Чужая душа. Славянская сага. Часть 1. Аркона

О. П. Фурсин

Перед вами книга, отнесенная авторами к жанру исторического фэнтези.О чем еще книга? Об эзотеризме. И, наряду с сакральной Еленой Блаватской, будет на ее страницах некая Джулия Вонг. Что, не смотрите «Битву экстрасенсов»? Да мы в целом тоже.Есть ли в книге иностранная разведка? Конечно. Есть, к примеру, родноверы современные, попросту говоря, неоязычники. Есть, в конце концов, американские мормоны, и Митт Ромни собственной персоной, есть масоны! А есть ли ФСБ? Обижаете…

14. «Отпусти меня»

Даже если бы меня не учили философии, то точно научили тому, что дважды два — четыре. Два плюс два тоже четыре. И это незыблемо. Даже в том сумасшедшем мире, в котором я пребывала в последнее время. Даже в нем…

Я начинала складывать, и все приходило в исходную точку. Авария. Сашина клиническая смерть. Девятеро, меня окруживших в моем видении, и теперь, благодаря Световиту, я уже узнавала некоторые лица. Потом сны. Потом перемены в Саше. И, наконец, изнасилование. Круг замыкался. Причина была в аварии. И в смерти, момент отчета. Нулевой километр. Искать надо было там.

Если у меня была иная жизнь, у Саши она могла быть тоже. Эта, что теперь, она новая. Она другая.

Потому что со мной был не Саша. Это был другой мужчина. Он имел другие глаза и голос, иные повадки, он стал сильнее себя самого раза в два, и это после страшных травм, и он меня не любил. В конце концов, как ныне принято выражаться, он трахался иначе. Любил меня, простите, конечно же…

Только он не любил, он именно что трахал меня! Все, извините, не буду больше, хватит. Дважды два — четыре, и два плюс два тоже. Правда сама по себе не может быть неприличной, в конце концов, даже если грубо выражена. То, что он со мной сделал, красивей не назовешь, как ни старайся.

Я заперлась в своей комнате. Представить себе не могла, чтоб кто-то видел меня такой. С разбитыми губами и носом, с синяком на щеке. Тени под глазами, кожа желтая. Страшно болело и распухло плечо. Приходилось слышать, что человеческие укусы ядовиты. Теперь знаю не понаслышке.

Трое суток Варвара не могла занести ко мне еды, я не пускала ее. Свой санузел в детской, оборудованный заботливым свекром, спасал от иных потребностей. Странно, что они вообще были, я с трудом проглатывала глоток воды. Дверь я забаррикадировала тем, что нашла. Полка, столик, даже какие-то мягкие игрушки. Дверь меня пугала, я не хотела ее видеть.

Я то и дело вскакивала с постели, ходила от угла к углу, опасливо посматривая на дверь. Пыталась подпереть ее еще и своим телом, но надолго меня не хватало. Да и страшно было, что я близка к двери, по-честному.

Саша меня не спрашивал, по словам Варвары. Чем-то там загрузил его свекор на работе, возвращался поздно, даже поесть не просил.

Спать я тоже не могла. Свалилась только на исходе третьих суток, в недолгое забытье. Ничего хорошего мне это не принесло.

Снова сон, только не прошлое в нем, и не пугающая меня Мара, и даже не викинги.

Мне приснился Саша. Не нынешний, а тот, любимый и любящий.

Он был заточен, как и я, но не в комнате. Это было дерево, настоящее дерево, похожее на баобаб. Ствол разветвлён дихотомически⁷², и Саша заточён в правой ветви. Мне было видно лишь его лицо. Это была маска смерти, или посмертная маска, как хотите, но я узнала в этом трагическом лице черты своего любимого, а вот в нынешнем муже своем я не видела Сашу…

Я понимала во сне, что он жив, но едва дышит. В какое-то мгновение он открыл глаза. Словно дуновение ветерка в жаркую погоду. Глаза были синими-синими, как раньше. Он сказал мне:

— Выпусти меня, моя девочка. Ты можешь. Одна ты и можешь. Отпусти, пожалуйста. Выгони его. Не бойся, ты точно сможешь…

Я слышала свой крик во сне. Я услышала его и наяву. Пазл сложился, и дважды два стало четыре.

