Мы знаем, что существуют
региональные идентичности как национального, так и субнационального уровня.
Таким образом, для результативной работы в сфере маркетинга территорий требуется определённый уровень
региональной идентичности, единого понимания общих локальных ценностей жителями конкретного города.
Это же касается и представителей других регионов, так сказать, носителей других, нежели малороссийская,
региональных идентичностей.
Это либо
региональная идентичность, земляки, либо национальная культура.
Анализ культуры и системы ценностей жителей любой территории обычно показывает существование определённой
региональной идентичности, местного патриотизма, единого понимания общих ценностей и направлений возможного дальнейшего развития, которые существенно отличаются от системы ценностей и идентичности жителей других территорий.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: арбитральный — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
В последние десятилетия начинает формироваться корпус эмпирических исследований, связанных с изучением
региональной идентичности и функционированием краеведческих институций и сообществ.
Региональные идентичности можно в каком-то смысле уподобить национальностям.
Хотя все белостокские организации предлагали своим членам финансовую поддержку, каждая из них переосмысляла
региональную идентичность таким образом, чтобы это соответствовало практическим и жизненным потребностям общины.
Агиографический дискурс даёт материал для рассуждения о тенденциях преемственности и изменении ключевых идиом, описывающих фундаментальные представления об устройстве общества и власти, о формировании групповой и
региональной идентичности, о механизмах социальной интеграции больших и малых сообществ.
При этом фактически выпадают или очень слабо репрезентированы локальные мифы и
региональные идентичности – собственно средний, крайне важный уровень пространственных представлений.
Региональная идентичность сказывается в существовании выпуклых и устойчивых образно-географических композиций, а хорошо освоенное пространство идентифицируется как система региональных и оригинальных образов.
В то же время равнозначна или, возможно, даже более велика роль региональных медиа – информационной системы, формирующей региональную повестку дня, региональные ценности и
региональную идентичность.
Революционно-военный формат нацбилдинга здесь способствует подавлению новой идентичностью, сформированной часто на линии огня, локальных и
региональных идентичностей, некомплиментарных новому формату психической и социальной жизни общества.
По существу, это вопрос о необходимости активного влияния на характер
региональной идентичности и средствах этого влияния как конкретных форм реализации региональной политики.
Согласно авторской концепции, заключающейся в том, что региональная культура понимается как вариант национальной культуры и в то же время как специфический способ жизни людей на определённой территории, продуцирующий определённую систему ценностей, создавая условия для самоидентификации людей, исследование
региональной идентичности уральцев даёт возможность содержательно уточнить одну из важнейших философско-культурологических категорий, раскрыть её эвристический потенциал, обнаружить связь общего и особенного (идентичность россиянина – региональная идентичность уральца – этническая идентичность), проанализировать состояние идентичности современного россиянина, жителя региона.
Не было уделено должного внимания самой анатомии феномена
региональной идентичности, тому, что она сама трансформируется во времени под влиянием определённых факторов, механизм которых не становился предметом анализа.
Оно даёт россиянам возможность сформировать
региональную идентичность, которая потенциально не будет искажена националистическими (и интернационалистскими) эксцессами советского периода.
Региональная идентичность предполагает гармоничное сочетание индивидуальной самости и включённости индивида в региональный социум.
В этот раз представляем вниманию читателя работы по каталонскому сепаратизму,
региональной идентичности, этноконфессиональным аспектам, проблемам становления и развития советской номенклуатуры и современной молодёжной политики, городского брендирования, роли российских масс-медиа, вопросам развития высшего и инклюзивного образования, философским вопросам меры актуальности ценности.
Характерно, что этот популярный локальный миф имеет множество конкретных ландшафтных репрезентаций (конкретные памятные места, в том числе, очевидно, большинство тех, где он никогда бывать не мог), является основой для становления, по крайней мере, нескольких
региональных идентичностей (предуральской/прикамской/пермской, собственно уральской, западно-сибирской); географические образы, лежащие в его фундаменте, содержательно выражают, пред-ставляютотносительно свободные окраинные речные и приречные пространства, служащие удобными путями для быстрого передвижения и в то же время местами непрекращающихся разбоев и пограничных стычек.
Региональная идентичность, по его определению, означает «привязанность населения к месту (региону, стране) проживания и лояльность к установившемуся на этой территории (в этом регионе) государственному устройству и к национальному составу его территории».
