Игры Камня

Сергей Элгрин (2024)

Жители средневековья, искусный мастер меча и присоединившаяся к нему в путешествии девушка, через особые Врата странствуют по заброшенным мирам, по другим вселенным, в поисках чудесного замка с высокими технологиями, который обеспечит их всеми желаемыми благами и сделает бессмертными. В этом путешествии им помогает и выступает провожатым необычный древний каменный амулет, способный разговаривать, видеть, слышать, управлять «волшебной» техникой в замках, и называющий себя странными загадочными словами — «Искусственный Интеллект», «компьютер», «робот».

Глава 3. Древний артефакт

Утром Инсаэлия Гринвайн уже поджидала меня у выхода из домика. Она смотрела на меня тепло и весело, но никаких проявлений близости себе не позволяла — не хотела, чтобы деревенские заметили нас за подобным. Приветствуя, она меня не поцеловала и не обняла, а лишь сказала:

— Привет, Содэрик.

— Привет-привет, дева рассвета.

— Что? — она удивлённо подняла брови.

— Это из песни одного древнего народца… Ну, что будем делать сегодня?

— Прежде всего, — сказала она, — я хочу, чтобы ты попробовал это.

И она протянула мне что-то завёрнутое в тряпку. Я развернул и увидел тёплый дымящийся пирог.

— Мы с мамой приготовили. Я встала засветло, чтобы успеть сделать его.

— Из тебя получится замечательная супружница.

Она наморщила носик:

— Какое-то странное слово. Как будто название какого-то насекомого.

— А с чем пирог?

— С яблоками, — торжественно объявила она.

Затаив дыхание, она следила за тем, как я кусаю. Пирог был довольно вкусный, и, самое главное, тёплый, только что приготовленный — а это одно из важнейших свойств выпечки. Но ничего особенного про него сказать не могу. Пирог как пирог. Честно говоря, я не особо разбираюсь в пирогах. Я вряд ли бы отличил этот пирог от любого другого.

Тем не менее, я с удовольствием прожевал кусок и благодушно, напоказ, простонал, пока Инсаэлия, расплываясь в довольной улыбке, наблюдала за мной.

— Спасибо, рыжая фея, — сказал я и убрал остатки пирога в сумку.

— Не за что. Ты собираешься и дальше меня так называть?

— Ты сама первая это придумала. Что — больше не называть?

— Ну… иногда можно.

Я собрался что-то ответить, но она протянула мне бурдюк.

— На, запей.

Это снова было домашнее вино дома Гринвайн. Не зелёное.

— Знаешь, печально было бы, — сказал я после нескольких глотков вина, — покидать эти места, так и не попробовав легендарного зелёного вина.

Она криво усмехнулась.

— В нашей семье его тоже никто не пробовал. У нас есть только фамилия.

— А рецепт имеется?

Она удивлённо посмотрела на меня.

— Вроде есть.

— Если ты хочешь попробовать зелёного вина… Хотя нет, забудь…

— Нет, что ты хотел сказать? Продолжай.

— Ну, это будет звучать слишком запутанно и загадочно… пока что… позже всё поймёшь… Так вот, если мы найдём нужный мне артефакт, если ты… этот момент я пока пропущу… и потом если ты принесёшь рецепт вина — то мы с тобой вскоре сможем это вино попробовать.

— Что именно ты пропустил?

— Неважно. Сейчас, пока нет нужного артефакта, не имеет смысла об этом говорить.

— Что ты задумал? Что ты ищешь? Какова твоя цель?

— Говорю же, потом скажу.

— Ну… ладно, — неуверенно сказала она.

— Ну что, пойдём, поищем артефакт?

— Ага, — она кивнула. — Пошли.

И мы пошли.

Инсаэлия повела меня по улочкам деревни. Мы подошли к одному домику, и там я увидел полного мужика — хотя нет, парня… из-за полноты он казался взрослее… Парня, в возрасте примерно как Инсаэлия, который сидел на крыльце и что-то строгал ножом из бруска.

— Привет, Барил! — весело обратилась Инсаэлия.

— Сэлия! — ответил он, кивнув. Взгляд его переместился на меня.

— А это кто? Тот чужак, которого, говорят, ты привела вчера в деревню? Замуж за него собираешься?

Инсаэлия хохотнула, но смущённо опустила взгляд.

— Может, и собираюсь, тебе-то что! — весело сказала она. — Не за тебя же идти, жирная свинья.

