Танец воров

Мэри Пирсон, 2018

Когда патриарх семьи Белленджер умирает, его сын Джейс становится новым патри. Даже соседние королевства преклоняются перед силой этой семьи, которая всегда жила по своим законам. Молодая королева посылает Кази, бывшую легендарную воровку, разобраться в нападении на новое поселение. Прибыв в далекие земли Белленджеров, Кази встречает Джейса и понимает, что знает о нем далеко не все. Когда неожиданный поворот событий тесно связывает их, начинается игра в кошки-мышки, в которой их действия и мотивы становятся все запутаннее. Но пытаясь выполнить свои тайные миссии, Кази и Джейс рискуют потерять не только жизни, но и сердца.

Mary E. Pearson

Dance of Thieves

Copyright © 2018 by Mary E. Pearson

Book designed © Rebecca Syracuse

© Ольга Захватова, перевод на русский язык, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

* * *

Посвящается Аве, Эмили и Лие, моим смелым и неудержимым девочкам

Записывай, велел он мне.

Прибыв на место, записывай каждое слово, пока не забылась истина.

И теперь мы записываем, по крайней мере те части, которые помним.

— Грейсон Белленджер, 14 лет

Глава первая. Казимира из Брайтмиста

Призраки не исчезли.

Они застыли в пространстве, ледяными голосами нашептывая предостережения. Но меня они не пугали.

Я уже знала истину.

Духи — они никогда не уходят. Взывают к тебе в самые неожиданные моменты. Руки их сплетаются с твоими руками, тянут за собой по тропинкам, ведущим в никуда. «Сюда, сюда!» — влекут они. Я почти научилась заглушать их голоса.

Мы ехали через долину Стражей, сверху на нас смотрели руины Древних. Мой конь настороженно навострил уши, хрипло фыркнул. Он тоже все знал. Чтобы успокоить, я похлопала его по шее. Со времен Великой битвы прошло шесть лет, но шрамы были по-прежнему видны: заросшие травой перевернутые повозки; разбросанные кости, вырытые из могил голодными хищниками; устремленные к небу ребра гигантских брезалотов; птицы, сидящие на изящных выбеленных клетках.

Я ощущала присутствие любопытных призраков: они парили среди нас, пристально наблюдая. Один из них прижал холодный палец к моим губам, предостерегая: «Т-с-с-с, Кази, держи рот на замке».

Пока Натия бесстрашно вела нас вглубь долины, наши взгляды скользили по скалистым утесам, замечая следы послевоенной разрухи, которая постепенно поглощалась почвой, временем и памятью, словно зайца проглатывала змея. Пройдет немного времени, прежде чем этот хаос окажется погребен в чреве земли. И кто тогда будет помнить?

На середине пути, когда долина сузилась, Натия остановила лошадь, спешилась и достала из седельной сумки сложенную белую ткань. Рен последовала за ней — ее худые ноги двигались по земле тихо, словно птицы. Синове замешкалась, бросив на меня неуверенный взгляд. Хотя она и была сильнее всех нас, не спешила покидать седло. Даже при ярком солнце ей не нравились беседы о призраках: те слишком часто наведывались в ее сны. Заметив тревогу Синове, я ободряюще кивнула, и мы обе соскользнули с лошадей.

Натия, теребя ткань в смуглых пальцах, остановилась у большого зеленого кургана. Она будто знала, что скрывалось под плетеным травяным покрывалом. Это длилось всего несколько секунд, но показалось вечностью. Девятнадцатилетняя Натия была на два года старше нас, но в этот момент она выглядела гораздо взрослее. Эта девушка видела то, о чем нам лишь доводилось слышать.

Натия, слегка покачав головой, подошла к разбросанной куче камней и принялась складывать их в скромный мемориал.

— Кто здесь похоронен? — отважилась спросить я.

Натия плотно сжала губы.

— Джеб. Его так звали. По традициям далбретчей его тело сожгли на погребальном костре. Здесь я закопала его немногочисленные вещи.

