Завоевать сердца
немецких бюргеров, чтущих свои пресловутые сосиски с квашеной капустой, или французов, преданных устрицам и «рокфорам», не говоря уже об англичанах с их типичным «Овсянка, сэр», было гораздо труднее.
Хотя буржуазия европейских стран в XVIII веке существенно различалась по своим приоритетам и национальному характеру, определённые эстетические пристрастия и интересы роднили
немецкого бюргера, русского мещанина и французского буржуа.
– Слава богу, не успели. Муж оказался таким типичным
немецким бюргером – расчётливым, пунктуальным, аккуратным, добросовестным, занудным и заурядным.
Первые ёлки в домах
немецких бюргеров появились в XVI веке, тогда они украшались яблоками, орехами и сладостями, чуть позже на ёлках зажглись и свечи.
Обозлённые рабочие, ведомые и вдохновляемые передовиками производства, показали такие чудеса работоспособности, которые спокойным и степенным
немецким бюргерам не приснились бы и в страшном сне.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: горнозаводчик — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Пусть не спят по ночам и трясутся от страха
немецкие бюргеры.
Словом, здесь отлился в полной мере идеал благонамеренного, благопослушного
немецкого бюргера, уходящего из-под клерикальной опеки.
Прожорливые языки пламени жадно пожирали разнесённые в пух и прах дома местных
немецких бюргеров.
Таковы были: «Зеркало общества», ежемесячный журнал, выходивший с лета 1845 по лето 1846 г., затем «Рейнские ежегодники» и «Журнал
немецкого бюргера», далее ежемесячник «Вестфальский пароход», журнал, который начал выходить в 1845 г. и существовал до самой германской революции, и, наконец, отдельные ежедневные органы, как, например, «Трирская газета».
В конце XIV века в населении города, как и в большинстве чешских городов, преобладали
немецкие бюргеры, отъедавшиеся и богатевшие, – в прямой ущерб истинным сынам народа, – благодаря тем бесчисленным вольностям, которыми короли завлекали их в страну.
Не зря эти места первыми облюбовали для лечения и отдыха
немецкие бюргеры.
И этим кулаком сметём мы нашего врага, всю эту армию
немецких бюргеров, булочников и аптекарей, вместе с их спятившим кайзером.
Те, кто побойчее, разъехались по заграницам, слали весточки, присылая фотографии в соломенных шляпках и восторженные рассказы про французов, испанцев, итальянцев и горячих
немецких бюргеров, скайповским шепотком признаваясь в постыдной связи с «йа-йа зер гуд майн фюрер».
На дверях и окнах несгоревших домов – белые флаги – „знамёна“ дрожащих за свою шкуру
немецких бюргеров.
В арсенале тех выражений, которыми ежедневно выдаёт себя жизненный уклад
немецкого бюргера, замешанный на глупости и трусости, особенно примечательно то из них, что указывает на грядущую катастрофу: ведь «дальше так жить нельзя».
Когда-то в старые времена, на этом рынке, русские огородники продавали спаржу
немецким бюргерам.
Наверное, прибыл поезд, потому что от перрона через зал на выход в город двинулись люди – появился толстый
немецкий бюргер в жилетке и с длинным зонтом, перед ним носильщик с бляхой на груди вёз на тележке огромные чемоданы и баулы.
Он всё делал правильно и как положено, словно добропорядочный
немецкий бюргер.
Он был старшим сыном
немецкого бюргера.
Войдя в просторный холл дома, когда-то принадлежавшего
немецкому бюргеру, увидела два тёмных силуэта на фоне оконного проёма.
Тайной нацистской полиции боялись не только многочисленные представители «недорас», но и обыкновенные
немецкие бюргеры.
Твои кишки вывалятся прямо в суп какому-нибудь
немецкому бюргеру, обедающему в ресторане лобби.
Было бы правильнее говорить о том, что он разделял радикальные антифранцузские воззрения, которые были присущи значительной части
немецких бюргеров.
Как-то подзывает меня ротмистр, – он излечился и мордень накушал, не хуже
немецкого бюргера.
Машина девяностых годов, побегавшая по немецким автобанам и с сожалением проданная на утиль рачительным
немецким бюргером, походит здесь, на югах, ещё лет десять-пятнадцать.
Я знал эту ювелирову племянницу, пухленькую и розовощёкую, неизменно весёлую и опрятную, истинное сокровище даже для почтенного полноправного
немецкого бюргера, не говоря уж о простом обывателе-айнвонере.
Магнаты обещают поддержку, и ещё – часть шляхты, и почти все горожане – зажиточные
немецкие бюргеры, купцы.
Мобильная платформа, взрывая всеми десятью колёсами пушистый белый снег, притормозила и, чуть подвернув, остановилась перед опрятненьким домиком, словно бы сошедшим с пасторальных картинок о сытой жизни
немецких бюргеров.
– Средний
немецкий бюргер, как и большинство его однокашников, использовал своё единственное достоинство – рано признался в собственной бездарности и, чтобы компенсировать этот недостаток, вовремя примкнул к нацистскому движению.
– Неужели тебе приятно каждый день садиться в кресло, пропуканное каким-то
немецким бюргером?!
– Тут ещё в старину
немецкие бюргеры носили на своих тирольских шляпах перья.
Он выжимал из «Опеля» последние силы, но разве может удобная машина
немецких бюргеров сравниться с молниями японских самураев?
Так что выглядел я как состоятельный
немецкий бюргер.
Невысокий и плотный мужчина лет сорока пяти, со светлыми волосами, через которые уже проглядывала плешь, напоминал стереотипного
немецкого бюргера.
Да очень просто – во время расчёта в баре или магазине глупый
немецкий бюргер (или умный американский брокер – без разницы) передавал свою банковскую карточку продавцу, который должен был её внимательно осмотреть и удостовериться в подлинности.
Чувствовалось это особенно остро ещё и потому, что знал я, как процветают, живут в достатке деревни
немецких бюргеров и голландских фермеров, как восторженно встречают рассветы шотландские пастухи и как горды своим по достоинству оцениваемым трудом французские, итальянские земледельцы.
Женщина была не замужем, поэтому не устояла перед обаянием русского мужика, который, после того как его помыли, побрили и закодировали, оказался ну просто писаным красавцем по сравнению с толстыми
немецкими бюргерами.