А в рифмах умирает рок
И правдой входит в наш мирок
Миров разноголосица.
Быть женщиной — великий шаг,
Сводить с ума — геройство.
Быть знаменитым не красиво.
Верю я, придет пора,
Силу подлости и злобы
Одолеет дух добра.
Во всем мне хочется дойти
До самой сути:
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.
Все время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать любить,
Свершать открытия.
Все решительно матери — матери великих людей, и не их вина, что жизнь потом обманывает их.
Все тонет в фарисействе.
Жизнь прожить не поле перейти.
Всегда рядом с неряшливою щедростью самородка следует что-нибудь завистливо рядовое и посредственное. Дела и поступки счастливого соперника кажутся ему чудачеством и безумием.
Всякая стадность — прибежище неодаренности, все равно верность ли это Соловьеву, или Канту, или Марксу. Истину ищут только одиночки и порывают со всеми, кто любит ее недостаточно.
Гений есть кровно осязаемое право мерить все на свете по-своему, чувство короткости со вселенной, счастье фамильной близости с историей и доступности всего живого. Гений первичен и ненавязчив.
Главной бедой, корнем будущего зла была утрата веры в цену собственного мнения.
Дети искренни и не стыдятся правды.
Души не взорвать, как селитрой залежь
Не вырыть, как заступом клад.
Жизнь ведь тоже только миг,
Только растворенье
Нас самих во всех других
Как бы им в даренье.
Жизнь и бессмертие — одно.
Будь благодарен высшим силам
За приворотное вино,
Бегущее огнем по жилам.
Жить и сгорать у всех в обычае,
Но жизнь тогда лишь обессмертишь,
Когда ей к свету и величию
Своею жертвой путь прочертишь.
И над сильным властвует подлый и слабый.
И чем случайней, тем вернее
Слагаются стихи навзрыд.
Искусство первобытное, египетское, греческое, наше, это наверное, на протяжении многих тысячелетий одно и то же, в единственном числе остающееся искусство. То какая-то мысль, какое-то утверждение о жизни, по всеохватывающей своей широте на отдельные слова неразложимое…
Как непомерна разница
Меж именем и вещью!
Зачем Россия красится
Так явно и зловеще!
Как усыпительна жизнь!
Как откровенья бессонны!
Книга есть кубический кусок горячей, дымящейся совести — и больше ничего.
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышит почва и судьба.
Кому быть живым и хвалимым,
Кто должен быть мертв и хулим, —
Известно у нас подхалимам
Влиятельным только одним.
Легко проснуться и прозреть,
Словесный сор из сердца вытрясть
И жизнь, не засоряясь впредь.
Все это — не большая хитрость.
Любить иных — тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Загадке жизни равносилен.
Любовь — удивленья мгновенная дань.
Любят все, не замечая небывалости чувства.
Марксизм слишком плохо владеет собой, чтоб быть наукой. Науки бывают уравновешеннее. Марксизм и объективность? Я не знаю течения, более обособившегося в себе и далекого от фактов, чем марксизм.
Мирозданье — лишь страсти разряды,
Человеческим сердцем накопленной.
Мне кажется, чтобы ее <красоту жизни> увидеть, требуется нетронутость воображения, первоначальность восприятия.
Насильственно ничего не возьмешь. К добру надо привлекать добром.
Наследственность и смерть — застольцы наших трапез.
Не надо любить так запасливо и торопливо, как бы из страха, не пришлось бы потом полюбить еще сильней.
Не потрясенья и перевороты
Для новой жизни очищают путь,
А откровенья, бури и щедроты
Души воспламененной чьей-нибудь.
Не спи, не спи, художник,
Не предавайся сну, —
Ты — вечности заложник
У времени в плену!
Невежда начинает с поучения и кончает кровью.
Нельзя быть злодеем другим, не будучи и для себя негодяем. Подлость универсальна. Нарушитель любви к ближнему первым из людей предает самого — себя.
Нелюбовь почти как убийство.
Несвободный человек всегда идеализирует свою неволю.
Неуместно и несвоевременно только самое великое.
Ничего
Не может пропасть. Еще менее —
Семья и талант.
Но старость — это Рим, который
Взамен турусов и колес
Не читки требует с актера,
А полной гибели всерьез.
Но чудо есть чудо, и чудо есть Бог.
Когда мы в смятеньи, тогда средь разброда
Оно настигает мгновенно, врасплох.
О государства истукан,
Свободы вечное преддверье!
О, знал бы я, что так бывает,
Когда пускался на дебют,
Что строчки с кровью — убивают,
Нахлынут горлом и убьют!
Под посредственностью обычно понимают людей рядовых и обыкновенных. Между тем обыкновенность есть живое качество, идущее изнутри и во многом, как это ни странно, отдаленно подобное дарованию. Всего обыкновеннее гениальные люди… И еще обыкновеннее, захватывающе обыкновенна — природа. Необыкновенна только посредственность, то есть та категория людей, которую составляет так называемый «интересный человек». С древнейших времен он гнушался делом и паразитировал на гениальности, принимая ее как какую-то лестную исключительность, между тем как гениальность есть предельная и порывистая, воодушевленная собственной бесконечностью правильность.
Поэзия, не поступайся ширью.
Храни живую точность: точность тайн.
Не занимайся точками в пунктире
И зерен в мере хлеба не считай.
Рука художника еще всесильней
Со всех вещей смывает грязь и пыль.
Преображенней из его красильни
Выходят жизнь, действительность и быль.
Сестра моя — жизнь и сегодня в разливе
Расшиблась весенним дождем обо всех,
Но люди в брелоках высоко брюзгливы
И вежливо жалят, как змеи в овсе.
Смерть можно будет побороть
Усильем воскресенья.
Страсть, как науку,
Обожанье, как подвиг, постичь.
Талант — единственная новость,
Которая всегда нова.
Тишина, ты — лучшее
Из всего, что слышал.
Уму непостижимо, какие противоположности совмещает в себе этот человек.
Царство растений так легко себе представить ближайшим соседом царства смерти. Здесь, в зелени земли, между деревьями кладбищ, среди вышедших из гряд цветочных всходов сосредоточены, может быть, тайны превращения и загадки жизни, над которыми мы бьемся.
Цель творчества — самоотдача,
А не шумиха, не успех.
Позорно, ничего не знача,
Быть притчей на устах у всех.
Что делается сейчас с жизнью вообще, с человеческой жизнью в России, и почему рушатся семьи?
Что сравниться с женскою силой?
Как она безумно смела!
Чтоб тайная струя страданья
Согрела холод бытия.
Этим и страшна жизнь кругом. Чем она оглушает, громом и молнией? Нет, косыми взглядами и шепотом оговора. В ней все подвох и двусмысленность. Отдельная нитка, как паутинка, потянул — и нет ее, а попробуй выбраться из сети — только больше запутаешься.
Я не люблю правых, не падавших, не оступавшихся. Их добродетель мертва и малоценна. Красота жизни не открывалась им.
Источник: Словарь афоризмов русских писателей. Составители: А. В. Королькова, А. Г. Ломов, А. Н. Тихонов