Танец воров

Мэри Пирсон, 2018

Когда патриарх семьи Белленджер умирает, его сын Джейс становится новым патри. Даже соседние королевства преклоняются перед силой этой семьи, которая всегда жила по своим законам. Молодая королева посылает Кази, бывшую легендарную воровку, разобраться в нападении на новое поселение. Прибыв в далекие земли Белленджеров, Кази встречает Джейса и понимает, что знает о нем далеко не все. Когда неожиданный поворот событий тесно связывает их, начинается игра в кошки-мышки, в которой их действия и мотивы становятся все запутаннее. Но пытаясь выполнить свои тайные миссии, Кази и Джейс рискуют потерять не только жизни, но и сердца.

Глава двенадцатая. Кази

Я проснулась, ощутив тяжелое давление на тело, тепло, ласкающее мою кожу… Руку, закрывающую мне рот? «Т-с-с-с. Не шевелись». Лицо Джейса нависло над моим.

Я дернулась, но он сильнее прижал меня к земле. А потом я услышала…

…шаги.

Хруст листьев.

Дыхание.

Рот Джейса прижался к моему уху и едва слышно прошептал: «Только не вздумай двигаться».

Листья зашелестели. Тяжелые, уверенные шаги снова заявили о чьем-то приближении.

Небо над головой было темным. Свет только пробивался сквозь черную пелену. Мы едва могли разглядеть мрачные силуэты деревьев. Я почти не видела лицо Джейса, но слышала, как его сердце колотилось о мою грудь.

К нам приближалась колышущаяся черная гора. Каждый ее шаг вызывал во мне дрожь. Джейс не мог говорить, но я чувствовала, как напрягались его мышцы в попытке меня обездвижить. Мои инстинкты говорили совсем другое. «Беги, Кази, прячься». Но я замерла под его весом, чувствуя, как пот струился между нашими телами. Существо понюхало воздух и заметило нас. Его пасть, точно пещера с огромными зубами, широко раскрылась. По лесу прокатился страшный рев. Мои мышцы напряглись, но Джейс держал меня крепко, не позволяя двигаться. Существо подкралось к нам, так близко, что его тяжелое дыхание коснулось моей кожи. От него исходил ядовитый, удушливый запах, будто внутри него пылали адские печи. Он зарычал в знак предупреждения. Его рот попробовал воздух, попробовал нас; язык прошелся по моей коже. И вдруг он зарычал, почти разочарованно, и отвернулся. Мы не шевелились, пока над нами разгорался рассвет, но как только шаги существа окончательно стихли, Джейс наконец выдохнул и убрал руку с моего рта.

Он посмотрел на меня, не шевелясь и не отводя лица. Короткое мгновение растянулось, превратилось в долгие, застывшие секунды. Его грудь билась о мою. Джейс моргнул, взяв себя в руки, а потом скатился с меня и устроился рядом.

— Я не хотел наваливаться, — признался он. — Но у меня не было времени на сладкие пробуждения. Ты в порядке?

Была ли я в порядке? Страх, конечно, ослабевал, однако пульс не сбавлялся. Я все еще чувствовала давление его тела и жжение его кожи.

— Все хорошо, — прохрипела я. — Что это за существо?

Джейс рассказал о кандокских медведях и попытался меня успокоить, сказав, что те отдавали предпочтение рыбе. Но если медведь видел в человеке угрозу, спасения можно было не ждать. Обычно, если не делать резких движений, они не нападали.

Обычно. Теперь я поняла — все еще ощущая язык медведя на своем лице, — почему Рен так хотела разобраться в пищевых предпочтениях ракаа.

— Пора уходить, пока он не передумал, — позвал Джейс, поднимаясь на ноги.

Сделав два шага вперед и явно забыв о цепи, он споткнулся и упал.

— Черт. Я забыл об этой штуке.

Джейс встал, схватил рубашку с камня, куда положил ее сушиться накануне вечером. Я смотрела, как он одевался, видела, как чернильные перья на его коже исчезали под тканью. Я вдруг подумала, что он забыл о цепи и мертвом грузе, но все равно меня защищал.

