Когда я размышлял об этих трёх аспектах человеческой способности быть затронутым, то увидел три фундаментальные мотивации как три большие волны, обтекающие корабль
человеческой экзистенции от носовой части до кормы.
С учётом основных предпосылок
человеческой экзистенции и значения Person, выбирается методический подход, позволяющий обеспечить фундаментальные условия исполненной экзистенции.
Важность понимания собственной эмоциональности и открытость в отношении эмоционального аспекта своей жизни вытекают из важнейшей роли чувств в
человеческой экзистенции.
Другими словами, самореализация не является самоцелью в той мере, в какой она является побочным продуктом того, что я называю «самотрансценденцией»
человеческой экзистенции.
И это, становясь стартовой чертой
человеческой экзистенции, составляет основу оптимизма как судорог умирающего.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: межправкомиссия — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Кроме того, раскол проходит и через саму
человеческую экзистенцию, порождая расколотое сознание.
Оба они рассматривались как внешние по отношению друг к другу феномены, как разные полюса
человеческой экзистенции164.
Какое из этих обществ предпочтительнее с точки зрения
человеческой экзистенции?
Визуальный хаосогенный процесс
человеческой экзистенции дополняется приглушённым звукорядом (музыка, пение, речь, шумы), который можно выбирать самостоятельно, надевая те или иные наушники с разнообразными записями музыки и другой аудиопродукции.
Смех, как и другие выше указанные обстоятельства прочтения апокалиптического текста, продуцирует, обнажает и интонирует непостижимое расстояние между сакральным содержанием и каким бы то ни было естественно-человеческим, художественным, в данном случае, способом его высказывания, а значит и – присутствия в пространстве собственно
человеческой экзистенции.
Собственно, символизм был ничем иным, как попыткой вернуть человеку его опыт восприятия непосредственной целостности бытия, который в религиозной картине мира дан был изначально, и вписать в него свободное творчество, относящееся к ценностям культуры как автономной области
человеческой экзистенции.
Что ж, перед нами версия
человеческой экзистенции, безусловно претендующей на истину.
Художественным символом
человеческой экзистенции, этой драматической и трагической коллизии духа и тела (материи), можно считать «Давида» Микеланджело.
Напротив, антропологический аспект даёт
человеческой экзистенции «новый центр тяжести», получающий своё выражение в императиве: поступай каждый раз так, чтобы ты мог желать бесконечного повторения каждого момента своей жизни.
Ибо каждая
человеческая экзистенция формируется серией испытаний, повторяющимся опытом “смерти” и “воскресения”…
Позже, после 1945 года, превращение политики в тотальность заменяло собой все формы культуры и, после окончания холодной войны, политическими стали внутренние области
человеческой экзистенции.
Познание
человеческой экзистенции может обеспечить синтез не только философии и психиатрии, но и других наук о человеке.
Человеческая экзистенция крайне загадочна, что, впрочем, не являет собой ничего нового.
Мы не случайно отметили, что эсхатологизм христианского свидетельства, так внятно заявленный в приведённых выше новозаветных текстах, захватывает
человеческую экзистенцию в самых первичных её основаниях и потому не может быть «выветрен» или «рассеян» самой по себе переменой исторических обстоятельств, не говоря уже о том, что он и не должен быть утрачен, если христианство хочет оставаться христианством.
Русский философский ренессанс рождает «экзистенциальную метафизику», в которой учение о бытии строится на основе персонализма, исходя из непреложного опыта
человеческой экзистенции, внутренней жизни личности.
Онтологичность как независимость сознания и
человеческой экзистенции от любых внешних факторов предполагает их самопроявление или феноменологическое описание.
Определение пространства как открытости, экстаза, состоящего в пребывании вблизи бытия, даётся в понятиях «дом», «родина», «ближайшее», «жительствование», которые являются знаками
человеческой экзистенции.
Я говорю о том, что дисгармония, отражающая внутреннее напряжение
человеческой экзистенции, сменяется самодовлеющей дисгармонией, которая «сама себя продуцирует» ради себя самой и сама собой наслаждается.
Человек становится «способным к экзистенции» за счёт создания фундаментальных условий
человеческой экзистенции, определяемых как персонально-экзистенциальные фундаментальные мотивации.
Наше отношение к «другому человеку» с неоспоримой убедительностью показывает, что познание «другого» осуществляется не в пустом пространстве события вообще; наш познавательный опыт всегда фундирован нашей
человеческой экзистенцией, получающей своё выражение в богатстве наших отношений с «другим».
Но в том-то и заключён неподражаемый парадокс архитектуры, что именно она-то и формирует, «уплотняет», то есть буквально воплощает (но иногда и уплощает!) и конкретизирует, средовой символизм
человеческой экзистенции и её сверхбытийственные корни.
Мы сталкиваемся с человеческим феноменом, который я называю фундаментально антропологическим: с самотрансцендентностью
человеческой экзистенции!
Здесь не общество, построенное на греховных (иногда – минимизированных, иногда – гипертрофированных) страстях, а твердь благодати (божественных энергий) становится условием и «механизмом»
человеческой экзистенции, включая построенное на той же благодати сакрализованное государство.
Да, это – реалии современной
человеческой экзистенции, которую, к сожалению, человеческой не назовёшь.