Теперь я знала, что со мной не Саша. Теперь я знала, что со мной другой, и взгляд его, конечно, был мне знаком. Это был Бьорн из моей прошлой жизни.

Пусть кто угодно считает меня сумасшедшей, я и сама знаю. Пусть я не могу объяснить того, что случилось, но я знаю!

— Мариночка, родненькая, что ж вы так кричите…, откройте мне дверь, я Вам поесть принесла. И новопассит, и феназепам, Вам надо, Вы вчера еще хотели, да побоялись открыть. Нет его, изверга, на службе он. Я дверь входную заперла изнутри, ему не открыть. Будет звонить, так пойду. Пусть ругает, только Вы меня пустите. Я Вам хорошего хочу…

Я быстренько разгребла кучу у двери. Колотилось сердце, дрожали руки. Открыла.

Варвара проскользнула в дверь, и тут же стала помогать закрывать её, защелкнув замок на ключ, перекрестилась трижды торопливо.

— Ну вот, ну вот, девочка моя. Ну, ничего, что с нами, бабами, только не случается, девять жизней у нас, не меньше, а у Вас первая только и потрачена… Вот, мешок с хлебом, да огурчики соленые, и салатик Ваш любимый уложила, и котлетку. Картошечки нажарила, тут не до фигуры, моя хорошая, да и что с фигуры той осталось, кости одни…

Она сорвала с плеча холщовую сумку, и совала мне ее в руки. А у меня начался смех. Истерика, конечно, понимаю, но остановиться я не могла. Значит, худая я, кожа да кости, и никому не нужная совсем. А эта тоже полезет мне под платье проверять?

Я смеялась, а по лицу катились слёзы, Варвара утирала их, крестила меня. Нескоро все кончилось.

Она накормила меня, уложила. Прикрыла одеялом. Я приняла лекарства. И провалилась в долгий, исцеляющий сон. Варвара закрыла меня сама, дважды повернув ключ в замке.

Утром проснулась гораздо свежей и сообразительней, чем была. Промониторила интернет на предмет нахождения в городе одной особы. Джулия Вонг, вот как ее звали.

Помнится, год назад Ирка потащила меня на лекцию. Точнее, вызвонила меня и настояла, чтоб я заявилась. Я с трудом успевала, и бежала по Маросейке, задыхаясь. Добежала до «Ведьминого счастья», оказался магазин эзотерики, большой, двухэтажный. С курящимися благовониями на первом этаже, с рядами книжных полок, где все этакое загадочное, от советов по тарологии, через книги Блаватской и прочих заумных — до нумерологии и магии. Со вторым этажом, где в лекционном зале я с трудом нашла подругу, охраняющую моё кресло чуть не зубами. Чтоб слушать потом о Каббале⁷³ еврейской, и, как ни странно, китайской. Пытаться понять, что такое Род и его эгрегор⁷⁴… Что-то там она говорила о клинической смерти, как та может изменить судьбу. Что-то такое, что вот теперь не дает мне покоя, царапает сознание изнутри…

Я нашла её телефон на сайте магазина.

— Госпожа Вонг, мне необходимо встретиться с Вами. Поймите, это вопрос жизни и смерти. Я должна видеть Вас сегодня. Иначе умру…

— Ну-ну, — стал отвечать мне спокойный, холодноватый голос…

Да, я помню, она не соответствовала моим представлениям обо всем эзотерическом. Белокожая блондинка с серо-голубыми глазами, облик такой, лишенный эмоциональных черт. Именно холодноватая.

