Наконец, бунтовщики постоянно нарушают
моральный закон – предают, обманывают, не щадят слабых и беззащитных.
Именно человек и имел право тво–рить, формулировать
моральные законы, по которым живёт общество.
Но свобода единственная из всех идей спекулятивного разума, возможность которой мы не постигаем, но знаем a priori, так как она есть условие
морального закона, который мы знаем.
Есть такой мир и такое воззрение на жизнь, при котором
моральный закон лишён высокой силы значения.
Над правом и этикой доминирует общий
моральный закон.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: лосеферма — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Для того чтобы совершенствовать свой характер, правители должны следовать
моральным законам дао, а для лучшего понимания дао следует развивать чувство «жэнь» – чувство человечности.
Следование
моральным законам наделяет наши поступки духовно-нравственным содержанием, заставляет задуматься о любви и справедливости, чувстве долга и ответственности, о том, насколько мы, люди, ещё остаёмся людьми…
Например,
моральный закон требует «свободы» от биологических потребностей и даже социальных норм.
К личности лётчика можно в полной мере отнести слова философа о том, что в ней нет «ничего возвышенного, поскольку она подчинена
моральному закону, но в ней есть нечто возвышенное, поскольку она устанавливает этот закон и только потому ему подчиняется».
При этом, конечно, люди могут расходиться во мнениях о том, что́ именно сообразно этому объективному
моральному закону и какие действия из него вытекают.
Абсолютизмкак торжество универсального
морального закона, определённого не человеком, но высшими божественными силами и довлеющего над человеком.
Таким образом, видно, что общезначимое определение
морального закона следует отличать от общезначимых, но всегда уже конкретных, содержательно определённых заповедей, индивидуальных действий.
Одно дело – знать, что нации подчиняются
моральному закону в своей политике, и совсем другое – претендовать на знание того, что хорошо и что плохо в международных отношениях.
В соответствии с этой идеей
моральный закон таков: поступай так, чтобы принципы твоих действий во временном существовании сохраняли свою силу и во вневременной непрерывности, в существовании, которое не ограничивает эти принципы.
Обязательства человека в этом направлении определяются его индивидуальностью, поэтому второй тип основного
морального закона также имеет свои границы и смыслы в отношении возможности его исполнения в индивидуальности человека.
Ведь если она действует независимо от нашего осознанного желания, не является ли её «рука» этаким особым,
моральным законом природы?
Законы физики, экономики зависят от изначально поставленных условий; экономические, к тому же, относятся только к желающим обогащаться ради обогащения;
моральные законы могут быть изменены, но их основные принципы вечны и ненарушимы, потому что природа человека неизменна, если изменить природу человека, то это будет уже не человек.
Сильно был недоволен, когда я ему сказал, что быть анархистом, это осознавать необходимость самодисциплины, то есть до анархии нужно дорасти, при этом, развившись до социалиста, понимая необходимость социума, до коммуниста – обогатившись всеми знаниями человечества, и уже потом, дойти до анархии, руководствуясь внутренним
моральным законом, и учитывая уже в своих действиях, как самого себя, общество.
Люди определяют собственный
моральный закон путём поиска взаимной симпатии в обществе, а затем моралисты регистрируют эти законы и преподают их в виде нисходящих постулатов.
Эти отвлечённые рассуждения не составляют, строго говоря, науку как таковую, поскольку их целью не является выявление некоего фактически высшего
морального закона; они призваны показать, каким данный закон должен быть.
Две силы всегда противостояли силе
морального закона – власть верхов и страх низов.
Как сам
моральный закон является действительной вещью, так и содержание всегда уже должно быть чем-то действительным, чтобы над ним можно было работать.
Но не бессилен ни перед какой властью
моральный закон.
Последним основанием, по которому должно производиться деление на ложь допустимую и недопустимую, остаётся
моральный закон.