* * *

За следующие несколько дней мы сумели войти в удивительно легкий ритм. Мы редко молчали, и за это я была благодарна. Джейс рассказывал о животных, обитающих в этом регионе. Среди них было несколько смертельно опасных, но с ними, к счастью, мне не довелось встретиться. Он надеялся, что мы наткнемся на холмик меймола — сочной, вкусной птицы, которая прокладывала туннели и гнездилась под почвой. Взглянув на заостренный конец своей трости, Белленджер заверил, что птицу нетрудно подцепить копьем.

— Откуда ты столько знаешь о местности? — изумилась я, махнув рукой в сторону горизонта.

— Это территория Белленджеров.

— Здесь? Мы ведь более чем в сотне миль от Дозора Тора.

— Наверное.

Я хмыкнула, но ничего не сказала. Между нами возникла неловкая тишина.

Наконец он вздохнул, и ухмылка натянулась на его лицо.

— Ладно, Кази из Брайтмиста, дай мне определение слову «вор».

В его тоне не было злости. Скорее, это походило на искреннее желание понять меня. Интересно, а не размышлял ли он над этим вопросом с тех пор, как несколько дней назад я назвала его вором?

— Венданское определение ничем не отличается от других. Ты берешь вещи, которые тебе не принадлежат.

— Например?

— Например, скот.

— Ты намекаешь на шотгорна, которого мы забрали у венданцев? Это была плата за незаконное вторжение.

— Вы не имели права даже на одного шотгорна. Но вы перешли все границы: вы сожгли их поля, разрушили загоны, забрали припасы.

Джейс покачал головой.

— Мы взяли только шотгорна. Все остальное, о чем ты говоришь, — приукрашивание поселенцев.

— Я видела своими глазами.

— Тогда это сделал кто-то другой. Не мы.

Я взглянула на его лицо, размышляя, не лгал ли он. На его шее дернулась жилка, и он, казалось, был захвачен новой информацией. Эта новость его заметно встревожила. Или, может, его беспокоила я?

Я не отступала:

— А как насчет торговых караванов, на которые вы совершаете набеги?

— Только в том случае, если они пересекают нашу территорию.

— То есть если они пересекают дорогу тебе?

Джейс замер и повернулся ко мне.

— И это тоже. — На его лице не было и намека на сожаление, а добродушный тон в мгновение испарился.

— Но ваши границы не определены. Вы не имели права селиться в Кам-Ланто. Вы нарушаете закон, закрепленный договором. Как вы можете претендовать на эти земли?

— Когда составлялся договор, с нами не удосужились посоветоваться. Дозор Тора находится здесь дольше, чем любое из королевств — включая Венду. И у нас есть границы, хотя, возможно, они проведены иначе, чем ваши. Они простираются настолько далеко, насколько необходимо, чтобы мы чувствовали себя в безопасности. Мы живем по нашим законам и выживаем благодаря им на протяжении веков. Венда не имеет права вмешиваться.

— А как насчет вашего вмешательства? Махинации в Хеллсмаусе — это тоже один из законов?

Кожа на его висках покраснела.

— Хеллсмаус был нашим задолго до того, как стал частью Эйсландии. Мы построили город на руинах, и мы защищаем всех, кто там живет. Никому ничего не достается бесплатно.

— От чего вы их защищаете?

Джейс посмотрел на цепь между нами.

— Мне список составить? Наш мир отличается от вашего, Кази. Моя семья не обязана отчитываться перед Вендой.

Я уже хотела возразить, указав, что Хеллсмаус расположен в Эйсландии и защищать город — это обязанность королевства, а не Белленджеров. Но тут вспомнила, что моей главной целью было не просвещение, а добыча информации, в то же время парень начинал злиться. Я понимала, что совсем скоро мы вернемся к молчанию.

Он уже рассказал часть истории Белленджеров, но теперь мне стало интересно узнать и о его семье, о которой он не раз упоминал. Она была движущей силой в его жизни, и я задумалась о перспективе встретить семью головорезов, которые, возможно, укрывали опасного предателя. Зачем им предоставлять убежище преступнику? Скорее всего, это была сделка, ведь Джейс сам заявил, что бесплатный сыр только в мышеловке. Но какую выгоду они получили?

Я смягчила тон, пытаясь перевести разговор в другое русло. Я уже читала язык его тела: прямая, натянутая линия губ, раздувающиеся ноздри, напряженные мышцы шеи, широкие плечи, заведенные назад. Когда дело касалось семьи, гордость и эго Джейса становились его слабостью. Мне нужно было докопаться до истины, так как для вора понимание недостатков противника — главное правило. А он был моим противником. И мне приходилось себе об этом напоминать, потому что Джейс Белленджер оказался не таким, как я ожидала, и какая-то часть меня находила его…

Я не могла подобрать правильное слово. Наверное, безопаснее всего было бы сказать, что я находила его интригующим.

