Анализ экономической практики
великих революций прошлого позволяет сформулировать своего рода общую модель революционного экономического цикла.
Когда французские писатели в эпоху, предшествовавшую
великой революции, провозглашали начало всеобщей свободы и равенства, их идеал заключал в себе нечто такое, чего не было в окружавшей их действительности.
Он прибавит, пожалуй, что
великие революции отнимают у имущих даже возможность пристойного лицемерия.
Это же становится причиной и общих экономических черт, присущих
великим революциям.
Каждая из
великих революций отмечала новый этап буржуазного общества и новые формы сознания его классов.
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать
Карту слов. Я отлично
умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Вопрос: насевать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?
Пред нами единственная в своём роде кривая политической температуры нации, несущей в своём чреве
великую революцию.
Не имея ни способности, ни сил провести в собственной стране возвышенные принципы
великой революции, они как будто поставили себе задачей уничтожать счастье и независимость других народов.
Большие, по-настоящему
великие революции приносят последствия, перешагивающие далеко за пределы локального контекста, а также уходящие далеко за горизонт воображения всех их участников.
Изобретение CRISPR и эпидемия COVID ускорят наш переход к третьей
великой революции новейшего времени.
Одной из самых больших и опасных ошибок коммунистов (как и вообще революционеров, успешно проделавших начало
великой революции) является представление, будто бы революцию можно совершить руками одних революционеров.
Ещё в большей степени, чем квантовая механика или космология – две другие области науки, в которых в xx веке произошли
великие революции, – молекулярная биология привлекает внимание своей непосредственной связью с нашей повседневной жизнью.
Мне кажется, что я вернулся к великолепному курсу партии и страны в продвижении новой
великой революции за последние сорок лет.
Он и поныне – лицо первой
великой революции в представлениях о пространстве: рождения абстракции, понятия о доказательстве.
Современный конституционализм сложился после трёх
великих революций XVII–XVIII веков: английской, американской и французской.
Поэтому, исходя из вышеприведённого анализа характеристик и особенностей нового империализма, мы считаем, что новый империализм – это и новый этап в развитии капитализма от свободной конкуренции, всеобщей частной монополии и государственной монополии к международной монополии, и новая экспансия международной монополистической буржуазии, и новая система мирового господства очень небольшого числа развитых стран, и новая политика экономической, политической и культурной и военной гегемонии; судя по современному этапу международных сил справедливости и международной 21 век – это новая эпоха
великой революции и поддержания мира во всём мире рабочим классом и всем народом, новая эпоха великого строительства и быстрого развития социалистических стран, новая эпоха совместной работы цивилизованных стран над созданием сообщества человеческой судьбы и великая эпоха постепенного перехода от неоимпериализма и глобального капитализма к глобальному социализму.
Слабость государственной власти обусловливает стихийный характер протекания экономических и социальных процессов, что в свою очередь делает
великие революции удивительно похожими друг на друга как по фазам развёртывания экономического и политического кризиса, так и по базовым характеристикам.
При взгляде под таким углом зрения основной и первичной причиной
великих революций является борьба социальных классов, а мотором, толкающим массы к революции, выступает свержение того общественного порядка, при котором противоречия между производительными силами и производственными отношениями настолько велики, что их не удаётся ликвидировать без революционного изменения всего общественного устройства.
Трагичность сталинской эпохи состояла в том, что в тех исторических условиях сталинизм был закономерным продуктом
великой революции и единственным способом для нового общества выжить и отстоять право на существование.
Задумаемся в этой связи, можно ли на основе протекания известных из истории «классических»
великих революций аналитически выделить их причины.
Эти войны были революционны: защита
великой революции против коалиции контрреволюционных монархий.
Во второй половине жизни мне посчастливилось стать свидетелем беспрецедентной
великой революции, испытать партийное руководство в отношении народа, которое началось с борьбы за решение проблем обеспечения базовых материальных условий и продолжилось первоначальным достижением цели всестороннего построения общества средней зажиточности.
Костяк руководящего состава партии был подготовлен и воспитан в ходе
великой революции.
Партийное руководство в отношении
великой революции и самореволюции партии направлено на взаимодействие двух аспектов, благодаря чему можно более эффективно формировать новую ситуацию.
Даже мы, хитровцы, понимаем высокоторжественный момент
великой революции.
