Потому что, если уж
говорить о душах, душа у меня вовсе не так уж плоха.
Точно так же часто бессмысленно
говорить о душе с тем, кто не решил обычные земные задачи.
И более всего этот её «организм» похож на способ
говорить о душе без души.
– Я
говорю о душах людей, конечно. За тысячи лет существования проклятия их набралось приличное количество.
Иногда мы можем
говорить о душе как о чём-то обычном и более внешнем, или же подразумевая истинное психическое.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: клопомор — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Просвещая людей, я всегда
говорю о душе и духе, которые, вселяясь в тело рождённого человека, всю остальную жизнь собирают крупицы опыта, мудрости и талантов.
Мы даже не хотим
говорить о душе, как будто на эту тему наложен негласный запрет.
Но и в мифологии много
говорили о душе.
– Ещё как! Вы начали
говорить о душе города, – напомнил он. – Я тоже неравнодушен к древним городам. Продолжайте, пожалуйста!
– Я надеюсь, Люсенька, мы договоримся. Они должны за деньги немножко подвинуться, как нам удобно. Мы ведь
говорим о душе ребёнка и пытаемся это культивировать.
Святые отцы, богословы часто
говорят о душе, духе человека как о силе.
Искусство, которое хочет правдиво
говорить о душе, быть «искусством души» (Seelenkunst), должно опираться на ощущения, стать «искусством нервов» (Nervenkunst), притом нервов болезненно обострённых и чутких до мистического ясновидения.
Когда равнодушный
говорит о душе, – это кощунственно.
Представление о закате западной цивилизации смешивалось с общей разочарованностью: прогресс, воспеваемый позитивистами, не решал проблему человеческого счастья и ничего не
говорил о душе отдельного человека.
Говорить о душе ростовщика, оказавшейся в звере, который никогда не имел смелости шакала, это просто детский лепет!
Для краткости этот аппарат я именую интеллектом, хотя в широком смысле следует
говорить о душе, включающей чувства, разум и мистический орган связи с мистическим божественным миром.
Мистики
говорят о душе и духе.
Платон
говорит о душах, что, обуянные жаждой власти и обладанием больших денег, бездумно выбирают следующими жизнями – судьбы тиранов.
Я
говорил о душе вполне научно.
И отрешённо
говорите о душе и странно.
– А что именно ваш гуру
говорит о душе человека? – поинтересовался я.
Одни
говорят о душах погибших пассажиров, другие утверждают, что это призраки самых известных искусителей чёрной магии.
Да-да, вы не ослышались – я
говорю о душах прошлого.
Она стала
говорить о душе, затем о звёздах.
Когда рядом родственная душа, не знаю, насколько уместно
говорить о душах в моём положении, то становится не так страшно существовать.
– Давайте не будем
говорить о душе?
Но в этом случае священник
говорит о душе.
– Ты всё время
говоришь о душе, а разве она не может ошибаться?
Если я, как поэт, читаю душу его по изгибам его ритмов, по интонации его стиха, по подбору его рифм, по архитектуре его книги, то мне, как живописцу, не меньше
говорит о душе его и то, как сидит на нём платье, как застёгивает он сюртук, каким жестом он скрещивает руки и подымает голову.
Долго, нудно и туманно
говорили о душе, хрустальных сферах бытия, прочей чепухе.
Бабушка
говорила о душе, о том, что светлые и чистые души попадают в рай, а грешные – в ад.
Мой нигилизм всегда питал мою душу (хотя парадоксально
говорить о душе, считая себя нигилистом).
Именно сегодня ламаркизм обрёл новое дыхание: мы стали всё чаще
говорить о душе, Боге и его воздействии на всё, что с нами происходит.
И я условно
говорил о душе, когда сказал, что в ней есть вода.
Существуют различные взгляды на устройство нашей психики (в европейской традиции
говорят о душе, в буддизме – о сознании).
Что-то похожее
говорят о душе: она может петь, может страдать, уходить в пятки…
То, что
говорят о душе запутавшиеся в хитросплетённой немецкой диалектике молодые люди, – не более как призрачный обман.
Каждый, кто когда-либо
говорил о душе, был прав.
Молодые сегодня отвечают, что
говорить о душе нужно ближе к смертному одру, а не в начале жизненного пути.
Я
говорю о душе бойца спецназа.
Ну и до кучи пишут мне совсем не те, кто нравится мне, можно сколько угодно
говорить о душе, но, как ни крути, привлекает меня определённый тип, причём не самый распространённый…
Впрочем, у нас не принято
говорить о душе; назовём её волей.
– Что же ты тогда имеешь ввиду,
говоря о душе машины? В чём её отличие, от человеческой?
И все вокруг наперебой
говорят о душе.
В такой кровище, да ещё
говорить о душе, оставь!
Обе фигуры символизируют более широкую проблему, они суть праформы тех психических явлений, что с незапамятных времён обозначаются общим определением душа и выступают причиной человеческой потребности вообще
говорить о душах или демонах.
Необходимо
говорить о душе, о которой забыла нынешняя религия, о которой мало что знает сегодняшняя психология и о которой даже не подозревает современная медицина.
А религиозная картина мира давным-давно
говорила о душе, о вторичности и даже третьестепенности нашей физической оболочки.
Мы вчера
говорили о душе, о спасении.
Человек слишком держится за привычное, любит контролировать; считая себя всезнайкой – не доверяет сам себе, что уж
говорить о душе, в которую он вообще не верит.