Даже время и пространство стали
предметом опыта и потеряли своё символическое значение.
Названные законы значимы для духа как живой, функционирующей, действующей сущности; его содержания, подчинённые априорным законам
предметы опыта, не суть поэтому нечто вне функций духа, они – его деяния.
Однако внутреннее восприятие, наряду со своеобразием своего объекта, обладает ещё одной особенностью, а именно, той непосредственной, несомненной очевидностью, которая – среди всех <форм> познания
предметов опыта – присуща исключительно ему.
Итак, набросок определяет единство
предметов опыта и их принадлежность мне, а также является объектом самопознания.
Впрочем, оттенок чувства, сопровождающий
предмет опыта, – не источник страдания.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: исшитый — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Опыт не даёт его и не может никоим образом его дать, так как то, что не есть явление, никогда не может быть
предметом опыта.
Содержание это есть не что иное, как созерцаемое и ощущаемое в пространстве и времени, но не как определённый
предмет опыта, а только лишь как то, что нуждается ещё в закономерном определении и только тогда станет опытом.
Вновь возникла бы классическая трудность порочного круга: если сознание о субъекте как
предмете опыта является условием сознания предмета, то сознание о субъекте обусловливает само себя.
Действительно, после указанного изменения в способе мышления нетрудно объяснить возможность априорного познания и, что важнее, дать удовлетворительное доказательство законов, a priori лежащих в основе природы как совокупности
предметов опыта, между тем как решение как той, так и другой задачи при прежнем методе было невозможно.
И только в этих связях и сочетаниях раскрывается подлинная «трансцендентальная» сущность категорий: из искусственно обособленных элементов знания они превращаются в объективные определения
предмета опыта, в «основоположения» научного знания, определяющие его логическую структуру и осуществляющие в себе неразрывное единство его формы и его содержания.
Но эти дисциплины не захватывают
предмета опыта во всей его конкретной полноте, а ограничиваются только изучением самых общих и основных форм определяющих его закономерностей.
Действительно, Кантовское учение об идеях чистого разума покоится на признании бесконечности и неисчерпаемости
предмета опыта.
Растений и животных у них совсем нет, кроме мест науки, где они тщательно сберегаются в особенной обстановке и служат
предметом опытов и изучения.
Вместо того, чтобы понимать сознание как «интегральный опыт» (что предполагает включённость в состав сознания всех данных в опыте содержаний – мы, с этой точки зрения, буквально «видим внутренность собственного сознания»), мы можем определить сознание не как «опыт», а лишь как «форму данности
предметов опыта», или как «систему отношений между элементами опыта» или, наконец, как «сцену», на которой нам даны предметы нашего опыта.
Итак,
предметы опыта никогда не даны сами по себеметаразуму.
Таким образом, можно сказать, что действительные вещи прошедшего времени даны метаразуму в трансцендентальном
предмете опыта.
Но это заблуждение о возможном расширении нашего знания за пределы опыта оказывается ещё более несостоятельным, если учесть, что мы сами не признаём
предметы опыта такими, каковы они есть сами по себе, а только такими, какими они нам представляются.
Военное дело, которое по всеобщим представлениям зависело от одной только доблести и до известной степени от счастья, они сделали
предметом опыта и изучения, сведя к системе дисциплины и тактики.
Но ещё сильнее приводит нас в замешательство тот факт, что, несмотря на такое положение, слово так и не становится
предметом опыта – опыта, в котором слово само приходило бы непосредственно к слову соразмерно с этим отношением.
Но если мы возьмём этот опытный факт и, не спрашивая о согласии его с человеческим внешним чувством, поставим вопрос: выражает ли он предмет сам в себе (речь идёт не о дождевых каплях, как явление, они суть
предметы опыта).
Для всех в мире война имела смысл: маги отстаивали независимость, не давали поработить себя и стать
предметом опытов.
Действительно, метафизика до сих пор стремилась к знанию, которое нельзя извлечь из опыта, которое случайно для разума, и что в отличие от математики и чистого естествознания она не ограничивалась наукой о тех формах и законах
предметов опыта, которые могут быть познаны a priori.