Чужая душа. Славянская сага. Часть 1. Аркона

О. П. Фурсин

Перед вами книга, отнесенная авторами к жанру исторического фэнтези.О чем еще книга? Об эзотеризме. И, наряду с сакральной Еленой Блаватской, будет на ее страницах некая Джулия Вонг. Что, не смотрите «Битву экстрасенсов»? Да мы в целом тоже.Есть ли в книге иностранная разведка? Конечно. Есть, к примеру, родноверы современные, попросту говоря, неоязычники. Есть, в конце концов, американские мормоны, и Митт Ромни собственной персоной, есть масоны! А есть ли ФСБ? Обижаете…

15. Ближние и враги

Годам к десяти я потребовала от Белогора внести в мое обучение умение обращаться с оружием. Хорошо сказано. На самом деле моя просьба к Белогору прозвучала так:

— Дед, хватит уже Яромиру с Веславом носы задирать передо мной. Попроси Людоту-коваля выковать мне меч… Научи меня бой на мечах вести, ты ж умеешь. Все говорят, что ты — лучший!

Я знала, что просьба моя могла не понравиться волхву, но чтоб настолько… Обычно, если ему что-то не нравилось, он сводил брови на переносице, смотрел на меня с укоризной. А тут его глаза заметали молнии…

— Чтоб я этих слов больше не слышал. Говорил я тебе, что доля твоя иная, хоть ты и княжна, а все одно, женщина. Ведислава, пойдешь замуж за воина, вот он и будет крепко меч сжимать в руках, а ты за его спиною. И весь сказ. С братьями равняться не след. Твой отец великий воин, Яромиру есть на кого равняться. Веслав в движды посвящён, ему Световита защищать, и того больше требуется. Братья не носы задирают, а свое дело делают. У тебя своё…

— А за кого замуж, дедушка? Роды наши уж на кресте распяты, одни мы Веру держим. Не пойду я за предателя, хоть убейте. Тётка вон сходила уже, сама не рада. А на Руяне мне жениха нет, ране все мне братья и свойственники…

— Найдет отец жениха. Не завтра ещё выходить. И к делу не относится.

— Отец говорил, война большая идёт. Есть король у данов, есть и сила.

— Да хоть бы и трижды война. Она не женщинами ведётся.

— Дед, а на мечи бросаться, когда беда, это женское, да? Или в огонь, чтоб в плену не быть? Я ведь не маленькая, что в плену княжну ждёт, знаю.

Он растерялся. Кажется, я нанесла ему удар значительно большей силы, чем рассчитывала.

У него даже губы дрожали, когда он спросил:

— А на нас ты уже не надеешься, дщерь? Скажи, почему ты боишься?

А как я могла сказать, когда обещала молчать. И кому обещала, князю Тетыславу…

В один из приездов своих в Аркону отец взял меня с собой на свою лодию, поплавать, развеяться, как было сказано. Не в первый раз выходила я под парусом в море, но и не в десятый. У отца вечно были дела. Развлекать меня некогда было. Можно представить, как я обрадовалась. Зря…

Мы вышли ближе к вечеру. Лёгкая и подвижная дощатая отцовская лодия с тремя парусами неслась по волнам легко, играючи, свежий ветерок играл моими волосами. Погода уже была осенней, и хоть лучи солнца ещё пронизывали воду, но холодновато было. Я накинула по настоянию тетки крзно⁷⁶ из волчьего меха, подарок отца. Куталась в него, радовалась подарку.

Да и вниманию отцовскому. Белогор одарил меня такой любовью, которой хватило бы на многих. Но отец оставался моим отцом; недаром жрец настоял, чтоб я звала его дедом: он понимал, что не мог бы занять место князя Тетыслава в сердце его дочери. Отец обнимал меня своими сильными руками, целовал — и чувство полной, абсолютной защищенности охватывало меня разом. Как когда-то, когда я была совсем маленькой, а он подхватывал меня, спотыкающуюся, едва ковыляющую, чтобы не упала, чтоб не расшиблась…

Какое-то время огибали мы Арконский мыс, а потом, как ни странно, по отцовскому приказу, корабельщики опустили паруса, оставили весла, и мы стали качаться на легких волнах. На мой вопрос, почему, отвечал отец:

— У меня встреча с другом, дочь моя. Давай подождём, сегодня он может заставить меня ждать себя, у него в руках многое. В другой раз, посмотрим, и пождёт меня, другие-то ждали, бывало…

Странно, что друг мог бы заставить ждать князя, или отец мог заставить ждать себя искреннего друга. Но князь Тетыслав обнимал меня, мы были вместе, и, в общем, было все равно, кого ждать. Да и не пришлось долго. Совсем скоро появилась точка из моря, которая довольно быстро двигалась к нам, и позднее превратилась в лодию. Непохожую на нашу: широкую, с одним парусом посреди, со многими веслами и гребцами.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

76

Верхнюю половину тела простой народ защищал от ненастной погоды и холода тем, что обертывал вокруг всего тела большой кусок грубой шерстяной ткани или целую, надлежащим образом обработанную баранью, волчью или медвежью шкуру. Для такой накидки у древних славян было специальное название плашть (от лат. pallium), а для специальной роскошной меховой накидки название крзно, кьрзно. Оба названия засвидетельствованы в источниках X и XI веков. Особенный интерес представляет второе название, так как из грамот Оттона II от 937, 970 и 983 го годов мы видим, что полабские славяне сдавали немцам корзна (crusina, crusna) для уплаты десятины. Славянское корзно принадлежало к числу тех вещей, которые в большом количестве заимствовались немцами (kiirzen) и вообще населением Западной Европы, где позднее стало известно под названием склавина, склавония, франц. esclavine, немецк. slaveme.