Но когда Джейс говорил о семье, она вовсе не казалась его слабым местом. Кроме того, меня поразило число его родственников. В Венде ни у кого не было больших семей. Никогда. А у Джейса, кроме матери, было шесть братьев и три сестры. Также были тети, дяди и двоюродные братья. Еще больше родственников жили в городе. Он назвал имена, но их оказалось слишком много, чтобы запомнить. Я лишь удержала в голове, что Ганнер и Титус были его старшими братьями, Прая — сестрой. Нэшу и Лидии было всего шесть и семь лет, и они являлись младшими из детей — слишком маленькими, чтобы присутствовать на семейных собраниях. Собрания, к слову, считались формальными мероприятиями, во время которых члены семьи собирались за столом, решали семейные дела и голосовали за важные решения.

— Еще есть Мэйсон, — добавил Джейс. — Он тоже мой брат. Ему девятнадцать, как и мне. Родители взяли его, когда ему было три года. Его родных родителей нет в живых. Мы — единственная семья, которую он когда-либо знал. Он тоже голосует.

— И какова твоя роль?

— Я патри. Я принимаю окончательное решение.

— Даже невзирая на решение семьи?

— Да. Но, как ты заметила, я еще и дня не провел в новой роли.

— И ты, конечно, винишь меня.

Молчание — знак согласия.

Потом он добавил:

— Мне не следовало идти в тот переулок в одиночку. Но я ожидал встретить тебя, а не охотников. Именно поэтому я отозвал стражу.

— Стражу?

Джейс объяснил, что стража — это личная охрана. Она была у всех членов семьи.

— У тебя так много врагов?

— Имея власть, ты невольно обретаешь врагов. А у тебя? У тебя есть семья?

У меня перехватило дыхание. С тех пор как я потеряла мать, я воспринимала семью только как обузу. Даже сближение с Рен и Синове казалось мне ужасным риском. Мир был намного безопаснее, когда терять приходилось только себя.

— Есть, — ответила я. — Оба моих родителя живут в Венде.

— Какие они?

Я искала ответ, что-то, что заставило бы его прекратить дальнейшие расспросы.

— Счастливые. Довольные. И очень гордятся единственной дочерью, — добавила я, а затем перескочила на другую тему.

* * *

Хотя голод был мне знаком, наши запасы продовольствия были довольно скудными. Поэтому я так обрадовалась стеблям желаний на берегу реки. Меня удивило, что Джейс ничего о них не знал. В Венде их считали весенним лакомством, растущим в зарослях на болотах. Мы с мамой ходили их собирать за стены города. «Расскажи свою мечту, Кази. С каждым стеблем загадывай желание на завтра, на следующий день и на следующий за ним. Одно из них обязательно сбудется».

Волшебство этого заключалось в том, чтобы найти в глубине души скрытое желание, облечь его в слова и бросить в таинственную неизвестность, способную тебя услышать. Хотя даже в шестилетнем возрасте я знала, что желания не сбываются, но все равно их загадывала. Это было удивительное чувство, такое же прекрасное, как редкий ужин из голубя и пастернака. На несколько минут желание вкладывало меч в мою руку и дарило власть над мраком мира.

Я выбрала несколько стебельков, молча загадала желания. Джейс смотрел на них, как на сорняки.

— А что еще они делают? Ну, кроме исполнения желаний…

Было очевидно, что Джейс Белленджер никогда в жизни не пропускал ни одного приема пищи, не говоря уже о неделе, проведенной без еды.

— Увидишь, — ответила я.

Мы сели на берегу, погрузив ноги в ручей, и я приказала Джейсу жевать стебель.

— Не ешь его, просто глотай сок, — предупредила я, объяснив, что сок не отличается от нектара и так же питателен. — Но настоящее волшебство заключается вот в чем. — Я взяла разжеванный стебель и расщепила его. — Дай сюда лодыжку, — велела я, указывая на наши скованные ноги.

Джейс вытащил ногу из ручья, и я приложила расплющенный стебель к ране под кандалами.

