Большое внимание философ отводил
познавательным актам. Важное значение он придавал чувствам, и особенно зрению и слуху.
Личностное знание восполняет пробелы в объективированном знании, которого всегданедостаточно для осуществления полноценного
познавательного акта.
Самоопределение не есть единственно
познавательный акт, оно всегда одновременно есть также и акт нравственный.
В таком смысле индексами являются вообще все факты действительности: в самом деле, у любого реального факта есть причины и следствия, «знаком» которых он может стать, и тогда получается, что подавляющее большинство
познавательных актов, совершаемых людьми или другими живыми существами, представляют собой «чтение» индексов (животное по запаху находит пищу и т. д.).
Это – проблема создания нового способа просвещения, проблема стимулирования нового внутреннего пробуждения, внутреннего
познавательного акта революции в сознании.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: уйгурка — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Точка обзора – это, с одной стороны, те глаза, которыми мы смотрим, с другой стороны – некий центр тяжести
познавательного акта.
Эта реальность дана нам в ощущении, в сверхрациональном
познавательном акте.
Оторванным содержанием
познавательного акта овладевает имманентная ему законность, по которой он и развивается как бы самопроизвольно10.
Рациоцентризм познания, характерный для классической, механистической модели мира, в рамках данной парадигмы не имеет силы, не существует и единый, заведомо адекватный язык
познавательного акта.
В творческом
познавательном акте философии есть порыв к иному бытию, иному миру, есть дерзновение на запредельную тайну.
Не только философия, но и теология есть
познавательный акт человека.
Победа над страхом есть духовный
познавательный акт.
Полагая разум как фундаментальную основу бытия и мышления, структурная рациональность выражает соответствие
познавательного акта универсальному закону (идеальному проекту), установленному трансцендентным субъектом.
Однако (при таком напряжённом противостоянии крайностей) возможно ли в итоге «инкарнировать» единичный
познавательный акт, увидеть его в перспективе собственного «не-алиби в бытии»?
Речь идёт о переходе к самому предмету, к самой жизни, о преодолении раздвоения, подрывающего силу
познавательного акта.
Причём, сразу следует оговориться, что «эволюционный» подход важен здесь не с теоретических, но и из сугубо прагматических соображений, поскольку все эти этапы развития познания как феномена в «сжатом» виде присутствуют в каждом отдельном
познавательном акте каждого конкретного человека.
Лотце, в
познавательном акте личной субстанции дан синтез всех душевных процессов, участвует не только интеллект, но также воля и чувство.
Явившийся философу идеал абсолютно ясного и достоверного знания на всю жизнь наполнил его очистительным пафосом, стремлением до конца расчистить пути к такому знанию, убрать все помехи для совершенного
познавательного акта.
Как видим, понятие греха, этического проступка, также переводится в гносеологический дискурс: грех – вид ошибки в познании, и как зло, так и грех равно проистекают из несовершенных
познавательных актов.
Не все представления отношений суть
познавательные акты, могут быть и эмоциональные представления отношений.
На долю же эпистемологии, в соответствии с этой тенденцией, отводят то в процессах познания, что относится только к объективным законам познания, то есть нечто стоящее вне прямых и конкретных процедур
познавательного акта.
Гносеология же скептицизма скептична именно по отношению к возможностям рационального познания и потому тяготеет к субъективным
познавательным актам типа озарения, к субъективному идеализму, а позднее – также к позитивизму.
Познание не есть только совокупность познавательных достижений или распределение предикатов, в его произведенческом ракурсе восполняется его конечность, выявляются дополнительные измерения
познавательного акта, раскрывается искусство мышления, его тональность, интеллектуальное удовольствие, развивается интуиция, всплывающая в сознании, появляется возможность разыгрывать мир, «фундаментальная симметрия» (Гейзенберг) причины и следствия, необходимость попадания в эпистемологическую матрицу, которое сопровождается духовными открытиями.
Он исходит из того, что всякий
познавательный акт выражается в суждении, и рассматривает именно формы суждения в качестве условия знания.
Будучи частью идеала научного познания, она могла пониматься и как свойство выраженного в суждениях знания (адекватность знания действительности, интерсубъективность, сообщаемость), и как свойство
познавательных актов (неангажированность, беспристрастность, ценностная нейтральность, то есть преимущественно негативные, налагающие ограничения императивы).
Тем самым рациональность здесь характеризует качество
познавательных актов и знания как их результата.
Такие приёмы и правила обеспечивают систематичность и внутреннюю согласованность
познавательного акта, что и определяется как рациональность.
Обнаружение априорно трансцендентного элемента в нашем познании не открыло выхода изнутри познания, т. е. из его содержательно-смысловой стороны в исторически-индивидуальный действительный
познавательный акт, не преодолело их разобщённости и взаимной непроницаемости, и для этой трансцендентной активности пришлось измыслить чисто теоретический, исторически недействительный субъект, сознание вообще, научное сознание, гносеологический субъект.
И если уж говорить об аутентичности представления
познавательного акта, то она немыслима вне схватывания его зарождения.
Познавательный акт строится по схеме «восприятие» – «впечатление» – «согласие» – «постижение»: содержание «впечатления» («отпечаток в душе») подтверждается в интеллектуальном акте «согласия», приводящего к «постижению», т. е. уяснению некоего предметного содержания впечатления, его смысла.
Невральные механизмы
познавательных актов отличаются от механизмов «эмоциональной заинтересованности».
Осознавая всё же, что человек в своей чисто интеллектуальной продуктивности нарушает континуальный рост жизни, Бергсон призывал к совмещению дискретного разума с анималистическими по происхождению инстинктами в интуитивных
познавательных актах, стараясь тем самым восстановить утрачиваемую в социокультуре целостность биокреативности.
Большое внимание философ отводил
познавательным актам.
Истину философского познания можно понять и принять лишь тогда, когда есть зачатки той интуиции бытия, которая достигла высшего своего выражения в творческом
познавательном акте философа.
Итак, победа над страхом есть духовный
познавательный акт.