— Что ещё за разговоры о смерти? И к чему эта экзальтация? Мы с Вами люди современные, Вы, барышня, даже если беременны, имеете шанс прожить долго и счастливо оставшуюся жизнь. И ребенок Ваш тоже. Времена, знаете ли, меняются…

— Да причём тут моя беременность, Вы о чём? Мне нужна Ваша помощь совсем по другому поводу.

— Коли по другому, так и ведите себя иначе, чем беременная гимназистка. Вы знаете мои расценки. Я верю в Вашу порядочность. Надеюсь на свои силы, так в чём вопрос? Встрече нашей ничто не противится. Вы можете быть сегодня в шесть в кафе напротив магазина? Чудненько. Вы меня знаете, сами меня и найдёте. Я Вас искать не буду. Но ничто не помешает мне выпить чашку капучино с восемнадцати ноль-ноль до восемнадцати пятнадцати. Учтите, дольше я Вас ждать не буду…

Дочь Утренней звезды, Адепт Хаоса и Бездны и впрямь ждала меня в кафешке напротив магазина, как обещала. Но вначале Варвара открыла мне дверь в назначенный час, я выскользнула на улицу, где тут же села в такси. Не то чтобы ближний свет от Томилино до Маросейки, и пробки ведь, но я рассчитала правильно. Вошла в кафе минута в минуту. И тут же нашла Джулию Вонг.

Все, что можно было рассказать о Саше, я рассказала. О прошлой своей жизни я не стала ей говорить. Эзотерик она или нет, а оказаться в больнице особого назначения мне не хотелось бы. Возможно, туда мне и дорога, учитывая все прочие равные обстоятельства, но хотелось бы оттянуть этот момент подальше. Быть может, что-нибудь я и пойму до того, как привяжут к койке. Или станут давать разряды… Впрочем, кажется, там попроще теперь, человечней… А вдруг нет? Проверять не хочется.

Неодобрительно поглядывая на очки, скрывавшие у меня чуть не половину лица, на кусок пластыря на носу и всё еще опухшую губу, Джулия, которая, конечно, никак не Вонг отроду (Маша? Наташа? Танька? А главное, никакая не Вонг. Иванова, либо, Петрова, либо Сидорова. Может, Гаврикова или Мишина), вещала:

— Ну что же, очень интересно, моя дорогая. Очень. Скажу прямо, слышу такое в первый раз. Ну, не смотрите на меня с удивлением. Не все, о чем я вам рассказываю на лекциях, пережито мною лично. Вы же понимаете, что лекционный материал — это некие выжимки, как у больших ученых, так и у нас, из общего опыта.

Она пожевала тщательно накрашенную губку, отчего та перестала быть тщательно крашенной, и явно хозяйка ощутила посторонний вкус во рту. Скорей всего, ягодный — клубника или малина, мне так показалось. Смешно, ведет себя как мужчина, которому помада — странный и лишний раздражитель, и любопытно, вкусная ли. И вообще, в этой женщине есть нечто странное. А в ком его нет? Тем более, то, что называется ее профессией, тоже, знаете ли….

— Сущности, что вселяются в наши тела, они ведь разные. Обычно это души, что не могут покинуть наш мир из-за внезапной кончины, особенно насильственной. Назовите их квартирантами или подселенцами, суть не в этом. А в том, что они охотятся за нашей энергетикой, и только. Управлять нами самими им всё же сложно, хоть и возможно. А уж отстранять нас самих, вытеснять из наших тел… Можете ли Вы понять, какая это сильная сущность тогда? Вы можете осознать, какая это опасность для Вас? Это не квартирант, это хозяин!

Я слушала, леденея.

— Я поговорю с раввинами, они с библейских времен гоняются за бесноватыми. Диббук!⁷⁵ Это страшно. Но объяснимо: душа Вашего мужа была не просто ослаблена или больна, он ведь, по сути, умер! Вот Вам и невозможность борьбы, и уступка Демону… Вы правы, я всегда настороженно относилась к клинической смерти и последующей реанимации. Говорят, сердце «завели», а по мне, душу вернули в тело. Но какую? Путаница возможна. Вот она и произошла.