«Потому что так принято у бродяг», — подумала я, но не высказала этой мысли.

Натия мало рассказывала о прежней жизни — о жизни, которая была у нее прежде, чем она прибыла в Венду и стала рахтаном. Впрочем, я тоже редко говорила о минувших днях. Некоторым событиям лучше оставаться в прошлом.

Рен и Синове неловко переминались с ноги на ногу, приминая сапогами траву. Натия не любила проявлять сентиментальность, даже тихо, как сейчас, особенно когда это нарушало план действий. Но на этот раз она медлила. Слова, которые привели нас в долину, повисли в воздухе. «Они все еще здесь».

— Он был особенным? — продолжила я.

Натия кивнула.

— Все они были. Но Джеб многому меня научил, и эти знания помогли мне выжить. — Она повернулась, окинув нас строгим взглядом. — А потом я передала их вам. Будем надеяться.

Натия смотрела на нас темными глазами из-под густых черных ресниц. Взгляд ее смягчился. Она изучала нашу троицу так, словно была опытным генералом, а мы — оборванными солдатами. Что ж, в каком-то смысле так и было, ведь мы являлись самыми юными из рахтан, но все же рахтанами. Это что-то значило. Больше, чем что-то. Мы были элитой королевской гвардии. Мы не поднялись бы до такого положения, будучи неуклюжими дурочками. Во всяком случае, не постоянно. Мы выделялись уровнем подготовки и талантом.

Взгляд Натии задержался на мне чуть дольше. В предстоящей миссии меня назначили лидером — я была ответственна за принятие не просто правильных, а идеальных решений. И это значило не только добиться успешного выполнения задания, но и обеспечить безопасность каждого участника.

— Мы справимся, — пообещала я.

— Определенно, — отозвалась Рен, нетерпеливо сдувая со лба темный локон. Измотанная ожиданием, как и все мы, она хотела поскорее отправиться в путь.

Синове стала теребить одну из своих длинных косичек цвета хурмы.

— Все будет хорошо. У нас…

— Знаю, — перебила Натия, махнув рукой, чтобы остановить дальнейшие объяснения Синове. — У нас все получится. Но не забывайте, что сначала мы идем в поселение и только потом — в Хеллсмаус. Наша главная задача — задать вопросы, собрать информацию, добыть необходимые припасы. И что самое важное — держитесь в тени, пока мы не доберемся до места.

Рен фыркнула.

Я всегда знала, что сдержанность — одна из моих главных черт, однако на этот раз передо мной стояла другая задача — ввязаться в неприятности.

Шум приближающихся лошадей прервал напряженный диалог.

— Натия! — звал Эбен.

Мы все обернулись. Лошадь Эбена взметала в воздух комья травы. Глаза Синове засияли, будто солнце подмигнуло ей из-за туч.

Эбен объехал вокруг Натии, не сводя с нее взгляд:

— Гриз в дурном настроении. Он хочет уезжать.

— Уже идем.

Натия встряхнула сложенную ткань. Оказалось, это была не просто ткань, а изумительной красоты рубашка. Она прижала ее к щеке, а затем поместила на каменный мемориал.

— Лен Круваса, Джеб, — прошептала она. — Самый лучший.

* * *

В начале долины Натия вновь остановилась.

— Запомните, — обратилась она к нам, в последний раз оглянувшись. — Двадцать тысяч — вот сколько людей погибло здесь за один день. Венданцы, морриганцы, далбретчи. Я не знала их всех, но кто-то знал. Кто-то, кто принес бы им луговой цветок, если мог.

Или рубашку из прекрасного льна Круваса.

Теперь я поняла, зачем Натия привела нас сюда. Это был приказ королевы.

«Смотрите внимательно, запоминайте масштабы потерь. Эти жертвы, эти люди были кем-то любимы. Прежде чем приступить к заданию, взгляните на разрушения и навсегда запомните, что они совершили. Знайте, что поставлено на карту, и помните: рано или поздно драконы просыпаются и вылезают из своего черного логова».