— Скоро ты почувствуешь разницу. Свойство этого…

Внезапно я замолчала, подняла глаза и увидела, что взгляд Джейса был устремлен на меня, а не на лодыжку. Я замерла. Может, он хотел что-то сказать? Пока мы пристально смотрели друг на друга, я заметила в его глазах вопросы, но не такие, на которые могла бы ответить. Мое дыхание, казалось, остановилось в груди.

— Неловкая ситуация, правда? — заговорил он первым.

— Ты о чем? — спросила я, едва дыша.

— О моментах, когда мы не ненавидим друг друга.

Сглотнув, я отвела взгляд. Однако смотреть было не на что. Момент становился все более неловким, а моя челюсть уже болела от напряжения. Джейс был прав. Ситуация и правда казалась странной. Кроме того, я не привыкла к близости: я умела лишь убегать, отдаляться, исчезать. Я не знала, как научиться оказываться с ним лицом к лицу, не имея при этом и трех футов пространства между нами. И я ненавидела себя за то, что находила его… приятным. Он не должен был мне нравиться, но я замечала мелочи, которые привлекали мое внимание: как его волосы ниспадали на глаза, когда он наклонялся, чтобы развести огонь; или как изгибалась его правая бровь, когда он сердился; или четыре маленькие веснушки на руке в форме буквы «J»; или как свет выделял щетину на его подбородке. Да, я была знатоком деталей, но эти детали выводили меня из равновесия. Мне не нравилось, что я находила его привлекательным. Не только его внешность, но и уверенность, расчет во взгляде, задиристость, его голос. Я ненавидела нелепое сальто, которое делал мой желудок всякий раз, когда ловила на себе его взгляд. Я не была Синове!

Но больше всего меня раздражало, что я нашла в нем доброту. Мне пришлось смириться с истиной: он хотел помочь мне заснуть в первую и последующие ночи. Те, кого в прошлом я обманывала и у кого крала, никогда не были добрыми. Именно поэтому я легко обманывала их и обкрадывала.

— Ты говорила о свойстве?.. — он попытался вернуть меня к теме разговора.

— Стебли обладают целебными свойствами.

— Тогда давай я наложу его на твою лодыжку.

— Я сама. — Я взяла разжеванный стебель и начала прикладывать его к лодыжке.

— Думаю, ты правильно приложила, — сказал он.

Я наконец оставила стебель в покое.

Несколько минут мы сидели молча, пережевывая стебли и ломая их пополам, чтобы засунуть в карманы. Джейс наклонился и взглянул на свою лодыжку.

— Жжение прошло. Спасибо.

Его голос… Я не ошиблась, услышав в нем участие.

Я кивнула и наконец почувствовала себя готовой взглянуть на Джейса.

— И тебе спасибо.

— За что это?

— За то, что держал меня, когда пришел медведь. Я запросто могла стать его завтраком.

Джейс нахмурился.

— Вряд ли. Один укус — и он бы тебя выплюнул. Ты даже близко не похожа на что-то сладенькое.

Я подавила улыбку. Мне было гораздо спокойнее от его пренебрежительных замечаний.

Джейс встал и протянул руку, чтобы помочь мне подняться.

— Нам пора, Кази из Брайтмиста.

Я приняла его руку и встала.

— Похоже, тебе нравится меня так называть. Почему?

— Потому что я не уверен, что это твое настоящее имя. Мне кажется, у тебя много тайных сторон. Ты жонглируешь, загадываешь загадки, заваливаешь парней и угрожаешь перерезать их красивые шеи.

Я сморщилась и покачала головой, оценивая его шею.

— Не такая уж она и красивая.

Джейс потер шею, будто обидевшись.

— Мне следует о чем-то знать? Что ты скрываешь?

— Если я расскажу, будет не так весело, правда?

— Мне стоит беспокоиться?

— Возможно.

Они обвели нас вокруг пальца. Их голоса были ласковыми, головы склонились. Они выглядели не опасными, а напуганными. Напуганными, как и мы.

Пока мы не открыли ворота.

Они ударили Разима ножом, рассмеявшись. Они оставили его умирать, и пока не ушли, мы не могли открыть дверь, чтобы забрать его внутрь.

Когда они убегали, я услышал имя одного из них. Однажды я стану сильнее. Однажды я назову его имя и убью.

— Тео, 11 лет