Проблема заключалась в том, что политики и исследователи рассматривали вопрос о
региональной идентичности исключительно сквозь призму противопоставления столицы и провинции, видя в ней некую константу, данность, не изменяемую во времени.
Геокультурный брендинг территории – это проектно-сетевая деятельность, направленная на прикладное использование геокультуры территории (специфическая
региональная идентичность, историко-культурное наследие, архетипические географические образы, локальные мифы и культурные ландшафты) в целях формирования и продвижения социально значимого и эффективного (аттрактивного) территориального образа.
Мы становимся свидетелями возникновения и укрепления нового явления –
региональной идентичности.
Для педагогов с высоким уровнем саморегуляции значимым является показатель
региональной идентичности, что позволяет сделать следующие выводы – восприятие педагогом окружающей действительности становится базой для его самосознания.
Процесс конструирования
региональных идентичностей может включать в себя и формирование интересов, которые, как считают члены объединённого идентичностью сообщества, всем им присущи и за которые они готовы бороться.
Развиваясь, эта идея поощряет этнический изоляционизм, а также регионализм – процесс искусственного конструирования новых
региональных идентичностей (новых сибиряков, калининградцев, поморов, ингерманландцев и других).
Базовый период становления имажинальной географии относится к 1950–1980-м гг.: в это время происходит быстрое развитие культурной географии, гуманистической географии и их выдвижение на первые роли в рамках западной географии в целом; появляется понятие постмодерна, позволяющее широко разрабатывать проблематику имажинальных теорий и практик; появляются целевые научные исследования образов мест, территорий и пространств в культурной и гуманистической географии, географии искусства и эстетической географии, социологии, психологии, культурной антропологии, истории, литературоведении; резко актуализируются понятия
региональной идентичности и региональной (пространственной) мифологии; начинают доминировать знаково-символические интерпретации культурных ландшафтов; формируется комплекс когнитивных наук, в рамках которого возможны более эффективные методы имажинальных исследований.
Если продолжить первичную интерпретацию предложенной выше ментальной схемы образов пространства, сосредоточившись на позиционировании в её рамках локальных мифов, то стоит обратить внимание, что, очевидно, локальные мифы и целые локальные мифологии могут быть базой для развития соответствующих
региональных идентичностей.
Итак, как формируются механизмы
региональной идентичности, иначе: где взять, найти специфические географические образы, которые будут репрезентировать конкретные место, ландшафт, пространство?
При таком подходе событийная сторона социальной истории виделась глазами отдельных личностей, анонимных, без фиксированных инициалов, но с конкретными анкетными данными, в том числе с этническими, тендерными,
региональными идентичностями и исповедуемыми ценностями.
Процесс формирования
региональной идентичности сложен, это двусторонний процесс.
Предмет исследований в сфере визуальной семиотики города составляют традиционные (стихийные) и планомерные (рефлексивные) стратегии и способы организации жизненного пространства как визуального текста (или гипертекста), принципы его зонирования и иерархической упорядоченности, системы организации и функционирования оптически фиксированных смысловых ориентиров (ценностных, мнемонических, статусных и т. д.), формы визуальной презентации городской и
региональной идентичности, визуально-символические и графические языки города, а также эффекты их кооперации.
Особо следует отметить усилия этого союза администрации и бизнеса, приложенные к конструированию
региональной идентичности и смысловых миров, названных мною постсоветским культурным фронтом.
С точки зрения социологического подхода наиболее адекватным является определение
региональной идентичности как результата когнитивного, ценностного, эмоционального процессов осознания принадлежности индивида к своему региональному сообществу, проявляющихся в созидательной деятельности на благо своего региона, укреплении его места и роли в системе территориальных общностей, формировании имиджа региона.
Исследования
региональной идентичности и провинциальной культуры, опирающиеся на традицию изучения локального/городского текста, развиваются в российском литературоведении и фольклористике со второй половины 1990-х годов.
Эти три центра стали впоследствии колыбелью центральноевропейской идеи и способствовали зарождению соответствующей
региональной идентичности для населяющих этот регион народов.
Когда образ наследия начинает сопрягаться с понятиями территории, пространства, культурного ландшафта, географического образа,
региональной идентичности, то сама проблематика культурного и природного наследия постепенно конкретизируется с помощью различного рода классификаций и иерархий культурных и природных памятников, характерных для исследуемых территорий и соответствующих именно этим культурным ландшафтам и регионам.