События 1968 года, вместо того чтобы оказаться прологом
великой революции, становятся отправной точкой многолетнего и общемирового контрнаступления правых.
Все
великие революции обходятся своим народам дорого, вспомним жертвы и потрясения английской или французских революций.
Ибо часто
великим революциям в подсознании людей предшествует некий центральный образ, предвещающий будущее, который затем проявляется в реальной жизни в бесчисленных эпизодах.
Если возникновение банковского кредита мы считаем первой в цепи
великих революций на пути восхождения денег, то рождение облигации, без всяких сомнений, – это революция под номером два.
Возможно ли, что мы находимся на пороге
великой революции в сознании?
– И даже в тебе, мой дорогой, не будет у них никакой надобности, даже тени надобности после того, как осуществится наконец-то
великая революция.
Выживать за счёт тех ограниченных ресурсов, которые нам дала
великая революция.
Великая революция провозгласила свободу, равенство и братство.
Русская революция в феврале 1917 года началась внезапно, как и подобает
великим революциям.
Все эти картинки, выхваченные из жизни, как нельзя лучше передают настроение масс – настроение, на фоне которого становится особенно понятен каждый акт
великой революции.
Со времени
великих революций семнадцатого и восемнадцатого веков он стал паролем почти для всех, кто был недоволен пережитками деспотизма и феодализма, которые все еще преграждали путь к прогрессу во многих странах.
Добавим к этому, что масштабная бумажно-денежная эмиссия как способ инфляционного финансирования государственного бюджета также стала открытием двух
великих революций XVIII в. (американской и французской).
Вот, когда свершится
великая революция, тогда и потрёмся антеннами, а сейчас будем дискутировать, господа, и не более.
Проходимцы, приспособленцы и прохвосты на корню перехватывают инициативу жертвенных людей (опыт и историческая память
великих революций подтверждает это), которые проливают кровь…
Ибо «логика внутреннего, психологического процесса, лежащего в основе
великих революций, сама по себе должна привести к этому».
Так и сейчас исторический мир переживает
великую революцию – не коммунистическую революцию, которая в глубине своей совершенно «реакционная» и есть лишь гниение разложившихся элементов старого мира, а революцию духа.
Я остановился на двух днях большевизма, как их впоследствии называли – «
великой революцией великого вождя», которая была началом нового «самого гуманного в мире» государства.
Если грандиозность размаха и масштабов русской революции ныне уже вряд ли в ком вызывает сомнения, если в облик преображённой
великою революцией русской государственности всматриваются отовсюду пытливые и пристальные взоры, – то нельзя отрицать, что и итальянские события последнего десятилетия привлекают к себе достаточно зоркое внимание, весьма напряжённый интерес.
Именно слабость государственной власти обусловливает стихийный характер протекания экономических и социальных процессов, что, в свою очередь, делает
великие революции удивительно похожими друг на друга как по фазам развёртывания экономического и политического кризиса, так и по базовым характеристикам.
Трудно нынче, даже мысленно, перенестись на сто лет назад, когда в недрах российского общества вызревала
великая революция.
Историки, конечно, будут искать людей, которым можно было бы вменить в вину или заслугу устройство
великой революции.
Притом он вёл жизнь сумасбродную, расточительную, роскошную, к великому ущербу его отцовского наследства, уже очень расстроенного, и подражал во всём той необдуманной знати, проступки которой приготовляли
великую революцию.
Он связывал интересы с насущными задачами коммунистического строительства и неоднократно указывал, что строительство должно осуществляется «не на энтузиазме непосредственно, а при помощи энтузиазма, рождённого
великой революцией, на личном интересе, на личной заинтересованности…».
До
великой революции продолжались и преследования ереси.
Наоборот, если суждено нам пережить действительно
великую революцию, если история на этот раз не допустит «выкидыша», если мы в силах будем довести революцию до конца, до решительной победы не в освобожденском и не в новоискровском смысле слова, тогда это будет революция с преобладанием элемента крестьянского и пролетарского.
А без насилия над народом он пойдёт на наступательную войну лишь в великих интересах
великой революции против капитала всех стран, и притом революции не обещанной только, не провозглашённой только, а уже осуществляемой на деле, уже проводимой в жизнь для всех и каждого наглядно, для всех и каждого ощутительно.