объект с разных точек зрения.
Все подвиги являются
эстетическими объектами, поскольку в их мифологии сохраняется только героическая составляющая, только позитивная.
Целостность мировосприятия художника обеспечивает внутреннюю целостность
эстетическому объекту, нерасторжимость всех его составляющих, всех его уровней.
Максимально полное восприятие
эстетического объекта всегда многоаспектно: сопереживание, сотворчество, а также подход к целостности с помощью научно-диалектической логики.
Создание любого
эстетического объекта всегда содержит в себе логическое начало.
Эстетический объект имеет, с одной стороны, чувственную форму, с другой – духовное содержание, – т. е. то, что оценивается.
Философская эстетика, с другой стороны, относится к анализу
эстетических объектов.
Выделяя три стадии в развитии
эстетического объекта – «поэтику синкретизма», «эйдетическую поэтику» и «поэтику художественной модальности», – автор фиксирует возникновение и развитие форм литературного самосознания от риторической эпохи к неклассической.
Часы по крайней мере до середины XVII в. оставались
эстетическим объектом по преимуществу, не столько измерителем времени, сколько архитектурным атрибутом власти .
Не отвергая принципиального подхода к изучению художественного произведения как к идеологическому по своей природе образованию, имеющему специфический план содержания и план выражения, эстетики и литературоведы всё чаще культивируют идею многоуровневости
эстетического объекта.
Культура – это часть совокупного продукта человечества, не имеющая первичного прикладного значения и являющаяся прежде всего и преимущественно
эстетическим объектом и предназначенная для психического восприятия с целью расширения и обогащения ощущений и представлений о жизни и мире, то есть расширяющая субъективный мир потребителя.
С помощью понятия «архитектоническая целостность» Гильдебранд подчёркивает непрерывность, свойственную идеальному
эстетическому объекту, в противовес, по его мнению, импрессионизму и натуралистическому подражанию, фиксирующим фрагментарные, случайные аспекты объекта.
Согласно ей, понимание
эстетического объекта «в его чисто художественном своеобразии», означает понимание его архитектоники.
Тогда вы почувствуете подъём энергии, и вы начинаете искать
эстетические объекты: музыку, поэзию, художество.
Субъектная организация любого художественного произведения как
эстетического объекта предполагает наличие субъектной структуры, которую составляют автор, субъекты авторского плана (рассказчик, образ автора, повествователь и др.) и герой.
Для каждой эстетики используется aes(), чтобы связать имя
эстетического объекта с переменной для отображения.
Использует компаративистское сопоставление искусствоведческих, литературоведческих и собственно эстетических наработок в применении к конкретному эстетическому и художественному феномену и на этой основе осуществляет анализ и интерпретацию
эстетического объекта с соответствующими оценками и выводами.
То, что на стороне
эстетического объекта выступает как общие характеристики его формы – «единство в многообразии» с соответствующими модификациями и уточнениями, – на стороне субъекта означает органическое единство психических функций, полноту душевной жизни человека.
Это означает, что оно подразделяется не только на общее восприятие, но и на эстетическое чувство, которое вызывает
эстетический объект.
Но момент иллюзорной объективности занимает для нашего воображения в
эстетических объектах совершенно такое же положение, как и момент объективности, реальности, в перцептивных объектах.
Как мы уже говорили, по мере взросления волосы на голове становятся
эстетическим объектом.
Смерть – единственное доступное разрешение этой дилеммы, поскольку трагическая ранняя гибель отвечала бы как интересам литературы (героиня сама становится ярким
эстетическим объектом), так и её собственному поэтическому стремлению к трансценденции (смерть переживается в величайшем одиночестве и в этом смысле является «поэтической» как триумфальная, предельная ступень субъективного опыта, недоступного простым смертным), – иными словами, смерть способна наделить женщину статусом как объекта, так и субъекта.
Первые два элемента формулы соответствуют двум несовместимым и равно неудовлетворительным возможностям, традиционно доступным женщине, а именно: ярмо домашнего, лишённого смысла повторяющегося труда, ассоциированного с пленом и символизированного образом прялки, и чисто женское самовыражение «поэтессы» (в образе играющей на свирели пастушки, типичного персонажа банального жанра поэтической идиллии), которая представляет собой скорее
эстетический объект, чем говорящий субъект, и значимость которой для дела подлинной поэтической важности столь же мала как и у её сидящей за прялкой сестры.
Суть в том, что
эстетический объект конструируется и воспринимается воображающим сознанием, которое полагает его как нереальное.
Эстетический объект появляется в тот момент, когда сознание феноменологически отворачивается от реальности, больше её не воспринимает.
Для эстетического восприятия современного человека древнеегипетские пирамиды и гробницы, древнеиндийские храмы и пещерные комплексы, средневековые европейские соборы – это многомерные целостные
эстетические объекты, неразрывно связанные эстетической аурой с окружающей их средой.
Трёхчленные формулы указывают на общий вектор авторских переживаний, а ответные реакции на вдумчивое, проникновенное восприятие
эстетических объектов, созданных другими, остаются такими же, как при непосредственной встрече с картинами, структурная и смысловая композиция которых не определялись словесным прототипическим сюжетом.
Также художественный текст является
эстетическим объектом, обладающим собственной семантикой и представляющим сомой целостную картину мира.