Через недавно сформированные организации, обычно называемые ландсманшафтами (landsman-shaftn), восточноевропейские евреи стремились перенести свою
региональную идентичность на транснациональную территорию, постоянно вычерчивая и переустанавливая границы своей отличительной общинной идентичности.
Во внешней политике «левый поворот» характеризовался осознанием
региональной идентичности, поиском совместного решения региональных проблем.
Другими словами,
региональные идентичности, формируемые конкретными целенаправленными событиями и манифестациями (установка мемориального знака или памятника, городское празднество, восстановление старого или строительство нового храма, интервью регионального политического или культурного деятеля в местной прессе и т.д.), как бы выпрямляют локальные мифы в когнитивном отношении, ставя их «на службу» конкретным локальным и региональным сообществам, с одной стороны, а с другой – само существование, воспроизводство и развитие региональных идентичностей, по-видимому, невозможно без выявления, реконструкции или деконструкции старых, хорошо закреплённых в региональном сознании мифов, и основания и разработки новых локальных мифов, часть которых может постепенно закрепиться в региональном сознании, а часть, оказавшись слабо соответствующими местным географическим образам-архетипам и действительным потребностям поддержания региональной идентичности, практически исчезнуть.
Но в этом превращении
региональной идентичности в часть локальной культурной традиции кроется определённая проблема: на конкретные формы проявления этой идентичности могут оказывать влияние привходящие факторы, в том числе и связанные с политической конъюнктурой.
Нижняя, самая протяжённая по горизонтали страта, как бы утопающая в бессознательном – это географические образы; на ней, немного выше, располагается «локально-мифологическая» страта, менее протяжённая; ещё выше, ближе к уровню некоего идеального сознания – страта
региональной идентичности; наконец, на самом верху, «колпачок» этого треугольника образов пространства – культурные ландшафты, находящиеся ближе всего, в силу своей доминирующей визуальности, к сознательным репрезентациям и интерпретациям различных локальных сообществ и их отдельных представителей.
Здесь
региональная идентичность воспитывала и культивировала дух патриотизма, особую вовлечённость в общегосударственные дела (крайним выражением которого можно считать особую политизацию уральского сознания).
Геокультурная стратегия территории– система долговременных плановых мероприятий, направленная на учёт, эффективное использование и развитие геокультурной специфики и уникальности территории (культурные ландшафты, географические образы, локальные мифы,
региональные идентичности).
Вместо этого развивается целая россыпь различных движений, идеологем и течений, основанных, в основном, на локальных и
региональных идентичностях, либо глобальных, но затрагивающих только некоторые аспекты бытия, например, только экономику.
Можно назвать такие процессы и
региональной идентичностью в действии, хотя региональная идентичность как социологический феномен может пребывать и в «спящем», латентном состоянии.
Нижняя, самая протяжённая по горизонтали страта, как бы утопающая в бессознательном, – это географические образы; на ней, немного выше, располагается «локально-мифологическая» страта, менее протяжённая; ещё выше, ближе к уровню некоего идеального сознания, – стра-та
региональной идентичности; наконец, на самом верху «колпачок» этого треугольника образов пространства – культурные ландшафты, находящиеся ближе всего, в силу своей доминирующей визуальности, к сознательным репрезентациям и интерпретациям различных локальных сообществ и их отдельных представителей.
Другими словами,
региональные идентичности, формируемые конкретными целенаправленными событиями и манифестациями (установка мемориального знака или памятника, городское празднество, восстановление старого или строительство нового храма, интервью регионального политического или культурного деятеля в местной прессе и т. д.), с одной стороны, как бы выпрямляют локальные мифы в когнитивном отношении, ставя их «на службу» конкретным локальным и региональным сообществам, а, с другой стороны, само существование, воспроизводство и развитие региональных идентичностей, по-видимому, невозможно без выявления, реконструкции или деконструкции старых, хорошо закреплённых в региональном сознании мифов, и основания и разработки новых локальных мифов, часть которых может постепенно закрепиться в региональном сознании, а часть – оказавшись слабо соответствовавшей местным географическим образам-архетипам и действительным потребностям поддержания региональной идентичности – практически исчезнуть.
Географический образ и
региональная идентичность – очень близкие понятия.