Я стала совать ей деньги, уповая на то, что это даст ей стимул к поискам выхода. Да, мне было стыдно за себя: я изменила всему, что считала правильным. Всё, что я считала до сих пор невозможным, происходило со мной. А я ведь даже допуска не давала никогда невозможному. Оно обрушилось на меня со страшной силой, словно в отместку.

Странно, денег она не взяла. Я почувствовала себя пациентом, от которого отказались врачи. Видя моё огорчение, ощущая мою растерянность (люди, претендующие на звание эзотерика, физиономистами и эмпатами должны быть по умолчанию), она поспешила сказать:

— Вы, милая, оставьте деньги пока при себе, я не готова прямо так, с бухты-барахты, вступить с Демоном в схватку. И не знаю, сумею ли Вам помочь. Я догадываюсь, что многие люди считают меня бессовестной лгуньей, но ведь это не совсем так, а точнее, совсем не так… Вы православная? Сходите к священнику, нужно молитвы вычитать, скажите ему, что живёте с бесноватым, и Вам нужна защита. Я не знаю в Москве католика-экзорциста, да и нигде уж теперь не знаю, Европа-то теперь… простите, пушным зверьком облеклась… храмы под гей-клубы отдали! Ну, буду спрашивать, мир не без чудаков, и не без добрых людей. Делать ведь что-то надо. Начните с чего-нибудь Вы, а я тоже не дремать пойду. Диббук. Надо же…

Я сказала ей, что хочу уйти из дома, убежать. Она взглянула на меня с сожалением:

— Да разве от него вот так-то просто уйдёшь? Он ведь не зря рядом с Вами возник, милая. Можно сказать, он Вас-то и искал, деточка. И найдя, просто так не оставит. Что-то ему нужно от Вас…

Примечания

72

Дихотоми́я (греч. διχοτομία: δῐχῆ, «надвое» + τομή, «деление») — раздвоенность, последовательное деление на две части, более связанные внутри, чем между собой.

73

КАББАЛА́ (קַבָּלָה, буквально: `получение`, `предание`), эзотерическое еврейское теософское учение с выраженными элементами мистики и магии (теургии). В отличие от чистой мистики каббала предпочитает непосредственным путям познания Божества созерцание, размышление, молитву и стремление постигнуть скрытый, истинный смысл Торы и других священных книг, заключающих, по мнению каббалистов, символическое описание Бога и Божественных процессов. Вместе с тем каббале, как и мистике, свойственно стремление приподнять завесу таинственного и непостижимого, использование символов как единственно адекватного средства выражения и предпочтение интуитивного мышления дискурсивному.

74

Эгре́гор (от др. — греч. ἐγρήγορος «бодрствующий») — «ментальный конденсат», порождаемый мыслями и эмоциями группы (общности) людей или животных и обретающий самостоятельное бытие. Понятие используется в эзотеризме и оккультизме.

75

Диббук (идиш ‏דיבוק‏‎ — ди́бук, от иврит — прилепившийся) — злой дух в ашкеназском еврейском фольклоре, являющийся душой умершего злого человека. Душа-диббук не может расстаться с земным существованием из-за своих преступлений (например, самоубийства) и ищет живой организм, в который может вселиться. Концепция диббуков похожа на демонов и духов, которых изгоняют в католической церкви в процессе экзорцизма и православной вычиткой молитвами. Предполагается, что душа, которая в своей земной жизни не закончила своё предназначение, может завершить его в форме диббука. Концепция диббуков упоминается в каббалистической литературе с XVII века. Диббук изгоняется цадиком и десятью другими членами еврейской общины, которые при этом одеты в погребальные рубашки. При процедуре изгнания диббука сжигают ароматные вещества, читают молитвы и трубят в шофар.