Злом в человеческой природе являются не склонности как таковые, так же как и не воля как таковая, а только та максима, которая может связать их друг с другом, противореча
моральному закону.
Моральный закон никогда не может включать в себя обобщённое содержание, а значит, он не действителен.
Точно так же и со счастьем, именно потому, что оно было бы содержанием
морального закона, который как таковой никогда не может служить принципом, да и не может.
Ведь поступок, который совершается только для того, чтобы получить это удовольствие, лишается именно этого удовольствия, поскольку именно эта ценность-удовольствие морального одобрения возникает только тогда, когда поступок совершается с учётом
морального закона, но не тогда, когда это удовольствие умозрительно.
Но должны быть приведены в соответствие с
моральным законом понятия и ценности человека.
Поэтому моральным может быть названо не просто поведение, по форме совпадающее с требованиями
морального закона, но и совершаемое из уважения к нравственному закону.
Сколько бы вариаций этого возражения ни повторялось, основная идея всегда остаётся неизменной: согласно критической этике,
моральный закон должен быть одинаково определяющим для всех, но эта всеобщая определённость нивелирует всякую личностную особенность.
У них нет
моральных законов, у них главное деньги, а значит, они всегда могут предать.
Итак, для нас теперь вопрос: с какой точки зрения чистый, формальный
моральный закон представляется человеку как чувствующему существу, мораль – антропологическому человеку, homonoumenon – homophaenomenon, сильтовое существо – природному существу?
Эта способность – условие, возможность которого требует концепция
морального закона, хотя его реальность в области естественного знания может быть так же мало продемонстрирована его защитниками, как и его отрицатели способны представить доказательства его невозможности.
Для того чтобы возникло действие, возвышающееся над простой моральной добротой до морального уважения, нельзя обойтись без концепции чистого
морального закона разума, а для того чтобы полностью реализовать эту концепцию, условием служит идея свободы.
Только дуалистический ум может верить, что
моральный закон означает, что люди признают правителя в конечном мире и дают клятву слепо следовать за этим правителем, даже если это означает потерю их собственных жизней.
Хотя авторитет
морального закона стал независим от возможности приближения к наивысшему добру как идеалу, наша обязанность перед законом сохраняет эту возможность.
Что, впрочем, одно и то же, поскольку общественным мнением запрещаются только те поступки, которые запрещаются
моральным законом.
Для того чтоб общество влияло на своего члена, существовали
моральный закон и моральное право, а также правовая значимость личности из отношений доверия, на которые можно было воздействовать через религию требованием божественной воли.
И если мудрый человек чувствует себя вынужденным предположить высшее существо как принцип моральных и физических законов природы, которое достаточно могущественно и взвешено, чтобы определить и сделать реальным счастье разумных существ, как необходимый успех
моральных законов; тогда даже самый низкий человек чувствует себя вынужденным предположить будущего наградителя и наказателя тех действий, которые его совесть (даже против его собственной воли) одобряет или отвергает.
Таким образом, из всего практического познания
моральные законы вместе с их принципами не только существенно отличаются от всего прочего, в чём заключается что-то эмпирическое, но вся моральная философия всецело покоится на своей чистой части.
Моральный закон сохраняет свою силу даже без этой идеи.
В противном случае разум был бы вынужден рассматривать
моральные законы как пустые фантазии, поскольку необходимый успех этих законов, который разум связывает с ними, должен был бы отпасть без этих предпосылок.
Главное – не нарушать
моральные законы общества, не плыть безвольно по течению, не смиряться с суровыми жизненными обстоятельствами.
Подчас отцы церкви, люди от природы хорошие, добрые, начинали с того, что изучали грехи всех людей и черпали в этом источнике свою личную святость; точно так же великие художники, люди вообще-то дурные, пользуются своими пороками, чтобы постичь и изложить всеобщий
моральный закон.
– Твой
моральный закон можно повернуть в любую сторону.
Поэтому
моральные законы есть законы более полной и совершенной жизни.