Я видела тревогу в глазах королевы, слышала в голосе. И связана она была не только с прошлым. Королева боялась за будущее. Что-то назревало, и она отчаянно пыталась это остановить.

Я бросила взгляд на долину. На большом расстоянии кости и повозки терялись в безмятежном зеленом море, скрывая правду.

Ничто не было тем, чем казалось.

* * *

Ворчание Гриза по поводу предстоящей ночевки — дело обычное. Он предпочитал рано разбивать лагерь и так же рано уходить, иногда даже до рассвета, как будто одерживая победу над солнцем. Когда мы вернулись, его лошадь уже была готова, а костер потушен. Все, что ему оставалось, — нетерпеливо наблюдать, как мы пристегивали к седлам спальники и мешки.

Примерно через час нам предстояло разойтись в разные стороны. Гриз направлялся в Сивику, в Морриган, чтобы передать королю, брату королевы, новости. Доставку важных посланий королева не доверяла никому, даже вальспрею, которого нередко использовала для передачи незначительных сообщений. Она прекрасно понимала, что на вальспрея могли напасть птицы или намеренно сбить люди. Гриза же ничто не могло остановить, за исключением, пожалуй, непреодолимого желания заглянуть в Терравин, — возможно, поэтому он так торопился. Синове любила подтрунивать над Гризом и постоянно донимала его шутками о возлюбленной из Терравина, при этом ее слова всегда поднимали бурю эмоций и отрицаний. Гриз был рахтаном старой закалки, хотя в наше время рахтаны уже не являлись той элитной, живущей по строгим правилам десяткой. Теперь нас стало двадцать. С приходом королевы к власти многое изменилось, в том числе и я.

Пока я складывала палатку, Гриз подошел ко мне, встал рядом и стал наблюдать. Я была единственной, кто пользовался палаткой, — она была совсем небольшой и не занимала много места. Когда во время миссии в южной провинции Гриз впервые увидел мое снаряжение, он был против и молчать не стал. «Мы не спим в палатках», — проворчал он с отвращением. Я до сих пор помнила, как неловко мне стало. Однако в последующие недели сумела переплавить стыд в решимость. Слабость делает человека мишенью, а я давно пообещала себе не становиться жертвой. Поэтому похоронила стыд глубоко под броней, которую не могли пробить никакие оскорбления.

Гриз смотрел угрюмо, загораживая мне свет своей громадной фигурой.

— Неужели ты не одобряешь мою технику складывания? — спросила я.

Он промолчал.

— В чем дело, Гриз? — отчеканила я, обернувшись.

Он потер пальцами заросший щетиной подбородок.

— Между нами и Хеллсмаусом простираются равнины. Пустынные земли.

— К чему ты клонишь?

— Ты… не пострадаешь?

Я встала, бросив ему сложенную палатку. Он поймал ее.

— Я справлюсь, Гриз. Не переживай за меня.

Он нерешительно кивнул.

— Главный вопрос в том, — добавила я, помедлив для эффекта, — справишься ли ты?

Гриз выгнул бровь, бросил на меня озадаченный взгляд и потянулся к ножнам на боку.

Улыбаясь, я продемонстрировала ему украденный кинжал.

Его недовольство сменилось ухмылкой. Он вложил кинжал в ножны и, приподняв густые брови, одобрительно покачал головой.

— Держи нос по ветру, Десятка.

Десятка — мое второе имя, завоеванное невероятным трудом. Признание моих способностей. В знак благодарности я подвигала всеми десятью пальцами.

Никто, тем более Гриз, никогда не забудет, каких усилий мне это стоило.

— Эй, ты хотел сказать против ветра? — отозвался Эбен.

Я бросила на него взгляд. И никто, особенно Эбен, не забудет, что моя жизнь в качестве рахтана началась в тот день, когда я плюнула в лицо королеве.