— М-м-м, жирная свинья, — почти ласково, смакуя эти слова, проговорил Барил. — Я уже забыл эти детские обзывалки. А помнишь, как мы тебя называли Рыжей Ведьмой и несколько раз пытались сжечь?

Он взглянул на меня и добавил:

— В шутку, конечно же.

— Помню-помню, — отозвалась Инсаэлия. — Всем детским обидам я веду учёт. Все, кто меня обижал, у меня записаны в специальную книжицу.

— Записаны, — фыркнул он. — Что ты мне лапшонью вешаешь? В нашей деревне никто не умеет читать и писать.

— Ты забыл, из какого я рода?! Мы из дома Гринвайн. Вся Луговица когда-то принадлежала нам и была нашей вотчиной.

— Ох, простите, леди Гринвайн, — он усмехнулся и карикатурно поклонился. — Как смеем мы, сирые крестьяне, равнять вас по себе.

Я ждал, когда этот спектакль закончится, и чувствовал, что у меня чешется спина.

— Барил, — сказала девушка. — Помнишь, когда мы в детстве играли в развалинах, ты нашёл там какие-то штуки и принёс к себе домой?

— Припоминаю, — сказал он. — А к чему ты это?

— Видишь ли, нам нужно взглянуть на эти штуки. Они всё ещё у тебя?

Он мгновение помолчал, переводя непонимающий взгляд с неё на меня. Такая просьба и предмет беседы были для него внове.

— Ну… да, — сказал он. — Эти штуки у меня. Лежат на видном месте, для красоты.

— Покажи их, будь любезен, — сказала Инсаэлия.

Он снова мгновение помолчал, потом тяжко вздохнул, отложил брусок и нож и тяжело поднялся на ноги.

— Сейчас.

Он исчез в дверном проёме, а Инсаэлия повернулась ко мне. Она смотрела с улыбкой.

— Ну как, есть от меня польза?

— Конечно. Спасибо тебе большое. Спасибо, что помогаешь мне.

— Ты должен будешь мне всё рассказать. Всё-всё-всё.

— Обещаю.

Скрипнула дверь, на крыльце появился Барил. Тяжело спустившись по проседающим под его весом ступеням, он подошёл к нам и положил на землю две странные здоровенные штуковины. Одна из них выглядела как куб, покрытый декоративными завитушками, а другая напоминала большую шестерню, только со странной формой зубцов.

Инсаэлия уставилась на меня, я склонился над артефактами, достал из-за пазухи амулет и направил на предметы.

Когда амулет смотрел на шестерню, ничего не происходило. Когда я направил его на куб, камушки и стёклышки на амулете замерцали красным. Барил шумно выдохнул и отшатнулся, Инсаэлия тоже испустила удивлённый вздох.

— Ого! — вскрикнули они в унисон.

— Что это такое? — спросил Барил.

— Что происходит? — спросила Инсаэлия.

Я взглянул на неё и указал на куб:

— Эта штука нам и нужна.

— Х-хорошо.

— Что только что произошло? — продолжал удивлённо вопрошать Барил. — Что это у тебя, чужестранец? — он указал на мой амулет.

— Я ищу древние артефакты из таких развалин, как тот ваш замок, для одного важного дела, и этот амулет помогает мне определять, какие артефакты мне нужны, — я постарался ответить в общих чертах, не вдаваясь в детали.

— А почему он мерцает? Это какая-то магия? Колдовство?

— Нет-нет, — успокаивающе ответил я. — Это прибор, машина.

Барил смотрел на меня непонимающе.

— Что это за прибор такой?

— Очень сложный прибор. Он тоже относится к артефактам, оставшимся от древнего народа, которому некогда принадлежали все эти загадочные замки.

Инсаэлия в нетерпении сказала:

— Барил, нам нужен этот артефакт, и мы его забираем!

— Ну… ладно, — он испуганно покосился на куб и на мой амулет. — Забирайте.

— Спасибо, — сказала она, а я подхватил куб.

Мы оставили Барила растерянно стоять над древней шестернёй и двинулись вперёд по деревенской улочке.

— Куда теперь? — спросила Инсаэлия.

— К развалинам.

Когда мы покинули деревню и вышли на луговые просторы, она спросила:

— Когда ты мне всё расскажешь?

— На месте расскажу.

Мы прошли мимо холма с одиноким деревом.

— Место, где мы познакомились, — с улыбкой сказала Инсаэлия, провожая холм взглядом.